— Да.

Женщина все смотрела на канал, на берегу которого возвышалась полуразрушенная церковь, давным-давно ожидающая реставрации.

— Его ведь зажарили на костре до румяной корочки, да?[46] Хотели, чтобы он отрекся от своей веры, если я ничего не путаю.

— Так гласит история, — согласился Брунетти.

Обернувшись, Франка подошла к нему поближе.

— Как же много они страдали, эти христиане, — сказала она. — Видно, очень уж им это нравилось. Прямо никак настрадаться не могли, — усевшись на место, она взглянула на Брунетти. — Наверное, потому мне так симпатичны римляне. Они-то страдать не любили. Судя по всему, к смерти они относились спокойно, встречали ее с достоинством. Но вот боль им никакого удовольствия не доставляла — если только они не причиняли ее кому-нибудь еще. В отличие от христиан.

— Что, вы уже покончили с Цицероном и перешли к истории нашей эры? — пошутил Брунетти, надеясь поднять ей настроение.

— Нет, — отрезала Франка. — Христиане меня не особенно интересуют. Я же говорю, они слишком много страдали. — Она умолкла и наградила Брунетти долгим серьезным взглядом. — В данный момент я читаю «Фасты» Овидия. Впервые — раньше как-то не видела в этом необходимости, — сказала она подчеркнуто и как-то нехотя. И, словно решив, что Брунетти захочет прямо сейчас сорваться с места и побежать домой читать, добавила: — Книга вторая. В ней все.

— А я даже не помню, читал я ее или нет, — с улыбкой признался Брунетти. — Вы уж меня простите.

Ничего умней он придумать не смог.

— О, комиссар, даже если вы ее не читали, прощать тут совершенно нечего! — воскликнула она, и ее губы скривились в подобии улыбки. — Впрочем, речь не о прощении, — резко изменившимся голосом добавила она, и лицо ее вновь окаменело. Она бросила на Брунетти долгий взгляд. — Возможно, вам она будет интересна.

Потом, без всякого перехода, словно никакого экскурса в римскую историю вовсе не было и она заметила растущее нетерпение Брунетти, Франка проговорила:

— Я боюсь похищения. — И несколько раз кивнула, словно в подтверждение собственных слов. — Знаю, это глупо. В Венеции никогда ничего подобного не происходит, но это единственное объяснение, которое кажется мне достаточно разумным. Преступник взломал базу данных, чтобы выяснить, какой выкуп сможет заплатить Маурицио.

— Если вас похитят, да?

— Да кому нужно меня похищать?! — искренне удивилась Франка и поспешила добавить: — Нет, я переживаю за его сына, Маттео. Он же наследник. — Она пожала плечами, причем, как показалось Брунетти, как-то очень скромно. — Да даже за бывшую жену переживаю. Она богатая, у нее загородный особняк около Тревизо.

— Похоже, вы, синьора, немало времени провели, размышляя о возможных похищениях, — весело отметил Брунетти.

— Разумеется. Но я уже не знаю, о чем мне и думать. Я ведь совершенно во всем этом не разбираюсь. Потому я и пришла к вам за помощью, комиссар.

— Потому что в этих-то делах я знаток, да? — улыбнулся Брунетти.

Похоже, его веселый тон наконец разрядил обстановку, и Франка заметно расслабилась.

— Можно и так сказать, — улыбнулась она в ответ. — Думаю, мне просто нужно, чтобы человек, которому я доверяю, сказал, что мне не о чем беспокоиться.

Явный призыв о помощи — такую просьбу Брунетти, даже если бы захотел, не смог бы проигнорировать. К счастью, у него уже был готов для нее ответ.

— Синьора, как я уже говорил, я — далеко не специалист в подобных делах и уж точно не знаком с методами работы финансовой гвардии. Но мне кажется, что в этом деле не стоит искать каких-то двойных смыслов. Самый очевидный ответ тут, скорее всего, и самый правильный — за взломом вполне могла стоять финансовая гвардия. — Брунетти удержался от совсем уж откровенной лжи, утешаясь мыслью, что финансовая гвардия и впрямь могла заинтересоваться делами Катальдо.

— La Finanza? — переспросила Франка голосом пациента, услышавшего куда более благоприятный, чем он боялся, диагноз.

— Думаю, да. Наверняка. Я практически ничего не знаю про бизнес вашего мужа, но, уверен, он обеспечил своим компаниям защиту, проникнуть за которую по силам лишь самым квалифицированным специалистам.

Франка покачала головой и пожала плечами — мол, про это мне ничего не известно.

— Знаете, — осторожно начал Брунетти, подбирая слова, — мой опыт говорит, что похитители обычно люди импульсивные, не очень образованные и вообще довольно примитивные. — Брунетти заметил, как жадно слушает его Франка. — А преступник, очевидно, человек умный и технически подкованный, раз сумел обойти многочисленные уровни защиты в базах данных компаний вашего супруга. — Брунетти улыбнулся и позволил себе иронический смешок: — Должен признаться, впервые в своей карьере я счастлив сообщить человеку, что его делами заинтересовалась финансовая гвардия.

— И впервые в истории нашей страны человек счастлив это услышать, — добавила Франка и на этот раз рассмеялась. Лицо ее снова пошло пятнами, как тогда, когда она только пришла к Брунетти с мороза. Она покраснела, догадался он.

Синьора Маринелло быстро вскочила на ноги, наклонилась за своей сумочкой и протянула Брунетти ладонь.

— Даже не знаю, как вас и благодарить, комиссар, — сказала она, держа его за руку.

— Вашему мужу очень повезло, синьора, — отметил Брунетти.

— Почему? — с искренним интересом, без всякого кокетства, спросила Франка.

— Потому что у него есть жена, которая так за него волнуется.

Обычно женщины встречают подобные комплименты улыбкой — или хотя бы отмахиваются от них с ложной скромностью. Вместо этого Франка отодвинулась от Брунетти и твердо на него посмотрела. В ее взгляде на какое-то мгновение загорелся огонь.

— Мой муж, — сказала она, — единственное, что волнует меня в этой жизни, комиссар.

Она еще раз поблагодарила Брунетти, подождала, пока он достанет из шкафа ее вещи и вышла из комнаты, не дав Брунетти шанса галантно распахнуть перед ней дверь.

Усевшись за стол, Брунетти с трудом удержался от искушения позвонить синьорине Элеттре и спросить, не ее ли засекли за взломом данных компаний синьора Катальдо. Но ему пришлось бы объяснять причину своего неожиданно вспыхнувшего интереса, а Брунетти этого совсем не хотелось. Он не соврал Франке: гораздо более вероятно, что за взлом данных ответственна гвардия, чем какой-то неведомый похититель, возжелавший выяснить, сколько денег на счете у синьора Катальдо.

С другой стороны, вероятность взлома в рамках проводимого гвардией расследования куда меньше, нежели вероятность того, что его осуществила синьорина Элеттра по просьбе Брунетти. Но эта информация вряд ли утешила бы синьору Маринелло. Надо будет придумать какой-нибудь способ сообщить синьорине Элеттре, что ее ловкие пальчики оставили-таки отпечатки в компьютерах Катальдо.

В том, что жена, узнав, что бизнесу супруга грозят какие-то неприятности, переживает, ничего странного не было, но Брунетти беспокойство Франки показалось немного преувеличенным. После знакомства на званом ужине у Брунетти сложилось мнение, что Франка — человек интеллигентный и здравомыслящий; однако ее реакция на неприятности, связанные с бизнесом мужа, это впечатление полностью опровергала.

По здравом размышлении Брунетти решил, что не стоит тратить слишком много времени и сил на то, что не имеет ни малейшего отношения ни к одному из его расследований. Чтобы окончательно проветрить голову и взяться за работу с новыми силами, он отправился в бар — выпить кофе или, может, un’ombra[47].

Увидев его, Серджио не улыбнулся, как обычно, а сощурил глаза и еле заметно кивнул головой вправо, в сторону отдельных кабинок у окна. В последней из них Брунетти увидел мужчину с узкой коротко