от них. Оказавшись на земле, Клеппи стал возмущенно лаять, потому что Эбби не проявила никакого интереса к его сокровищу.
Рафф целовал ее…
Но Клеппи не унимался. Он стал пихать свое сокровище прямо ей в колени. Это была какая-то грязная коробка, немного поврежденная в одном углу, размером с футляр для карандашей или чуть больше.
Эбби наконец взяла ее в руки, стерла с крышки верхний слой грязи и замерла.
Та самая шкатулка. Шкатулка Филипа. Точнее, его деда. Он дарил такие шкатулки всем своим родственникам и друзьям.
Эбби осторожно стерла оставшуюся грязь. Шкатулка прекрасно сохранилась.
— Что это? — спросил Рафф.
— Я не вполне уверена, — сказала она, едва дыша.
Шкатулка, зарытая недалеко от того места, где погиб Бен.
Пальцы ее внезапно задрожали. Рафф взял у нее шкатулку:
— Ты хочешь, чтобы я открыл ее?
— Да.
Рафф неспешно открыл четыре медных скобы, одну за другой. Он приподнял крышку, но Эбби уже знала, что находится там. Она уже видела эту шкатулку. В ней хранились аудиокассеты. Все они были разложены по секциям, которые дед Филипа вырезал с таким искусством. Эбби не надо было вынимать их. Она знала, что на этих кассетах записана музыка, и есть еще пара пустых кассет, возле задней стенки.
Но была еще одна кассета, очень странная. Она была брошена сверху. Из нее была вытянута лента, будто кассету запихнули в шкатулку в крайней спешке. Кассета не была подписана.
Мысли Эбби лихорадочно закрутились.
«Что ты делаешь в панике? Выхватываешь кассету из плеера, вытягиваешь из нее ленту, бросаешь в шкатулку, где лежат другие кассеты, и бежишь в кусты. Быстро зарываешь ее в землю, очень глубоко. Затем возвращаешься к своей машине и видишь, что один твой друг мертв, а два других получили тяжелые травмы. Но даже если ты пытался найти шкатулку позже, тебе это не удалось. Нужен был нюх Клеппи…»
— Я догадываюсь, что это, — обессиленно произнесла Эбби. К горлу подступила тошнота. — Ты думаешь, мы сможем прослушать кассету?
— Кажется, здесь надо только вкрутить ленту на место. И все. Это важно?
— Думаю, да.
Глава 13
Клеппи отвезли к ветеринару. Фред заявил, что песик поправится. Пока он осматривал пса, Рафф позвонил Кейту.
— Декстер доставлен в отделение полиции, — сказал Кейт. — А я пригласил компетентных людей, которые тщательно изучают его документы.
Выйдя из ветеринарки, они поехали к Раффу. Через час наевшийся досыта Клеппи, с перевязанным боком, смотрел телевизор вместе с Сарой. Рядом с ними был Лайонел. Он появился совершенно внезапно.
— Услышал, что Клеппи получил травму, — пробормотал он, и Эбби подумала: «Ничто не скроешь от людей в Бэнкси-Бей».
Эбби с Раффом ушли в заднюю комнату. Они стояли возле старого магнитофона Бабушки и слушали запись на кассете.
Догадки Эбби подтвердились. Она наблюдала за Филипом много лет, и он всегда записывал свои разговоры с клиентами — «на случай, если я что-то забуду». Эбби объясняла это его дотошностью и скрупулезностью.
Много лет назад Эбби нашла у Филипа кассету с записью голоса Кристабеллы и после этого рассталась с ним. На этот раз это был голос Сары. Она тогда была моложе на десять лет, но это точно была она. Юная, взволнованная и немного нервная.
Кассета была включена на запись, как только Филип посадил Сару к себе в машину, и Эбби с Раффом мгновенно поняли, что это был день аварии.
Сара спрашивала о том, не могут ли они поехать в горы, чтобы посмотреть, как мальчики испытывают свою машину.
— Конечно поедем. — Филип был любезен. — Но разве эту развалину, которую они починили, можно назвать машиной? Я покажу тебе, что такое настоящая машина и как она ездит. Тебе нравится моя тачка?
— У тебя великолепный автомобиль. — Послышался звук заведенного мотора. Они поехали. Но голос Сары становился все более тревожным. — Филип, не надо так быстро ехать. Эти повороты такие опасные.
— Я справлюсь с ними. Пусть Рафф и Бен беспокоятся. Они не умеют водить машину.
Потом они поговорили о том о сем, и Сара спросила, нравится ли ему ее платье.
— Не очень. Зачем тебе красное платье?
Сара обиделась на него, сказала что-то колкое в ответ.
— Пойдем потом в кино? — спросил Филип.
— Не знаю. Если тебе не нравится мое платье…
— Ну ладно, не обижайся.
Молчание. Огорченный вздох? И снова Сара:
— Филип, осторожнее. Там кенгуру.
— Все в порядке. Здесь кенгуру кишмя кишат. Зачем они поехали по этой каменистой дороге? Ведь она для пожарных машин.
— Ребята не могут ездить по нормальным дорогам. Их машина не зарегистрирована.
— Эту рухлядь никогда не зарегистрируют. Не то что моя ласточка. Смотри, как она едет!
— Филип, не надо! Помедленнее, пожалуйста. Я боюсь. Здесь еще больше кенгуру — и становится темно.
— Тебе нечего бояться. Ты думаешь, что они тоже едут по этой дороге?
— Филип… Филип, нет! Ты чуть не врезался… И ты… ты едешь по встречной полосе…
— Там ямы, на другой полосе, и никто по ней не ездит.
— Но ведь это холм. — Голос ее стал звонким. — Филип, это холм. Нет…
А затем… ужас…
Затем ничего. Ничего, ничего и ничего.
«Боже мой…»
Рафф побледнел. Схватился рукой за спинку стула. Эбби подошла к нему, обняла и прижала к себе. У нее возникли смутные догадки, когда она увидела кассету. Но Рафф… это было для него словно гром среди ясного неба.
— Я верил Филипу, — сказал он, будто очнувшись от тяжелого сна. — Он сказал, что это я ехал по встречной полосе.
— Поэтому и не было заведено уголовное дело, — прошептала она. — Сильный дождь смыл все следы. И осталось лишь свидетельство Филипа.
Они все поверили ему…
И тогда Эбби поняла.
В какой-то мере Филип остался порядочным человеком. Он вырос в Бэнкси-Бей, и несчастье произошло с его друзьями. Его родители дружили с ее родителями. Они очень любили Бена. И он искренне переживал.
