Затем я и вовсе потерял ее, выскочил на лестницу, поспешил вниз, не слушая встревоженных вопросов Стэфана, не понимающего, что происходит. Внизу стоял контролер.

— Вы видели девушку? Каштановые волосы, голубые глаза, невысокая, в жакете и юбке серого цвета? Только что прошла здесь.

— Нет, чэр, — удивился тот. — Мимо меня никто не проходил уже минут двадцать. Все ждут финального боя.

Я выругался про себя и поспешил наверх, на ходу объясняя амнисам, что случилось. Был еще один коридор, от лестницы уводящий вправо. Я прошел его весь, но и здесь никого не обнаружил. Крошке Эрин, кем бы она ни была, вновь удалось скрыться.

— У нее просто какая-то способность растворяться в воздухе! — порядком раздосадованный, произнес я, возвращаясь обратно.

Я до сих пор видел изумленное и немного испуганное лицо и большие голубые глазищи беглянки.

— Ты уверен, что тебе не почудилось? — на всякий случай уточнил Стэфан.

— Разумеется. Иначе почему моя галлюцинация бросилась бежать сломя голову?

Я сожалел, что не догнал Эрин и не поговорил с ней.

— Если она здесь была, то искала только тебя, — сказал амнис.

Я отмел это «если» и заметил:

— Тогда очень странно, что, найдя меня, она бросилась прочь, словно я болен кровавой чумой или, и того хуже, Ночной Мясник.

Анхель напомнила мне, что у меня находится вещь Эрин.

— Вот только знает ли она об этом и так ли нужен ей платок? — хмыкнула моя трость.

— Раз она его украла у своего начальника и бросилась в бега, значит, он достаточно ценен, — произнес я.

В этот момент прогудела сирена, означающая начало последнего боя на Арене, где претендент должен встретиться с нынешним чемпионом. Галерея начала быстро пустеть. Я уже подошел к ложе Данте, когда меня окликнули, и я увидел чэру Алисию эр'Рашэ. Она шла ко мне, держа в руках большую деревянную шкатулку.

В последний год меня окружают привлекательные женщины — Шафья, Эрин, Бэсс, Алисия. Глядя на нее, я не мог не восхититься красотой юной лучэры. Сегодня на ней была амазонка для пеших прогулок — приталенный корсаж, блузка, длинная юбка, высокие сапоги, мужской галстук, перчатки и маленький цилиндр с вуалью. На шее девушки висел уже знакомый мне большой изумруд.

— Чэр эр'Картиа, здравствуйте, — приветливо сказала она. — Катарина верно подсказала мне, где вас можно найти.

— Здравствуйте, чэра. Удивлен встретить вас на играх.

— Я пришла только ради вас. Вот. Это вам. — Она, немного смущаясь, протянула мне шкатулку.

Та оказалась очень тяжелой. Чтобы открыть ее, пришлось прислонить трость к стене. Под пытливым взглядом зеленых глаз я поднял крышку.

— Это пистолеты моего отца, — поспешно сказала девушка, словно опасаясь, что я откажусь от ее дара. — Я хотела бы, чтобы они сегодня и… всегда были у вас.

Два черных матовых револьвера с пузатыми барабанами, стволами длиной в два с половиной дюйма и перламутровыми рукоятями покоились на темно-синем бархате. Судя по внешнему виду, оружие было в идеальном состоянии и к тому же сделано мастером. Даже мне, лучэру, малосведущему в оружейном мире, было видно, сколь точно пригнаны друг к другу детали. Здесь не было медной проволочной обмотки, компенсаторов и новомодных барабанов на электрические заряды, но пистолеты мне понравились сразу. Рядом с ними было выложено около тридцати патронов.

— Спасибо, чэра эр'Рашэ, я… тронут, — не зная, что еще сказать, произнес я.

— Это меньшее, чем я могла отплатить вам за то, что вы сделали для меня. И называйте меня, пожалуйста, Алисией.

Я улыбнулся, не обращая внимания на поднявшийся рев трибун, ознаменовавший начало боя.

— Тогда прошу вас о той же любезности. Называйте меня Тиль.

Она согласно кивнула.

— Где ваше место, Алисия?

— Катарина пригласила меня к себе в ложу. Она очень любезна.

— Позвольте вас проводить. — Я подал ей руку, и мы неспешно покинули галерею.

— Вы выглядите очень спокойным, — неожиданно произнесла девушка.

Я рассмеялся. Спокойным я себя совершенно не чувствовал, но переубеждать чэру не стал.

— Скажите, Тиль. — Она посмотрела мне прямо в глаза. — Как вы примирились с этим?

— Простите? — не понял я.

— Со смертью, — уточнила она.

Я был удивлен, что это интересует ее, но все же ответил:

— Я не примирился с ней. Примирение это невероятно, особенно для того, кто хочет жить вечно. О ней всегда помнишь, хоть и стараешься не вспоминать. Во всяком случае, большую часть дня. — Думаю, моя усмешка не понравилась бы даже мне.

— Я понимаю вас, — неожиданно серьезно ответила она. Я хотел поинтересоваться, что может понимать девушка, которой не исполнилось еще и двадцати и которая может прожить до двухсот, в таком зыбком понятии, как смерть, но не стал и на этом законил разговор. Проводил ее до ложи Катарины, а затем вернулся к Данте и с удивлением увидел здесь Талера.

Я поднял брови, и он тихо объяснил мне:

— Данте пригласил, было неудобно отказывать. Что это у тебя?

Талер заметил деревянную шкатулку. Я, зная, что это его порадует, протянул ему подарок Алисии. Он повернул брон-ювые защелки и зачарованно уставился на пистолеты:

— Всеединый! Это же «Лоттсы» семьдесят восьмого года выпуска! Откуда у тебя такие уникальные раритеты?!

— Только что подарила чэра эр'Рашэ.

Он присвистнул, с благоговением погладил перламутр.

— Какая работа! Их во всем мире не больше двухсот штук. И в прекрасном состоянии! Отличная убойная сила и точность. Жаль, конечно, что они не смогут работать с новомодными пулями, но это и не требуется. «Лотте» — гарантия качества. К тому же здесь усиленный патрон. Хочешь взять их?

— Если они действительно в хорошем состоянии.

Он взял один из пистолетов, откинул барабан, крутанул, быстро проверил спусковой крючок, курок, дуло. Поставил барабан на место, взвел курок, нажал на крючок.

— Отличный ход. Очень мягкий. Думаю, с ними все в порядке. Рекомендую взять их. Пули должны пробивать доски средней толщины навылет. Я посмотрю их еще?

Я кивнул и присоединился к Бэсс и Данте, занятым зрелищем.

— Ты пропустил все интересное, — укорил меня золотоволосый лучэр.

— Кто побеждает? — засуетился Стэфан.

— Крошка Ча. — Данте не испытывал никакого разочарования от потерянных денег. — Его машина оказалась совершенной.

Паровой гигант Крошки больше всего напоминал перекошенного горбуна высотой с приличное жилое здание. Одна рука у него оказалась оторвана, но зато вторая — тяжеленная, точно молот, долбила бойца Данте так, что гот, весь покрытый вмятинами, теряя листы обшивки, заклепки и детали, отступал. Трибуны бесновались, Бэсс наблюдала за всем этим с улыбкой. Я — со скукой.

Громыхающие груды металла топтались вокруг друг друга, исходя паром, плюясь кипятком и мутузя едва шевелящимися конечностями. Наконец Крошка Ча изловчился и дал своему противнику такого тумака, что у того из всех пробоин с воем повалил пар, а затем грудная клетка неуклюжего гиганта с грохотом лопнула, и пораженная машина упала на землю.

— Взорвался паровой котел, — прокомментировал Стэфан. — Вы в проигрыше, чэр.

— Ну и что с того, — рассмеялся Данте. — В следующий раз мне повезет гораздо больше.