…Утром собрались в кабинете генерал-полковника Шубина. Он о гибели незнакомого лейтенанта особо не сожалел. Война как война. Группа захвата часто несет потери. Эксперты дали категорическое заключение: стреляли из «горячих» «ТТ», значит, киллеры не ушли из Москвы и все впереди.

– Четыре выстрела в голову… – задумчиво произнес пожилой генерал, поднимаясь. – Извините, Василий Семенович, но так работать нельзя, – и пошел из кабинета.

Все сидели, стоял только Гуров.

– Сядь, полковник, не отсвечивай. Не бойся, о тебе не забудут. – Шубин проводил взглядом ушедшего генерала, вздохнул: – Ну, нет сил служить – увольняйся, все сроки вышли, – Шубин оперся на стол ладонями. – Когда эти межведомственные дрязги кончим? Ты, генерал-майор, конечно, не в ответе, – обратился он к замначу контрразведки Кулагину. – Только я к твоему шефу раз в неделю захаживаю, а он не знает, где мой кабинет находится. Сегодня понятно, что дело валетов чисто криминального окраса? Извини, Павел, не по делу я на тебя накатил. Розыск должен вести Гуров и только Гуров. И будь мы сегодня не обескровлены, так взяли бы голубчиков. Оперативники их взяли бы, никто не обращался бы за помощью к группе захвата. Политика, везде политика. Застрелили двух старших офицеров милиции, а мы заговоры ищем. Лев Иванович, ты можешь честно ответить…

Замминистра еще не договорил, Гуров встал и четко сказал:

– Не могу, господин генерал-полковник!

– Не знаешь или не можешь? – генерал уже кричал.

– Не могу, господин генерал-полковник!

– Всю жизнь в полковниках служить будешь!

– Согласен, господин генерал-полковник! Группу вызвал генерал Орлов. Вопрос был согласован со мной. Я веду розыск, я и отвечаю.

– Ответишь, дай срок. Оперативники свободны. Рапорт подать до полудня.

– Слушаю, господин генерал-полковник! – Гуров четко развернулся.

За ним так же четко вышел полковник Крячко.

– А что мы без них можем? – тоном ниже спросил Шубин и вздохнул. – И не смотрите на меня так! Не боюсь! Я уже ничего не боюсь! И не в подхалимаж я вдарился! Петр Николаевич, у вас служат толковые парни, светлые головы, и есть честные ребята. Много не надо. Отберите десяток, скажите, Гурову надо помочь. Пусть, как в молодости, послужат недельку, пусть не спят и не жрут, пашут, как выражаются оперативники.

– Понял, – Орлов сделал пометку в своих записях, закрыл папку. – Разрешите следовать за своими светлыми офицерами?

– Спасибо, все свободны! – Хозяин проводил каждого гостя до двери, каждому пожал руку и услышал, как Орлов шепнул:

– Молодец!

А через два часа Шубин вышел от министра несколько ошарашенным и одновременно в хорошем настроении. Беседовали втроем, если такой разговор можно было назвать беседой. Министр говорил, начальник ФСБ вставлял реплики, Шубин молчал. Оба с самого начала дали ему понять, что никаких объяснений или оправданий им и не требуется. Разговор идет лишь о степени вины генерал-полковника и о мере его наказания.

Министр начал мягко, спросил:

– Василий Семенович, я когда-нибудь на вас кричал?

Самыми распространенными словами в разговоре с подчиненными у министра был отборный мат.

Шубин задумался, словно вспоминая, сообразив, что вопрос – лишь обыкновенная провокация, ответил:

– На службе случается разное, конкретных примеров я не помню, – спокойно соврал он.

– У меня четыре рапорта, офицеры жалуются на вас, генерал-полковник, – сказал министр.

– Как получилось, что киллеры ушли из оцепленного здания? – мягко поинтересовался директор ФСБ.

Шубин хотел сказать, что дом, в котором находились киллеры, оцеплен не был, да и пребывание их в настоящем месте находилось под вопросом.

Но ничего подобного, как и иного, ему сказать не дали. Напомнили о высокомерии и зазнайстве: в органах без году неделя, а систематически оскорбляет старших по возрасту.

Сыщики шли, следуя интуиции, практически вслепую, хотел сказать Шубин. Офицеры милиции не видели киллеров, которые ушли через пролом задней стены.

Министр не слышал мыслей заместителя. Шубин не слышал, о чем кричит министр.

Неожиданно наступила тишина. Шубин упрямо сказал:

– Господин министр, наши люди проявили незаурядное мужество, работали на пределе…

– Идите! Идите! – Министр не дал Шубину договорить, и тот оказался за двойными дубовыми дверями.

Шубин шел по коридору и думал, что с ним еще никто и никогда так сердечно не здоровался.

– Развалишь министерство! – вздохнул встретившийся малознакомый генерал и сверкнул хитрым глазом.

Стоило Шубину зайти в генеральскую столовую, как стерва Верка, зная, что генерал к ней неровно дышит, бывало, не подходила по двадцать минут, а тут подлетела, сияя глазами и веснушками, выпалила:

– Здравствуйте, совсем нас позабыли! Можете не заказывать, ваши вкусы известны.

– Вот так, братец, – опираясь на стул Шубина, сказал другой замминистра. – Как стать знаменитым? Очень просто, следует не бояться своего начальника, и все тебя безумно зауважают.