– Простите, Лев Иванович, это можно опустить, – сказал Бардин.

– Докладывай лишь о сделанном, как мы промазали, никого не интересует, – буркнул Орлов.

– Тогда получится, что мы две недели сидели в кабинете, играли в «морской бой», – заметил Крячко.

Бардин рассмеялся.

– Не прибедняйтесь, кого-то вы выявили.

– Усов Павел Петрович известен, выявлять не требовалось. Дуров Артем Григорьевич, бывший капитан милиции, старший опер. Гай Борис Петрович, очень интересен, ныне хозяин казино, подробнее скажу позже. Ямщиков Яков Семенович, известен давно, уголовный авторитет. Аким Леонтьев, то же самое. Новая фигура некто Самойлов Виктор Сергеевич, скромный телемастер, дал взаймы два миллиона долларов. Он не наш человек, клиент налоговой полиции. Мы вышли на некоего Сабирина, его убили.

– Известно. – Бардин кивнул. – Почему не рассказываете о покушении в Проточном переулке?

– Не ваш уровень, Николай Ильич, – ответил Гуров. – Выявили мы министерскую дачу, где собирается интересная публика, но это компетенция контрразведки.

– Которая в отличие от вас работает успешно. Курите, Лев Иванович, не стесняйтесь.

– Спасибо, бросил.

– Гай и Усов готовятся баллотироваться в Думу, – Бардин смотрел укоризненно, – могли бы и знать.

– Мы знали, – вступился за Гурова Орлов.

– И флаг им в руки, – добавил Крячко.

– Контрразведка внедрила в окружение министра Юрченко своего человека.

Гуров чуть было не схватился за голову, сдержался, поправил пробор. Орлов засопел еще сильнее, а Крячко бормотал о том, что неплохо бы знать и фамилию внедренного. Нарушая неловкую паузу, Гуров продолжал:

– На основе полученных данных можно предположить, что существует некая организация, верхушка которой теряется в самых высших сферах. Нам известна лишь нижняя часть организации, которая сконструирована по вертикали. Имеются боевики-исполнители, которых берут «взаймы» у авторитетов. Полагаю, имеется несколько чистильщиков, людей, воевавших в Афганистане, Чечне, выброшенных из элитных подразделений типа «Альфа», «Вымпел». Они занимаются ликвидацией неугодных. Бывшие менты, типа Усова и Дурова, занимаются разработкой получения наличных денег. В этом звене, по моему мнению, людей у них не хватает. Выше рангом располагаются такие, как Гай и «телемастер» Самойлов. Они самые хитрые, поэтому наименее уязвимые. Они располагают мощными связями в финансовом мире, имеют хорошую репутацию, знают о махинациях коллег и о тех, кто не может получить долги.

– В газетах ежедневно пишут о сделках в сотни миллионов, – сказал Бардин, глядя на Гурова недоверчиво. – А у вас за два миллиона убивают людей…

– Затем убирают убийц и камуфлируют дело под бандитские разборки, – перебил Гуров. – Во-первых, написать можно и сто миллиардов, бумага все стерпит. Во-вторых, банковские расчеты – одно, наличные – совсем иное. На предвыборную кампанию необходимы живые, хрустящие бумажки. Хочу вам сказать, Николай Ильич, я человек аполитичный, мне такие игры непонятны, следовательно, я дилетант.

– Иди в Думу или министром, будешь как рыба в воде, – не сдержался Крячко.

– Вы, господин полковник, забываетесь! – Бардин покраснел.

– А вы, господин генерал-лейтенант, используйте сыщиков в деле, которому они обучены, – неожиданно спокойно ответил Крячко. – Кричите: «держи вора!» Держи, но только пока он с этой стороны калитки, как шагнул в садик, так он неприкосновенный. Гуров, к примеру, может взять связного генерала Коржанова? Хотите такого получить?

– Лев Иванович, это правда? – Бардин, скрывая волнение, начал чистить апельсин.

– Николай Ильич, полковник Крячко в серьезных вопросах никогда не шутит. Я могу изобличить одного майора, удалось записать его разговор, в котором он называет генерала Коржанова. Но потребуется многих допрашивать, нам не позволят. Я читал отчет о покушении на президента Джона Кеннеди, там сказано, что некая крупная фигура из охраны пыталась на месте покушения командовать. Так начальник местной полиции заявил, что Даллас его территория, распоряжается на ней только он. И высокие чины утерлись. А ведь убили президента, а не воровали по мелочи… Мы уперлись в стенку, огораживающую дачу зачуханного министра, не можем допросить майора, который служит в одном из подразделений спецохраны. Я прошу меня от данного дела освободить.

– Не будем пороть горячку, Лев Иванович. В каждом деле встречаются непредвиденные сложности…

– Это не мои, а ваши сложности, господин замминистра. И сложности очень даже предвиденные, записанные в Конституции. И называются они – беззаконие.

– Все! Договорились! Пойдемте, господа офицеры, наше время истекло. – Орлов тяжело поднялся.

В кабинет проскользнул адъютант, доложил:

– Господин заместитель министра, к вам прибыли из Интерпола. Просить?

– Проси! – Бардин тоже повысил голос. – Кстати, господа. Это не ко мне прибыли, а к вам, Лев Иванович. Можно сказать, персонально прибыли.

– Ничего странного. – Крячко опустился на место. – Если человеку требуется операция на сердце, он обращается к хирургу, а не к министру здравоохранения. – Казалось, он умышленно нарывается на скандал.

Генерал Орлов совершенно не к месту довольно улыбнулся:

– А я все думал, чего нам сейчас не хватает?

В кабинет вошли Юрий Петрович Еланчук, в прошлом подполковник Первого разведывательного управления КГБ, ныне сотрудник Интерпола, и мужчина лет пятидесяти с внешностью затравленного учениками преподавателя.

– Здравствуйте, господа, – сказал Еланчук, знавший всех присутствующих. – Разрешите вам представить моего коллегу Пьера Руссо, который занимается проблемами терроризма, по-русски как бы начальник отдела по Европе.

Еланчук подмигнул Гурову, представил французу присутствующих. Пьер Руссо слегка задержал руку Гурова, взглянул на него с интересом, что-то сказал по-французски. Еланчук переводить не стал, пояснил:

– Месье Руссо неплохо понимает по-русски, но говорить стесняется. Я вам в общении помогу.

– Коньяк, виски? – спросил Крячко.

– Немного виски, много льда, – ответил Руссо с сильным акцентом.

– Лед в России вчера кончился, – ответил Крячко, наливая виски. – Николай Ильич?

– Коньяк, но я сам налью, – ответил Бардин.

Крячко наполнил рюмку Орлова и свою и сел, считая, что на этом его участие в переговорах закончилось.

– В Москве хорошая погода. – Руссо посмотрел на свой бокал, ожидая, когда ему предложат лед. Еланчук сказал ему по-французски, что лед в России вчера кончился, и француз заразительно рассмеялся, у него свалились очки, он их ловко подхватил.

– Бабье лето, – пояснил Бардин и взглянул на часы.

Еланчук тут же открыл кейс, достал тонкую папочку, положил перед собой на стол.

– Как вы понимаете, господа, приятных известий мы вам не привезли, такова наша жизнь. Уже несколько лет, точнее, пять лет и семь месяцев, Интерпол разыскивает некоего террориста, на счету которого семь терактов и более ста человеческих жизней. О его делах вы сможете узнать из данного досье. – Еланчук передал папку Бардину. – По имеющимся у нас данным, он находится сейчас в России, вернее, на территории бывшего Союза. И мы посчитали, что, учитывая нашу напряженную политическую обстановку, не исключена возможность, что Ян, так мы его называем между собой, прибыл в Россию со специальным заданием. О нем можно рассказывать долго, я не стану занимать ваше время, вы ознакомитесь с досье. Мы не уверены, что все указанные в документах теракты совершил именно он, хотя имеет весьма характерный почерк. Ян не принадлежит ни к одной из известных нам террористических группировок, одиночка, работает по найму. В своем роде он уникален, хотя индивидуумов, убивающих людей за деньги, достаточно. Он русский либо поляк, так как этими языками владеет свободно. Лично я убежден,