Насте в те дни было не до расследования причин покушения, поэтому, когда ее навестил следователь (все тот же самый Андрей Олегович Воскобойников!), она заявила, что ничего не помнит и ничего не знает. Воскобойников, как ей показалось, не поверил, но настаивать не стал.

Почти месяц спустя Анастасию выписали из больницы и препроводили обратно в колонию. Вместо «уазика» с зарешеченными окнами ее забрала черная «Волга», на заднем сиденье которой расположился начальник колонии.

– Анастасия Всеволодовна, вы меня не разочаровали, – сказал он. – Поэтому обещаю, что помогу вам покинуть подвластное мне заведение. Законным, конечно же, путем! В этом году не получится, а вот в следующем, не исключаю, вы сможете выйти на свободу.

– А что дало внутреннее расследование? – спросила Настя.

– Медсестра, опознанная вами, призналась в том, что сделала инъекцию хлористого кальция, но уверяла, что исключительно по невнимательности. Ей грозило судебное разбирательство, но, к счастью, все разрешилось само собой – эта особа покончила с собой. Наглоталась снотворного, вот как. Оно и к лучшему. Инцидент с поножовщиной тоже благополучно разрешен: тетя Женя, она же Евгения Михайловна Лебедева, созналась в нападении на вас. Лебедева получит довесок и будет переведена в другую колонию.

– Но медсестра... – начала Настя и споткнулась. Затем все же продолжила: – Я помню – она точно знала, что делает. Она даже наблюдала за моей реакцией, хотела убедиться, что смертельная инъекция действует. Не было там ни халатности, ни невнимательности!

На что начальник ледяным тоном заявил:

– Анастасия Всеволодовна, результаты внутреннего расследования обсуждению и критике не подлежат. Я и так сделал вам чрезвычайно большие поблажки! Не забывайте, я бы мог запретить вывозить вас в город, а тюремный медицинский персонал не спас бы вас. Свое слово я сдержу и помогу вам с амнистией. Но и вы должны пообещать мне, что никакого шума устраивать не будете. Не хватало мне еще комиссии из Москвы и контролеров из министерства!

Настя поняла, что лучше согласиться с доводами начальника.

В колонии Княгиня и Зина устроили девушке небывалую встречу. Елена Павловна, прижав к себе Настю и расцеловав ее в обе щеки, воскликнула:

– Вот и наша покойница вернулась! Добро пожаловать домой!

А ночью Княгиня разбудила Настю и, оттащив в угол, заговорила:

– Не все так просто, как кажется. Я имела продолжительную беседу с тетей Женей, и мне удалось убедить эту тварь в том, что в ее же интересах рассказать правду. Пришлось, конечно, задействовать силу, но зато она до конца жизни запомнит, что значит на тебя с ножом нападать. Я ей немного разукрасила личико...

– Елена Павловна, но зачем же! – прошептала Настя.

– Она же тебя чуть не зарезала, ты что, забыла? – заявила Княгиня. – Вот я ей на лбу и вырезала слово из пяти букв, точно характеризующее ее суть.

Настя не сдержала смешок, а Елена Павловна продолжила:

– В общем, как я и предполагала, действовала она не по своему почину, а получила задание. Ей передали «маляву» с воли, в которой потребовали напасть на тебя, нанести увечья, но не сильные, и сделать так, чтобы тебя поместили в больничку.

– Но зачем? – удивилась Настя.

– Вся соль в том, что медсестра Нина Евсеевна Смирнова была в одной связке с тетей Женей. Кстати, Смирнова вроде с собой покончила, но кое-кто похвалялся, что помог ей отправиться на тот свет. Таблетки-то медсестра проглотила, но не по своей воле. Сечешь, студентка? Ясно тебе, студентка, какой расклад выходит? Тетя Женя по указу своей «подружки», которой, кстати, две штуки заплатили, делает так, чтобы тебя определили в больничку, а потом продажная медсестра ввела тебе ту дрянь, чтобы ты померла. И ведь могло им все с рук сойти! Никто бы ничего и не заподозрил, и расследования никакого не было бы! А вот теперь скажи мне следующее, студентка: что такого ты сделала, что большие люди хотят тебя замочить?

Настя в ужасе уставилась на Княгиню.

– Не знаю! Но с чего вы взяли, что некие большие люди...

– Люди вполне определенные, – перебила ее Елена Павловна. – Те, что называются криминальными авторитетами. Действовали через наших, нерьяновских, но приказ был отдан в Москве. Причем там, в Москве, такие крутые личности, что лучше о них даже и не думать. Кто-то готов на все, лишь бы убить тебя, студентка. И так как я тоже вляпалась в эту историю, то должна знать, кто и почему.

Настя колебалась недолго – он не хотела обманывать Елену Павловну, а кроме того, ее уже давно беспокоил тот факт, что Глеб Романович никак не приводит в исполнение свое обещание. Поэтому девушка поведала Княгине все – начиная от назначения отца прокурором Болотовска и их переезда из Ленинграда в провинцию и заканчивая собственным проникновением в квартиру патологоанатома Степана Игнатьевича Хрипунова в поисках подлинного протокола вскрытия тела отца.

По мере того как Настя рассказывала, Княгиня все больше мрачнела и кряхтела. А когда девушка завершила повествование, произнесла:

– Ну ты, студентка, и влипла!

– Что вы имеете в виду, Елена Павловна? Ведь дядя Глеб обещал мне помочь, но, скорее всего, очень сложно выйти на след мафии...

Елена Павловна усмехнулась:

– Ага, в особенности когда он сам той мафией и является! Ну чё ты на меня так вытаращилась! Твой Остоженский – личность известная в определенных кругах! Ну, в тех самых кругах, где я вращаюсь. Мужик он с головой, тут ничего не попишешь, потому и пошел в КГБ служить. А заодно организовал свой маленький бизнес – стал «крышевать» растратчиков, мздоимцев и воров, причем не только мелких, но и тех, кто наносит значительный ущерб государству. И было это, студентка, еще в конце семидесятых. Именно Остоженский и являлся главой мафии в Болотовске, когда сюда перевели твоего батю!

Настя, не веря словам Княгини, воскликнула:

– Не может быть! Глеб Романович работает в КГБ, а эта организация борется...

– Эта организация, студентка, стала для него трамплином в светлое будущее, недоступное прочим жителям СССР! – заявила Елена Павловна. – Власть доверила козлу капусту – поручила главному мафиозо бороться с мафией! Теперь ты просекаешь, что тогда произошло? Твой отец наступил на хвост Остоженскому, который корчил из себя его лучшего друга. Поэтому твой батя и умер – по официальной версии, застрелился, а по неофициальной... Ну, ты сама знаешь!

Мысли смешались в голове Насти. Ей понадобилось несколько минут, чтобы совладать с волнением. Итак, получается, что дядя Глеб... что Глеб Романович... что полковник Остоженский...

«Ну да, тогда все сходится! – вдруг поняла Анастасия. – Поэтому-то после смерти отца он и помог им так быстро покинуть город – зачем ему вдова и дочка прокурора, ведь они могли бы что-то разнюхать. А потом, несколько лет спустя, бедная наивная мама обратилась за помощью именно к Остоженскому! И стоило ей съездить к нему в Москву и как на духу рассказать о том, что удалось узнать, как спустя пару дней на маму напали. И убили ее».

«Господи, какая же я дура, – размышляла Настя. – Я тоже поведала обо всем дяде Глебу, и он клятвенно обещал помочь. Он и помог – я едва не умерла! Выходит, что тетя Женя и медсестра выполняли его заказ...»

– Вижу, ты прозрела, студентка! – сказала, насупившись, Княгиня. – Для того чтобы сложить один и один и получить два, не требуется быть Эйнштейном. Теперь-то все становится понятно: ты перешла дорогу не кому-нибудь, а мафии!

– Но ведь дядя Глеб... я хотела сказать, Остоженский сейчас в столице. Наверняка он больше не является главой мафии в Нерьяновске? – рискнула предположить Настя.

Княгиня усмехнулась:

– Ты права, студентка. Зачем ему провинция? Хотя он наш городок все еще в кулаке держит и время от времени сюда наезжает. Тут его люди сидят, они на него спину гнут и его приказы выполняют. Но ведь твой дядя Глеб обосновался в Белокаменной, его по службе двигают, он уже генерал-майор! То ли он так удачно «борется» с мафией, то ли у них там вся организация – сплошные жулики. Теперь Остоженский в столице