понимать, что ты можешь людям дать в этом плане. Я никогда к этому не подходил эгоистически. Как бы ни был талантлив артист, если он начинает свою карьеру, я его отпущу и еще помогу ему дальше по жизни. Хотя, конечно, обидно терять своих лучших артистов балета или музыкантов, но c’est la vie.

Предлагаю сравнить палец с яичницей – российский шоу-бизнес и западный. Правда, оказалось, что кто из них палец – не совсем очевидно.

– Несмотря на то – у меня такое ощущение, что западный шоу-бизнес, грубо говоря, загибается, – неожиданно опровергает стереотипы о «чужом болоте» Филипп, – у них очень профессионально обстоит дело с авторским правом, все артисты и авторы защищены, и даже, выпуская альбомы, их артисты могут себе позволить не работать каждый день за счет авторских прав и тех роялти, которые капают им с продаж. У нас же этот рынок полностью пиратский и лишает авторов и артистов какого-либо заработка с этого главного источника прибыли за рубежом. Этот главный недостаток порождает массовое желание ездить на гастроли, вернее, не желание, а необходимость. Поэтому к определенному возрастному периоду артист превращается в развалину. Хотя девяносто процентов нашего шоу-бизнеса ездит под фонограмму, на Западе это воспрещается, у нас это пока можно всем. Я не вхожу в это число, что бы ни говорили обо мне или о моих коллегах, которые реально поют живьем, и как бы ни вешали им ярлык, что это «фанерщики». Есть статистика: двадцать лет я езжу по стране, и двадцать лет аншлагов, причем во всех городах страны, дальнего и ближнего зарубежья я был по десять раз минимум. Если бы в одном городе я провел концерт под фонограмму, в следующий раз никто бы уже не пришел. Все приходят, потому что знают, что я честен перед своим зрителем и я всегда пою живьем. Это огромный труд – живой концерт каждый день.

Интересуюсь физиологическим аспектом шоу-бизнеса и тем, как часто можно давать концерты с полной отдачей.

– Это зависит от организма, – дает мне медицинское заключение специалист. —

Я могу давать концерты каждый день. В 1997-м году у меня даже был знаменитый тур по стране с самолетом, тридцать три концерта в Петербурге, которые вошли в Книгу рекордов Гиннесса. Мы работали каждый день. Физиологическое устройство моего организма позволяет мне это делать, я не охрипну. Но есть некоторые артисты, особенно женщины, которые не могут давать каждый день концерты вживую, поэтому дают их мало.

Возвращаюсь к такому частому явлению жизни крупной «звезды», когда она начинает заниматься продюсированием других «звездочек». Филипп тоже был замечен в этом благородном, но не благодарном деле.

– Неблагодарное это дело в нашей стране – продюсирование других певцов, – соглашается Киркоров, – потому что на продюсера ложится и творческий процесс, и финансирование. Я профинансировал один проект, второй, я профинансировал «Чикаго», я профинансировал проект Анастасии Стоцкой, сейчас финансировал последний мой проект – это Дмитрий Колдун на «Евровидение». Все это, к сожалению, происходит на средства продюсера, хотя в других странах подготовка, например, к «Евровидению» финансируется государством.

Пытаюсь понять, почему случаются конфликты между продюсерами и их подопечными, почему артист уходит от «руки, дающей хлеб», или продюсер принимает решение прекратить финансирование подшефного. Если не застрелить.

– Это внутренние отношения, какие-то изначальные недоговоренности. Я думаю, правильно все решать, как говорится, «на берегу», заключить контракт: что делает продюсер, что обязан делать исполнитель, во что лезет исполнитель, во что он не лезет, за что продюсер отвечает, за что не отвечает. Многое зависит и от исполнителя: от его собранности, от его организованности и ответственности. Например, я очень люблю людей, которые горят на сцене, живут этим делом. Это надо фанатично любить, как я это люблю. Мне никогда не нужен был продюсер, я сам постоянно горел этим. А есть артисты, которые ждут, чтобы кто-то делал все за них. Под лежачий камень вода не течет, сколько бы продюсер ни старался. Поэтому я пока еще не встретил такого артиста, который бы отвечал моему представлению о том, каким должен быть артист на сцене и как он должен жить. То есть это полное самопожертвование. А нынешней молодежи хочется погулять, повеселиться. Я, например, по большому счету, только сейчас начал гулять и веселиться, когда мне исполнилось сорок, а до сорока я работал, как ломовая лошадь. Может быть, с одной стороны, это плохо, так как все самое золотое, интересное время, когда ты молод, все это прошло мимо меня, потому что, кроме сцены, студий записи и гастролей, я особо ничего не видел. Я, по сути, за все эти годы и не отдыхал нормально, чтобы на две недели полностью забыться, такого не было ни разу. Только сейчас я это себе позволяю. Но если до этого я работал на свое имя, то сейчас имя работает на меня.

Определяя шоу-бизнес как бизнес, сталкиваюсь с вопросом о капиталоемкости рынка и о том, возможно ли появление долларовых миллиардеров от шоу-бизнеса в России или у нас в этом секторе можно стать только мультимиллионером или всего-навсего банальным миллионером. Сталкиваюсь и Филиппа сталкиваю.

– Это возможно тем продюсерам и тем компаниям, – не боится столкновений Филипп и отвечает, – у которых очень хорошая медиа-структура, когда они владеют радио– и телевизионными ресурсами. Думаю, что это большая и прибыльная история, и она реально может принести большие деньги. А кустарные продюсеры, одиночки, очень далеки от того, чтобы стать миллиардерами.

Публичность, понятие неизбежное в шоу-бизнесе, на самом деле не знакомо тем, кому не довелось его испытать на своей шкуре. Филипп лучше многих знает, как это бывает болезненно, а иногда, наоборот, делает счастливым.

– В публичности, – с болью в голосе говорит Филипп, – ты постоянно обречен на некое публичное одиночество. Так как ты всегда на виду, то лишаешься возможности нормальной жизни, каждый твой шаг рассматривается под лупой, что тебя лишает самого главного – свободы действий. Я при всей своей свободе – человек абсолютно не свободный. Потому что я все время на виду, я не могу делать то, что хочу. Я иногда хочу сходить с ума, иногда хочу напиться с горя или от радости.

– Один раз журналиста пошлешь, а потом будет скандал, – напомнила я Филиппу одну нашумевшую историю с кем-то розовым.

– Я понимаю, что мои шаги все сразу гипертрофированы, – не забыл историю Филипп, – если бы кто- то другой, коллега статусом ниже, сделал бы то же самое – никто бы не заметил. А сделал я – показательные выступления, процессы, суды. Все это увеличивается, потом на меня сваливается. Даже если я прав, все равно выходит, что я не прав. Как и любят у нас успешных, и тянутся к богатым и знаменитым, так же этих богатых и успешных и ненавидят, и при любой возможности начнут топтать. Таких примеров на нашей, и не только на нашей, эстраде было множество. Но другой вопрос, как ты из этого выходишь?

Подсказанные вопросы мне – одно удовольствие:

– Как Вы из этого выходите?

– Я выходил только одним – я работал. Доказывал то, что я прав только своей работой. Меня столько раз хоронили, и после семнадцатого места на «Евровидении» в девяносто пятом году – «все, Киркоров сдулся», и после первого успеха в восемьдесят восьмом году – «Киркоров сдулся», и после «розовой кофточки» то же самое говорили. Тем не менее я работал, записывал новые песни, новые альбомы, новые программы, народ же не обманешь. Я работал, и только тем, что я артист, и тем, что я умею, доказывал, что я есть, был и буду.

Прошу честно признаться, что бывают и позитивные моменты «звездного бытия».

– Самое приятное, – улыбнулся Киркоров, – это когда стоишь на сцене в конце концерта, народ кричит тебе «браво!», «бис!», не отпускает со сцены и заваливает цветами. Это приятная усталость. Когда ты сходишь со сцены – это миг, за который можно все отдать. Также, заметь, когда ты выходишь на сцену.

Обещаю заметить на будущее и предлагаю, желтенько, посплетничать о конкурентах и коллегах- артистах в российском шоу-бизнесе.

– Это дело неблагодарное, обсуждать или судить, это вкусовщина. Я считаю, что певицей всех времен и народов была, есть и будет Алла Пугачева. И как бы скептически кто-то сейчас к ней ни относился и ни говорил, что есть новые артисты, «сколько можно Пугачевой». А сколько нужно! Если лучше не было, нет и не будет, наверное, еще долгое время. Уникальное сочетание ума, таланта, красоты! И продюсер, и композитор в одном лице, потрясающая харизматичная актриса, художник, женщина – чего бы она ни коснулась, все превращается в золото.