Максим просмотрел бумагу и резюмировал:

– Он оставляет все своей единственной дочери Машеньке, опекуншей которой, однако, должна стать его жена Анастасия.

– Вот в том-то и суть! – заявил, расстегивая ремень безопасности, генерал-лейтенант Остоженский (самолет уже набрал высоту и взял курс на Москву). – А дочка у него то ли даун, то ли олигофрен.

– У нее синдром Туретта, – поправил Максим, но отец перебил его:

– Давай, Максимка, без подробностей. Факт остается фактом: девчонка идиотка и сама распоряжаться деньгами не может. Поэтому Басалыго и назначил Настю опекуншей. И если на нее оказать соответствующее давление, то баба подпишет все, что требуется. И отдаст нам его империю даром. Ведь чего не сделаешь ради девчонки!

– Папа, Машенька очень ранимый ребенок... – начал Максим, но отец снова оборвал его: – Вот мы ее и раним. Ха-ха-ха! Я же дал тебе слово, что дуру Настю больше не трону. Когда Настя сделает все, что от нее требуется, она получит свою дебилку обратно. Пусть едут за границу – на это у них денег останется – и живут там в свое удовольствие, а Россию оставят нам!

– План рискованный, – с сомнением покачал головой Остоженский-младший. – Если что-то не получится, папа...

Но генерал-лейтенант заверил сына:

– Максимка, все получится! Над планом трудились лучшие стратеги моего аналитического отдела. И действовать надо быстро, не затягивая, чтобы Басалыго ничего не заподозрил. Однако вначале все должны узнать о том, что мы с ним заключили мир и, соответственно, никаких причин желать его смерти у нас в помине нет. Для отвода глаз придется даже провернуть с ним несколько совместных сделок. Ничего, себе в ущерб, но сторицей все возместится.

– Но как ты осуществишь свой план? – спросил Максим. – Басалыго после неудавшегося покушения...

– О, не напоминай мне о том дилетанте! – простонал Остоженский-старший. – И кого только сейчас в Российской армии готовят... Рохлей и мазил, вот кого! Пришить Басалыго не смог!

– Так вот, папа, Игорь Леонидович теперь удвоил охрану, – продолжил Максим. – Поместье под Питером, как ты сам убедился, больше похоже на крепость. Такую не взять штурмом и целому батальону.

– Да, да, я понял, сынок, – заверил его Остоженский-старший. – И план будет приведен в исполнение за пределами поместья.

– Но и там его всюду сопровождает охрана, – не унимался сын. – И откуда тебе будет известно, когда представится подходящий случай? Может, такое произойдет завтра, а может, только через три года. Не станешь же ты постоянно наблюдать за Басалыго? Его люди в два счета заметят слежку.

– Если гора не идет к Магомету, то надо сделать так, чтобы Магомет вприпрыжку помчался к горе, – усмехнулся Глеб Романович. – То есть мы устроим, чтобы Басалыго вместе со своей дочуркой и женой был в определенном месте в определенное время. А именно в том месте и в то время, когда нам удобно!

– В Москву они прилетят без Машеньки, – напомнил Максим. – И Настя, скорее всего, тоже останется дома. К тому же если это произойдет во время визита Басалыго к нам, то все сразу поймут: наша работа.

– Нет, в Москве мы встретим его радушно, как и подобает хлебосольным столичным жителям, – с циничной усмешкой заявил генерал-лейтенант. – И вообще начинать операцию в ближайшие дни нецелесообразно. Хочешь знать, как я выманю Басалыго в нужное нам место, где он не сможет оказать нам сопротивление? Ты забыл, Максимка, что у каждого есть свой ключик! А в случае с Басалыго этот ключик зовется «Машенька».

Глеб Романович вынул мобильный телефон, набрал номер и услышал мелодичный женский голос:

– Татьяна Куницына слушает.

– Татьяна Вениаминовна, извините за поздний звонок, но так хотелось поговорить с вами! Вы меня узнали? Глеб Остоженский! Так вот, я хочу вернуться к теме нашего последнего разговора. Вы ведь уже все обдумали и приняли решение. Хотелось бы знать, какое именно.

– Вы не оставили мне выбора, – сказала со вздохом Куницына. – Хорошо. Если с моей семьей все будет в порядке, я, так и быть, сделаю все, что вы хотите.

– Вы говорите так, как будто делаете мне одолжение! – с укоризной произнес Остоженский. – На самом деле наоборот, я делаю вам одолжение, Татьяна Вениаминовна. Вам и вашему очаровательному сыночку. И вашему ни о чем не подозревающему мужу. Пусть, кстати, и далее ничего не подозревает. Надо на днях встретиться и все обсудить. Но так, чтобы никто ничего не заподозрил. Вы ведь в среду будете в Москве? Там и пересечемся...

Завершив разговор, Остоженский-старший повернулся к сыну и пояснил:

– Она-то и поможет нам добраться до Басалыго и его женщин.

В кабинет к Насте заглянула Татьяна Куницына. Журналистка всегда была желанной гостьей. Настя знала: с ней можно поговорить на любую тему, она способна дать мудрый совет. Правда, в последнее время Татьяна выглядела странно – как будто ее что-то угнетало, словно на ее хрупких плечах лежал неподъемный груз.

– Настя, я могу с тобой поговорить? – спросила Куницына и прошла в кабинет, плотно прикрыв дверь.

– Ну конечно! – сказала, отрываясь от экрана компьютера, Анастасия.

В течение двух последних месяцев услуги пиар-отдела востребованы не были: Игорь заключил перемирие с Остоженскими и даже побывал у них в Москве, где вместе с отставным генерал-лейтенантом сходил в баньку и знатно закусил. С тех пор военные действия, в том числе информационного характера, между Питером и Москвой прекратились. Настя была уверена, что так называемый «Великий пакт» не более чем уловка со стороны Глеба Романовича, однако тот, казалось, и не собирался нарушать соглашение. Вместе с Басалыго он провернул несколько чрезвычайно выгодных сделок: раньше бы они затратили много сил, времени и денег на то, чтобы побороть друг друга и получить возможность провести финансовые операции в одиночку, теперь же Остоженский и Басалыго действовали вместе, что приносило существенную отдачу.

Публикация порочащих статей в прессе или показ телевизионных сюжетов с разоблачениями козней противников прекратились. На нескольких приемах (как в Москве, так и в Петербурге) Игорь Леонидович и Глеб Романович появились вместе, что вызвало шквал пересудов и предположений. Все были уверены, что в скором будущем две их криминально-финансовые империи сольются в одну, во главе которой встанут два босса – Басалыго и Остоженский. С энергией, затрачиваемой раньше на борьбу с врагами, Игорь Леонидович и Глеб Романович могли теперь зарабатывать деньги, умножая свои капиталы, и вести борьбу с другими, мелкими, но тем не менее настойчивыми конкурентами из провинции. Остоженский обеспечивал индульгенцию со стороны властных и правоохранительных структур, а Басалыго ввел своего нового приятеля в преступный мир и познакомил с наиболее важными криминальными авторитетами. Одним словом, каждый получил то, чего страстно хотел.

Однако Настя не верила в эту странную и даже противоестественную идиллию. Союз двух хищников более походил на затишье перед бурей, и Анастасия много раз заводила о том речь с мужем, но Игорь только отмахивался и заявлял:

– Ты думаешь, я такой простофиля и безоговорочно поверил Остоженскому? У меня везде свои шпионы и информаторы. Если он что-то задумает, мне тотчас станет об этом известно. Но старик вовремя понял, что воевать со мной себе дороже, поэтому и пошел на мировую. Ведь главный в нашем дуумвирате я!

Настя старалась убедить Игоря, что любой дуумвират всегда заканчивался разрывом и последующей жестокой войной – что союз между Августом и Марком Антонием, что союз между Сталиным и Гитлером. Но исторические примеры Басалыго отмел несколькими резкими фразами:

– Вся власть у меня в кулаке! И чтобы забрать ее, Остоженскому надо убить меня! А это, как ты сама знаешь, невозможно. Он же не полный кретин!

Настя же придерживалась противоположной точки зрения, однако, как она поняла, муж не был расположен говорить на волнующую ее тему. Время от времени Анастасия вспоминала Максима, однако тотчас приказывала себе забыть о нем. Но даже и Машенька несколько раз спрашивала, навестит ли их