Итак, сыщик Гуров лежал на диване и смотрел в потолок, пытался представить, как выглядит детский театр, и, к своему стыду, даже не мог вспомнить, где он расположен. Никакая фашистская или националистическая организация не посмеет взорвать детский театр, убеждал себя сыщик. Петр сказал, желая разозлить меня, он и сам не верит в такую возможность. Никакая организация и никакой лидер не посмеют убить детей, весь мир отвернется, объявят убийц вне закона. Но недавно Бисковитый по телевизору сказал, что, защищая границы России, готов уничтожить любой аул, из которого раздастся выстрел, будет ранен или погибнет русский солдат. Лидер партии сказал, и никто ему не ответил. А ведь аул – это в основном женщины, дети да старики. Если террорист нанят сумасшедшим, могут взорвать и роддом. А он, российский сыщик, лежит на мягком диване и смотрит в потолок.
Гуров поднялся, почувствовав прилив сил и злости, жар, какой бывает при высокой температуре. «Петр предупредил, что я застрелюсь на кладбище! Что делать? Я не знаю, где он! Надо действовать, что-то предпринять, напугать террориста, заставить Кобру поверить, что я двигаюсь по его следу. Если он испугается, то предпримет некие действия, проявит себя, и я действительно выйду на его след. У меня нет подходов к Кобре, соответственно нет и канала, по которому можно протолкнуть дезинформацию. О прибытии к нам террориста сообщил Еланчук. Если у Интерпола существуют каналы для получения подобной информации, значит, и у террористов могут быть свои люди в Интерполе и так же добывать информацию».
Гуров позвонил в Вену на квартиру Еланчука.
…Кобра вышел из дверей Центрального телеграфа, оправил ловко сидящую на его стройной фигуре кожаную куртку, сбежал по ступенькам и зашагал в сторону Пушкинской площади. Он был прекрасный конспиратор, одет великолепно, на взгляд человека, в данном вопросе не сведущего. Но люди понимающие определяли в этом самоуверенном, казалось бы, элегантном человеке подделку, подобных молодцов в центре Москвы чуть не каждый второй. Не говоря о том, что богатые люди не передвигаются по улицам пешком, на Кобре все вещи, от ботинок до клетчатого мохерового шарфа, были изготовлены на окраинах либо вне пределов цивилизованного мира. Именно этого Кобра и добивался, ибо давным-давно убедился: хочешь быть незаметным, одевайся, как одевается большинство.
На телеграфе в окошечке «До востребования» он получил телеграмму: «У Хайца семнадцатого день рождения, не забудь поздравить». Это означало, что к нему прибыл связной, который ждет его ежедневно в семнадцать часов в ресторане «Пекин».
У Кобры имелся телефон русского, от которого он получил деньги на Кипре. Кобре была необходима помощь, но русский ему так не понравился, что террорист на связь не выходил. Лишь однажды позвонил, сообщил, что прибыл, и связь прервал.
Русский, назвавший себя Егором, был неуверенный, слабовольный человек, не двойник, иначе ему бы не доверили такие деньги, но он может находиться под наблюдением. Сопровождавшая его девчонка вызывала больше доверия, но Кобра не звонил и девчонке, он не доверял русским. Среди них встречались классные профессионалы, но эта пара была явно из другого ведомства.
Он прекрасно знал ресторан «Пекин», публика там собиралась разноцветная, как говорится, каждой твари по паре, место для встречи подходящее. Кто мог прибыть и зачем? Ясно, человек знает Кобру в лицо. А его знают в мире лишь несколько человек. Француз… Араб… Еврей… перебирал он. Этих людей в Москву можно привезти только в наручниках.
Абба отлично выглядел и улыбался. Он почти всегда улыбался. Кобра так привык, что уже не замечал этой улыбки. Они встретились у дверей «Пекина», в ресторан не пошли, прогулялись по городу и устроились в небольшом частном ресторанчике с таким грозным швейцаром у стальных дверей, что казалось, он охраняет как минимум отделение Госбанка.
За одним из четырех столиков сидела нежно воркующая молодая парочка. Официантка появилась мгновенно, глянула на гостей оценивающе, улыбнулась и пригласила к столу.
– Сестренка, принеси нам срочно по сто граммов водки, на улице мерзко, – сказал Кобра, отодвигая для Аббы стул и усаживаясь лицом к входной двери. Он уже забыл, когда носил оружие и в последний раз дрался, но видеть входную дверь, иметь за спиной лишь стену – осталось со старых времен.
– Ты, как всегда, в форме, – одобрительно произнес Абба, взял с принесенного девушкой подноса стакан, выпил, бросил в рот маслину. – Люблю Россию. Я прилетел сюда с представителем крупной международной компании, которая интересуется возможностями развития в России туризма.
– Возможностей у нас хватает, хуже с валютой. – Кобра взглянул в меню, улыбнулся официантке. – Милочка, накормите нас по-русски, но так, чтобы мы остались живы и могли двигаться. Договорились?
– О'кей! – обрадованно воскликнула девица и исчезла за портьерой.
– Тобой интересуется очень сильный полицейский, – начал без предисловий Абба. – Он знает, что ты в России, осведомлен о твоей профессии и опыте, имеет паспортное фото пятнадцатилетней давности, знает возраст, рост, пожалуй, и все. Знаю, что у тебя здесь уже произошли мелкие неприятности и ты не хочешь встречаться с нашим человеком.
– Я тебе уже говорил после Кипра, человек твой не годится.
– Это не мой человек, я плохих не держу, – сердито ответил Абба. – Но тебе придется разок с ним встретиться. У тебя имеется голова, опыт, дерзость, но нет материала, кажется, нет даже машины. У тебя хотя бы надежная крыша?
– Я снял квартиру, сейчас в Москве это в порядке вещей, только имей деньги. Я пил водку с участковым, даже знаком с начальником отделения милиции. Я купил подержанные «Жигули», так что твоя информация не верна, машина у меня имеется.
Официантка начала накрывать, разговор пришлось вести об охоте и благоустройстве заповедников.
– Мы имеем дела с политиками, – сказал Абба, когда женщина отошла. – У них нет ничего, кроме амбиций и денег, которые они наворовали. Но мы эти деньги взяли, обязаны отработать.
– Еще их пасут все спецслужбы, – заметил Кобра. – Мне нужен человек профессиональный. Не может такого быть, чтобы среди их многочисленных охранников такой человек отсутствовал.
– Есть такой человек, но ты, Вадим, парень опытный, знаешь: чем человек профессиональнее, тем больше он не любит знакомиться с новыми людьми.
– Все дело в деньгах. Чем выше принципы, тем выше цена, и только.
– Хорошо, допустим, я достану тебе материал самого современного качества. Ты объект подготовил?
– Я могу устроиться туда на работу завтра.
– Ты должен успеть до десятого декабря.
– Значит, я успею до десятого, – ответил Кобра. – Но я должен иметь самый высококачественный материал и все данные на любопытного полицейского.
– Свяжись с Егором, кстати, это его настоящее имя, он знает все о полицейском, имеет к нему великолепные подходы.
Гуров не верил, что умные люди могут привлечь Егора Владимировича Яшина к серьезному делу. Но он присутствовал при инструктаже боевиков, скорее всего Яшина используют втемную, он ничего не знает. Его летняя поездка с девчонкой на Кипр никакого отношения к делу не имеет. Скорее всего так оно и есть, но коли не знаешь, где золото, лучше копать в мало-мальски подходящем месте, чем валяться на диване.
Гуров позвонил в контрразведку Кулагину:
– Здравия желаю, полковник Гуров из милиции. – Говорил он так на случай, если линия прослушивается. – Павел Юрьевич, извини, что беспокою по пустякам, не знаешь, случаем, где в настоящее время обитает Егор Яшин?
– Здравствуйте, Лев Иванович, – официальным тоном ответил Кулагин. – Яшин у генерала Коржанова служил, потом его вроде к нам перевели, куда точно, не знаю, звоните в кадры.
– Павел Юрьевич, ты меня знаешь, а кадровик на полковника ментовки чихать хотел, по телефону никакой справки не дают, надо писать бумагу.
– У меня с Яшиным работа не пересекается, помочь не могу.
– Черт с ним, найду, никуда не денется. Как жизнь вообще, какие в свете новости? – Гуров и позвонил- то Кулагину ради этого вопроса, желая подтолкнуть.
– Трудимся, господин полковник, а новости в газетах и по телевизору передают.
