Майор и Кобра обедали в «Пекине», спиртного не пили, разговаривали скупо, приглядывались друг к другу. Они были примерно одного возраста, роста и телосложения, сухие, подтянутые. Яшина обедать не пригласили, он на прощание лишь кивнул.

Они понравились друг другу, оба сдержанные, малоэмоциональные, не проявляли любопытства, держались так, словно встретились не впервые, а были знакомы давно.

– Ты припозднился, я ждал тебя раньше, – сказал майор, постучал пальцем по столу, пожал плечами: мол, черт его знает, возможно, и прослушивается.

Кобра понимающе кивнул и ответил:

– Хотел позвонить раньше, замотался, то одно, то другое. Жилье у меня нормальное, машина бегает, Москва большая, девок много. В общем, я определился, мне материал нужен. – Кобра положил на пустую тарелку заранее приготовленную записку, подвинул собеседнику.

Майор записку в руки не взял, лишь развернул, прочитал написанные в ней три слова, отодвинул тарелку. Кобра взял свою записку, убрал в карман, сказал:

– Я у твоего приятеля девчонку видел классную, попросил телефон, не дает.

– Кинула она его, – майор улыбнулся.

– Давно?

– Дня три, я хотел ее тоже пригласить, а девка умотала, видно, подцепила кого-то с баксами. Сам знаешь, девки все одинаковые.

Кобра посмотрел майору в глаза, облизнул сухие губы, хотел послать его подальше и ближайшим рейсом улететь. Майор все понял и сказал:

– Ты прилетел давно, объявился только сегодня, а жизнь идет своим чередом, нас не спрашивает.

Кобра мог ему возразить. Если девчонку взяли, то, задержавшись, он оказался совершенно прав и в результате спасся. Коли девка засветилась, значит, спецслужба знает о встрече на Кипре, знает о готовящейся акции. «Не надо себя обманывать, – рассуждал Кобра, – ты знал, что Интерпол на хвосте, что Москву могут предупредить. Они имеют мои приметы, и только. Если очень умные, могли разыскать Вадима Данина, который пропал, почти наверняка погиб в Афганистане. Вадим Данин, Кобра сам его уже подзабыл. Но если они в Данина уперлись, то имеют фотографию и пальцевые отпечатки, ведь в уголовном деле все это имеется. Фотокарточка бритого парня пятнадцатилетней давности не больше чем словесный портрет. И не могут они быть уверены в Данине, предположение, и только. В Москве невозможно искать человека по описанию и такой фотокарточке, глупость, не более. Значит, единственная ниточка – этот рослый мудак. Но «наружки» за ним сегодня не было совершенно точно, я ехал за ним почти через весь город.

Россия – страна непуганых идиотов, черт меня дернул согласиться. А может, плюнуть и улететь? Два миллиона придется вернуть, таков порядок, иначе смерть. Откажешься, вернешь баксы, могут все равно ликвидировать. Кому нужен засвеченный исполнитель?».

Майор молча пил кофе и прекрасно знал, о чем думает террорист, понимал, что повлиять на его решение не может, тем не менее, расплатившись за обед, сказал:

– Если бы я считал, что ты обанкротился, не пришел бы, я тоже человек. Ты мужик умный, должен понимать, большая коммерция – дело сложное, как ни страхуйся, рискованное. А не хочешь рисковать – сиди на печи.

– Ясное дело. – Кобра поднялся. – Идем, я тебя подвезу.

Когда они сели в машину, Кобра включил мотор и сказал:

– Из всех твоих слов самым убедительным было упоминание, что ты тоже человек. Тогда скажи, как ты связался с этим мудаком и на что рассчитываешь?

– Ты покупаешь машину не какую пожелаешь, а соразмерно своим деньгам, – ответил майор. – Егора я не выбирал, получил в наследство, у него было очень сильное прикрытие. Сейчас он выполнит последнее задание и уйдет.

– Какое задание? Я хочу знать.

– Тебя оно не касается. – Майор замялся. – Впрочем, могу рассказать, коли ты такой любопытный, поймешь, мы тоже не пальцем деланы. Но прежде скажу, как нам повезло. – Он решил поддеть гостя, слегка осадить. – Ты, страхуясь, связался с Лёнчиком, а он находился в поле зрения одного сильно дошлого полицейского. Сыщик нам всю печень проел, мы не знали, как от него избавиться.

– Ну у вас и проблемы! – не сдержался Кобра.

– Чужую беду руками разведу. Однако бог есть, и сыщика свалил инсульт, полковник лежит в нашем госпитале. Я послал к нему своего человека, проверил, все точно, мужик совсем плохой. Кроме него, нашим вопросом серьезно никто не занимается, я ситуацию контролирую. Ты, я вижу, нас за людей не считаешь, а о твоем прибытии в Россию сообщил Интерпол, как видишь, я об этом знаю. И с Лёнчиком, и с его девкой ты связался по собственной инициативе. Так что кончим выяснять, кто выше на стенку писает. Ты будешь работать? Ты выбрал объект? Ты понимаешь задание? К Президенту и к премьеру ты никак не подберешься, остальные нас не интересуют. Россию сегодня тряхнуть трудно.

Тот факт, что полковник пластом лежит в госпитале, майор действительно проверил. Диагноз установить не удалось, и майор ввернул инсульт для убедительности.

– Моя забота, за это мне и деньги платят, – сухо ответил Кобра. – В России не один сыщик, если Интерпол, значит, и служба безопасности тоже задействована.

– По нашему вопросу служба отбывает номер, пишет бумаги. Не забывай, у нас Чечня и выборы на носу.

– Допустим. У тебя жизнь, как и у меня, лишь одна, тебе виднее. Егору я больше не звоню, дай твой телефон.

Майор продиктовал номер. Кобра несколько секунд сидел с закрытыми глазами, уменьшил обороты, приспустил стекло, сказал:

– Теперь я хочу знать твой план, время и место передачи мне материала. Учти, кроме тебя, я никого не желаю видеть.

Майор рассказал характер операции, предложенной бывшим полковником милиции, сегодня кандидатом в депутаты Думы, Павлом Петровичем Усовым.

– Прилично, – Кобра кивнул. – Пороха ты не придумал, но мыслишь разумно.

– Мы хотим знать, что придумал ты, хотим оценить товар, за который уже уплатили деньги, – твердо произнес майор.

– Вы купили меня, и я здесь. Но хозяин у меня свой. Я сейчас уеду, позвоню, ты мне передашь материал, мы расстанемся, дай бог, навсегда. Где я, как и что делаю, вам знать необязательно, даже вредно. Ты меня понял? – Кобра посмотрел майору в глаза, тому пришлось собрать все силы, чтобы не отвести взгляда.

– Я тебя понял. До встречи. – Майор вышел из машины, прихлопнул за собой дверцу.