Я выскользнул из своего укрытия, пьяный пытался подняться с пола, и до меня ему не было никакого дела. Думаю, затей я вокруг него шаманскую пляску с песнями под бой бубна, он бы и то не понял, что здесь происходит.

Коридор кончился, я вышел на памятный мне балкон над залом приемов. Сейчас, без музыки, снующих слуг и разодетых в шелка дворян, зал казался пустым и холодным. Даже стражников у выхода нет. Ни свеч, ни факелов, ни фонарей. Тьма и спокойствие, лишь квадраты света от окон на полу. В высокие аркообразные окна заглядывал выбравшийся из-за облаков месяц.

Ковер кончился, пол на балконе и в коридоре был мраморным. К счастью, это обычный темно-красный с прожилками мрамор, а не исилийская[26] мраморная плитка.

Вновь я ощутил щекотку в животе и призывы ключа.

В коридоре с портретами горели редкие фонари, и тени разгулялись по стенам, играя друг с другом в пятнашки. Странно… Граф не любит света? Предки Балистана Паргаида смотрели на меня с портретов, и в их глазах я что-то не замечал дружелюбной насмешки. Как бы это странно ни звучало, но люди, изображенные на картинах, смотрели на чужака грозными взглядами.

На миг меня пронзил суеверный страх — я слышал сказку Фора, которую он рассказал мне еще в далеком детстве. Сказку о том, как люди с картин ожили и убили вора. Чушь! Суеверная чушь, и ничего больше. Я бросил быстрый взгляд на Суовика Паргаида и отвернулся. Сагот! Кем бы ни был художник, написавший портрет, этот сукин сын был явно талантлив! Не удивлюсь, что Суовик сейчас вывалится из картины прямо на пол.

— Я здесь! Я тут! Узы зовут! — пел мне ключ.

Перед дверью спальни графа караула не было. Еще одна странность. Обычно высокородные любят ставить перед спальней парочку охранников, чтобы они защищали их неспокойные сны. Спрашивается, для кого я приготовил сонное заклятие?

Я достал отмычки, вставил одну из них в замочную скважину, повернул… Не заперто. Дверь прикрыта, но не заперта! Я толкнул ее от себя, ожидая увидеть в спальне все что угодно, вплоть до мертвого Балистана Паргаида с разорванным горлом (как некстати вспомнился покойник кронгерцог Патийский и Посланник, отправивший кузена короля во тьму).

Но нет, спальня оказалось совершенно пустой. Возле стены, занимая большую часть комнаты, стояла огромная кровать. Всем кроватям кровать! У окна маленький стол, на нем горящая свеча, рядом с ней массивная шкатулка. Граф любит поделки огров, и эта шкатулка не была исключением. Она оказалась сделанной из такого же темного металла, как браслет, подаренный Балистану Паргайду. Полустершиеся руны, изображения каких-то диковинных тварей, то ли животные, то ли кое-что похуже… Но не в шкатулке сейчас было дело, а в том, что в ней лежало. Ключ звал, и я как загипнотизированный сделал шаг в его сторону.

— Я здесь! Скорей! Бери! Узы зовут! Идем! Шаги, раздавшиеся в коридоре, разрушили морок. Кто-то сюда шел, а я даже не закрыл за собой дверь!

Спрятаться в комнате было негде, на окнах решетки… Кровать! Я достал из-за спины арбалет и юркнул под кровать, надеясь, что идущий по коридору пройдет мимо комнаты и не обратит внимания на открытую дверь. Под кроватью было тесновато, но отсюда я мог видеть всю комнату. Пыли здесь не было, и угроза начать чихать в cамый неподходящий для этого момент мне не страшна.

Из-под кровати я прекрасно видел, как в комнату вошел человек. Женщина. Ее ноги были обуты в туфельки красного цвета. Женщина прошла через всю комнату и остановилась возле столика со шкатулкой. В ноздри мне ударил аромат спелой клубники. Лафреса!

В коридоре вновь раздались шаги, и спустя несколько мгновений в спальню вошли высокие мягкие сапоги. Да-да, именно так, по крайней мере для меня. Красные туфельки, высокие мягкие сапоги — вот все, что я мог увидеть из своего убежища.

— Пора?

Я узнал голос графа.

— Да, звезды нам благоприятствуют. Как открывается эта шкатулка?

Граф подошел к столику, раздался музыкальный звон, затем несколько быстрых щелчков.

— Прошу вас, леди Йена.

— Не называйте меня леди, граф.

— Как вам будет угодно, ле…

— Лафреса. Так меня называет Хозяин.

— О! — понимающе окнул граф.

— Спаси! Скорей! Берут! Спаси! — Вопль ключа взорвался у меня в голове, и на мгновение в глазах стало абсолютно темно.

Ничего я не могу сделать, будь у меня хоть сотня арбалетов! Не думаю, что обычный арбалетный болт причинит Лафресе хоть какой-то вред. Оставалось только ждать и молиться богам.

— Граф, отойдите, я должна сосредоточиться.

Лафреса запела на незнакомом мне языке, и новые крики ключа зазвучали у меня в ушах. Ноги в красных туфельках отбивали странный и завораживающий ритм, который переплетался с тихой песней Лафресы и ртутным мороком растекался по замершей в ожидании комнате.

— Спаси! Не хочу! Наши узы крепки!

Боль в ушах была невыносимой, я сжал руками виски, но это нисколько не помогало.

Песнь Лафресы становилась все громче и громче, ее слова вплетались в музыку магии, звучали и гремели над моей головой. Я всем телом ощущал, как трещат узы, которыми связала меня с ключом Миралисса. Мне как будто дробили молотком пальцы.

— Наши узы крепки!

— Наши узы крепки, — как зачарованный, шепнул я.

— Крепки… — Мне послышался облегченный вздох.

Боль немного отступила, но стоило Лафресе повысить голос, и пальцы вновь заломило, а в уши как будто налили жидкого свинца.

— Наши узы крепки, — вновь шепнул я.

— Граф! Мне нужна кровь, я не справляюсь! — рявкнула Лафреса между завываниями.

Раскаленный огонь пролился мне на пальцы, но я уже знал, что делать. Они не могут порвать узы, пока я рядом. Ключ — это бессловесное и неживое, но в то же время разумное создание — на моей стороне.

С Клубникой встретится он в ночь,

И ключ решит, кому помочь…

Кажется, так звучала часть пророчества моего лучшего друга Кли-кли? Если честно, я рад, что ключ на моей стороне.

— Наши узы крепки, наши узы крепки, наши узы крепки, наши узы крепки, крепки, крепки, крепки, крепки…

Как тебе такая магия, Лафреса? Нравится?!

Пение прекратилось так же неожиданно, как началось, — сейчас было слышно лишь тяжелое дыхание Лафресы.

— В чем дело, лед… Лафреса? — Сейчас голос у графа походил на голос вороны — каркающий и противный.

— Не знаю, — обессиленно ответила она. — Эта дилетантка наложила на ключ такие узы, что я не могу с ними справиться. Граф, тот человек, что встречал меня, еще здесь?

— Вы о Ролио? Да, он пока здесь.

— Помнится, Игрок дал ему задание избавиться от конкретного человека, или я ошибаюсь?

— Совершенно верно.

— Пусть он сделает это немедленно — ключ сопротивляется мне, он чувствует поблизости связанного с ним. Пусть ваш человек избавится от помехи, и я попробую еще раз.

— Я немедленно распоряжусь…

— Постойте! Помогите мне дойти до комнаты… Ключ забрал все силы…

— Вашу руку, миледи.