Талер обиженно хмыкнул, словно я посмел заподозрить его в предательстве.

— Тиль, Талер, как я рада, что вы пришли!

От нее восхитительно и едва ощутимо пахло иланг-илангом и жасмином. Катарина — консерватор и не изменила своим любимым духам за все прошедшие годы. Она протянула руку для поцелуя, я едва заметно коснулся ее губами. Талер сделал то же самое, немного покраснев.

— Ты, как всегда, обворожительна, Кат, — искренне сказал я.

Она тихо рассмеялась и покачала головой:

— Уже не так, как раньше. Прежде я могла остановить драку в Старом парке между нашими и Маркальштуком одним движением брови.

— Думаю, тебе подвластно это и сейчас, — улыбнулся Талер, немного нервно поглядывая по сторонам.

— В какую историю вы опять влипли? — Ее глаза вдруг прищурились.

— С чего ты так решила? — невинно поинтересовался я. Она взяла нас под руки и не спеша пошла вперед, к гостям, свету, музыке и льющемуся шампанскому.

— Как будто я не знаю вас, мальчики! К тому же это выглядит достаточно странно. — Она ткнула пальчиком в плечо Талера. — Ты не мог бы избавиться от этого, мой друг? Иначе госпожа Алинкат вновь хлопнется в обморок. Она до смерти боится насекомых.

Талер посмотрел на свое плечо, увидел там светлячка, последнего из тех, что вредили нам в роще, тихо выругался, смахнул его на пол и раздавил подошвой.

— Так что произошло?

— Ничего, стоящего твоего внимания в такой замечательный день! — рассмеялся я. — Позволь нам с Талером поздравить и тебя и Рисаха со столь знаменательной датой. Я протянул ей маленькую перламутровую коробочку:

— Это от нас с Талером.

Тому хватило ума скорчить соответствующую случаю вежливую мину.

— Вам, право, не стоило… — сказала хозяйка великолепного дома, распахивая крышку, и на мгновение задохнулась от восхищения, услышав рокот моря:

— Всеединый! — ахнула она, округлив глаза. — Поющая жемчужина Кунгуни! Рисах пытался достать ее целых два года! Это же величайшая редкость! Где вы ее умудрились найти?!

— М-м-м… — загадочно промычал Талер.

— Для нас это была пара пустяков, — скромно улыбнулся я. Разумеется, достать эту штуку для Катарины было совсем не пустяком, пришлось побегать, но теперь я наслаждался произведенным эффектом. Я помню, что она, обожающая море и воду, очень хотела получить подобную безделушку. Мало того что шумит приятно, так еще и для здоровья полезна. Такие штуки кидают в ванну, и они превращают обычную воду в целебную. Говорят, поющие жемчужины очень полезны для кожи. Богатые леди с ног сбиваются, чтобы добыть для себя всего одну и сохранить молодость.

— Знаю, какая это «пара пустяков». — Она вернула нам улыбку и захлопнула крышку. — Прошу меня простить, стоит уделить внимание другим гостям. Я скоро вернусь, а пока пришлю Рисаха. Он отдувается за нас двоих возле парадного входа. Очень рада, что вы в этот вечер со мной.

Еще раз лучезарно улыбнувшись, она, едва слышно шурша юбками, величественно уплыла, по пути тепло здороваясь с гостями и оставив с нами аромат своих духов.

— Мог бы и предупредить заранее насчет подарка, — пробурчал Талер, проводив ее взглядом. — Я выглядел идиотом.

— Вовсе нет.

— Не думал, что нужно дарить подарок, — обреченно вздохнул он.

— Ну обычно это прилично, особенно если юбилей свадьбы, — серьезно отозвался я.

Он кивнул, потоптался на месте и сказал:

— Слушай, я голоден, как тру-тру. Вроде в зимнем саду накрыты столы для фуршета. Ты не против, если я тебя на какое-то время оставлю?

— Конечно. Только учти, что еще будет ужин для самых близких гостей. Смотри не набивай живот.

— Боюсь, что ужина я не дождусь, — виновато произнес Талер, понизив голос- Скоро ночное заседание стрелкового клуба «Паровая пуля». Не хочу пропускать.

— Ну объясняться с Катариной тебе, а не мне. — Я едва заметно кивнул проходящему мимо знакомому.

Талер прочистил горло и осторожно сказал:

— На самом деле в этом вопросе я рассчитывал на тебя. Понимаю, что без прощания уходить невежливо, но ты же знаешь Кат…

Я вздохнул:

— Ладно, Стрелок. На что еще нужны друзья?

Он ухмыльнулся, хлопнул меня по плечу и, немного ссутулившись, поспешил заглушать урчащий желудок. Я медленно прошел вдоль стены, изучая картины, которые и так знал наизусть. Здесь меня и поймал стюард, но я лишь покачал головой. Ни аперитива, ни шампанского не хотелось. Алкоголь, даже в маленьких количествах, притупляет разум, а когда ныряешь в бассейн, в котором плавают акулы, надо держать ухо востро.

Все еще продолжая держаться особняком, я рассматривал входящих в зал гостей, негромко беседующие между собой группки людей и тех, кто, не задерживаясь, шел дальше — в банкетный зал, в зимний сад, на веранду или в комнаты для азартных игр.

Муж Катарины, как и она, человек, но его должность и влияние были таковыми, что к нему в дом не гнушались приезжать самые высокопоставленные, известные, успешные и популярные жители Рапгара, включая лучэров из древних и уважаемых семейств.

Некоторые из тех, что были здесь, ненавидели меня. Другие искренне боялись. А потому тоже ненавидели. Но большинство относилось ко мне со странной смесью любопытства, сожаления и… равнодушия. В этом все наше высшее общество — им плевать на тебя до тех пор, пока ты не появишься рядом. Только после этого тебя вспомнят и ты станешь для них интересной персоной на несколько жалких минут. А затем тебя снова забудут.

Наш свет закостенел в равнодушии, которое нельзя разбить никаким молотом. Все, что интересует почти каждого из находящихся здесь — это он сам. Все остальные могут гореть в Изначальном огне хоть до второго пришествия Всеединого.

Но мне грех жаловаться. Я бы вряд ли сдержался, если бы эти господа встречали меня с распростертыми объятиями. Меня, чего доброго, стошнило бы прямо на их дорогие смокинги.

Восемь слуг в нежно-голубых ливреях, украшенных золотой вышивкой и крупными аметистовыми пуговицами, ввезли в помещение огромный круглый аквариум. Тяжеленный поддон был заполнен какими- то цилиндрами, крутящимися шестеренками и мигающими огоньками. Рядом с колесами мирно гудел генератор.

В воде, в окружении многочисленных поднимающихся со дна пузырьков, наполовину высунувшись из емкости, восседал дьюгонь. Я тихо рассмеялся и подошел к нему:

— Привет, Арчибальд. Ты все-таки не утерпел и вылез из своего золотого бассейна?

Он близоруко посмотрел на меня заплывшими глазками, потянул носом воздух, встопорщил жесткие длинные сомьи усы и наконец узнал:

— А-а-а… эр'Картиа… Давно не виделись… Вот… Решил размяться… Не мог пропустить праздник у Гальвирров.

В горле у него, как всегда, клокотало, словно он говорил, погрузив рот в воду. Верхней частью тела дьюгони похожи на очень упитанных тюленей — лоснящаяся, вся в складках жира черная шкура. Нижняя часть больше всего напоминает туловище угря: сплюснутое с боков, с длинным плавником. Руки с перепонками, а голова вытянутая, с маленькими глазками, широким носом и двумя похожими на лопаты резцами. Эти ребята прекрасно чувствуют себя на суше, во всяком случае, достаточно проворны для того, чтобы спилить зубками пару деревьев и утащить их для своих построек. Бобры по сравнению с водной цивилизацией озера Мэллавэн — сущие дети.