Маурицио, шагнув к графу и подняв руку, хотел было вставить слово, но его пронизывающий взгляд остановил племянника. Рука Маурицио опустилась, и он отступил.

— Мафия так мафия, — согласился Брунетти, — вам когда-нибудь приходилось иметь с ней дело?

— Нет. По крайней мере, мне об этом ничего не известно.

— А как вы думаете, те компании, с которыми вы имели дело, могли быть как-то связаны с мафиозными структурами?

— Вы что, с Луны свалились? — побагровев, вскипел граф. — Само собой разумеется, я был в свое время связан с «представителями мафиозных структур», как вы выражаетесь! Это все-таки Италия! Как здесь, по-вашему, по-другому вести дела?

— Не могли бы вы уточнить, сэр? — вежливо осведомился Брунетти.

Граф выразительно вскинул руки, показывая, как он поражен такой вопиющей наивностью.

— Я закупал сырье у одной компании, которую впоследствии оштрафовали за сброс в Волгу отработанных отходов. Есть такая река в России, слышали? Президент одного из моих поставщиков сейчас отбывает срок в Сингапуре за использование детского наемного труда. Нанимал на работу десятилетних мальчишек и заставлял их вкалывать по четырнадцать часов в сутки! Другого, заместителя директора одного нефтеперерабатывающего завода в Польше, арестовали за сбыт наркотиков! — Во время этой бурной тирады граф мерил порывистыми шагами пространство перед холодным камином. Вдруг он внезапно остановился перед Брунетти. — Ну что, достаточно? Или что-нибудь еще?

— Похоже, все эти компании довольно-таки далеко отсюда, — мягко заметил Брунетти.

— Далеко?

— Именно далеко. Я имел в виду что-то поближе, по крайней мере, в пределах Италии.

У графа был такой вид, будто он слегка растерялся; он явно не знал, как отреагировать на последние слова Брунетти: то ли снова взорваться, то ли ответить по существу. Маурицио воспользовался моментом, чтобы вставить слово:

— Года три назад у нас были неприятности с поставщиками из Неаполя. — Брунетти бросил на него вопросительный взгляд, и тот продолжал: — Они поставляли нам запчасти для наших грузовиков, но, как позже выяснилось, они были краденые. Их таскали с грузовых кораблей, следующих транзитом через Неаполь.

— И что дальше?

— Мы отказались от их услуг и нашли другого поставщика.

— Это был крупный контракт? — поинтересовался Брунетти.

— Достаточно крупный, — вмешался граф.

— На какую сумму?

— Около пятидесяти миллионов лир в месяц.

— Как они на это отреагировали? Что сказали? Может, угрожали вам?

Граф презрительно пожал плечами:

— Вы что, не знаете, как это бывает? Слов было сказано много, но если вы имеете в виду угрозы… Нет, они нам не угрожали.

— Почему?

Граф промолчал; пауза затянулась настолько, что Брунетти был вынужден повторить свой вопрос:

— Как вы думаете, почему?

— Я порекомендовал их другому клиенту. Тоже грузоперевозчику.

— Вашему конкуренту?

— Сейчас у нас все конкуренты, — не без иронии заметил граф.

— А другие неприятности были? Может, с наемными рабочими? Может, у кого-то из них были связи с мафией?

Прежде чем граф успел ответить, Маурицио решительно отрезал:

— Нет.

Брунетти наблюдал за лицом графа, и от него не укрылось удивление, отразившееся на его лице, когда он услыхал ответ племянника.

Стараясь не падать духом, Брунетти повторил свой вопрос, на сей раз обращаясь непосредственно к графу:

— Может, вам все-таки было известно о ком-то, кто был как-то связан с мафией?

Граф решительно покачал головой:

— Нет. Нет. И еще раз нет.

Прежде чем Брунетти успел задать следующий вопрос, графиня вдруг прошелестела из своего угла:

— Это был мой мальчик. Я его так любила. — Когда Брунетти повернулся к ней лицом, она снова погрузилась в молчание и принялась перебирать четки.

Граф склонился над женой и нежно коснулся ее щеки. Она никак не отреагировала на его прикосновение; едва ли она вообще сознавала, что он рядом.

— По-моему, все это зашло слишком далеко, — сказал граф, выпрямляясь и выразительно глядя на Брунетти.

Но Брунетти интересовал еще один вопрос, и он не замедлил задать его:

— У вас есть его паспорт?

Граф снова замешкался с ответом, а Маурицио уточнил:

— Чей? Роберто?

Брунетти кивнул.

— Разумеется.

— Он сейчас здесь?

— Да, в его комнате. Я видел его там, когда мы… когда мы там прибирали.

— Вы не могли бы мне его принести?

Маурицио вопросительно посмотрел на графа; тот стоял неподвижно, как статуя, и хранил молчание.

Тогда Маурицио извинился и вышел; в течение добрых трех минут граф и Брунетти слушали монотонное «Аве Мария» графини и стук ударявшихся друг о друга бусинок четок.

Наконец Маурицио вернулся и протянул Брунетти паспорт.

— Может, желаете, чтобы я написал расписку?

Граф отверг его предложение нетерпеливым взмахом руки, и Брунетти сунул паспорт в карман брюк, даже не потрудившись в него заглянуть.

Из угла снова раздался голос графини, на этот раз прозвучавший неожиданно громко:

— Мы все ему отдали, все. Без него моя жизнь утратила всякий смысл, — произнесла она и снова забормотала «Аве Мария» под монотонный стук четок.

— Мне кажется, на сегодня для нее это более чем достаточно, — сказал граф, глядя на жену с нескрываемой болью. Брунетти подумал, что это было первое проявление чувств с его стороны за сегодняшний вечер.

— Да-да, — согласился Брунетти и поспешил к выходу.

— Я провожу вас, — вызвался граф. От Брунетти не укрылось, что Маурицио бросил на дядю многозначительный взгляд, однако тот, похоже, этого не заметил и заторопился к двери, чтобы придержать ее для Брунетти.

— Спасибо, — кивнул тот, обращаясь ко всем присутствующим в комнате, хотя, если честно, он сомневался, что кто-либо из них отдавал себе отчет, что он все еще здесь.

Граф провел его по коридору и распахнул входную дверь.

— Может, вы еще что-нибудь вспомнили, ваше сиятельство? Любая информация нам поможет.

— Нет. Нам уже ничего не поможет, — пробормотал граф, обращаясь скорее к самому себе.

— Если вы все же что-нибудь вспомните, будьте добры, позвоните мне, ладно?

— Не о чем тут больше вспоминать, — отрезал граф и захлопнул дверь, прежде чем Брунетти успел еще что-нибудь сказать.