для этого необходимо, слишком много систем задействовано. Гравитационное поле можно включать тогда, когда система находится в режиме ожидания. Выключить его можно в любое время. Можно оставить поле включенным, когда система подзаряжается. Но нельзя включать гравитационное поле в тот момент, когда производится подзарядка Точки Накала. По крайней мере, такова наша точка зрения.

— Хорошо бы, гром и молния, если бы вы оказались правы, — заметил Оссилеге. — От этого зависят планы, разработанные мною и Источником А.

— Покорнейше прошу прощения, — проговорила Дракмус. — А что это за Источник А.

— Немного погодя мы коснемся этого вопроса, — едва заметно улыбнулся Оссилеге.

— Но как быть с самой Центральной? — спросил Хэн. — Известна ли нам какая-нибудь слабая точка? Куда мы смогли бы запихать побольше взрывчатки и разнести ее к едрене-фене?

— Сожалею, но это невозможно, — охладила его пыл Сонсен. — Так. дела не делаются. Не забывайте, что Точка Накала — это сосуд, в котором происходят чрезвычайно мощные реакции. Он весьма прочен ч хорошо поглощает и рассеивает энергию и надежно изолирован. Цифры, которыми мы располагаем, указывают на то, что уровень энергии, который наблюдается там в данный момент, эквивалентен взрыву протонной торпеды каждую секунду. А Центральная Станция накапливает такую энергию в течение многих дней подряд. Да и остальная часть структуры весьма прочна и существует давно. Она настолько герметизирована и защищена, что мы не сумели обследовать большую часть внутренних районов Станции. Мне стало известно, что «Часовой» выслал ряд поисковых партий, которые стараются отыскать систему управления и выключить Станцию. Но дело в том, что эта система хорошо спрятана и существует вот уже тысячу поколений. Сомневаюсь, чтобы им удалось отыскать ее за какие-то два дня.

— Выходит, единственная наша надежда — это репульсоры, — заключил Люк. — Но чего нам беспокоиться о флоте Триумвирата? Зачем с ним связываться? Не лучше убраться отсюда подобру- поздорову и направить все свои усилия на то, чтобы запустить имеющиеся в нашем распоряжении репульсоры?

— Все дело в том, что репульсоры — это не единственная ставка в игре, — возразил Оссилеге. — Тут собрался флот из восьми десятков судов. Такая армада при желании может диктовать свою волю нашей звездной системе в течение неопределенно длительного времени, если мы дадим им такую возможность. А что, если они захватят репульсоры на Дролле или Селонии прежде, чем мы сумеем их использовать?

— Давайте-ка потолкуем о репульсорах, — предложил Люк. — Как обстоят дела с селонианским репулъсором? Дракмус?

Селонианка грустно покачала головой и сказала:

— Перемен никаких. Я связалась со своими перед самым началом этого замечательного совета. Селониане Сакоррии, принадлежащие Триумвирату селониане безымянного Логовища слабеют. Они видят силу наших аргументов. Но они пока не на нашей стороне.

— А существует ли какой-то реальный шанс, что их удастся убедить прежде, чем произойдет очередной залп, который разрушит еще одну планету? — спросил Оссилеге.

На Дракмус было жалко смотреть.

— Очень маленький, — произнесла она на конец. — Очень маленький шанс. Наши лучшие специалисты работают с селонианами, подчиняющимися Триумвирату. Мы предполагаем, что они были соответственным образом обработаны. Мы испробовали все. Уверяю вас.

— А наличные вы использовали? — спросила Мара.

— Прошу прощения, я не поняла?

— Чистоган, титч-мити. Чемодан, набитый денежными знаками. Вы меня понимаете? Взятку? Пусть это будет звучать не так грубо. Скажите, что это гонорар за консультацию. Скажите им, что хотите нанять их и будете хорошо платить.

Дракмус совершенно растерялась:

— Мне это никогда не приходило в голову. Сейчас же попробуем.

— Вот и ладушки, — согласилась Мара. — И не скаредничайте. Сколько вы им ни предложите, это обойдется дешевле, чем победа Триумвирата.

— А как обстоят дела с нашим репульсором? — поинтересовался Эбрихим. — Есть хоть какие-то успехи?

— Наши специалисты работают с ним всего лишь несколько часов, — ответил Оссилеге. — Еще рано ожидать каких-то результатов. Но вы не должны сомневаться в том, что мы привлекли к работе всех специалистов по репульсорам.

— А вот я сомневаюсь, — послышался незнакомый голос. Женский голос, принадлежащий лицу, привыкшему к тому, чтобы к нему прислушивались и повиновались. Это был голос Марчи, герцогини Мастигофорес. — Вы не правы, адмирал, и вы сами знаете, что не правы.

— Ваша светлость, позвольте узнать, о чем вы говорите? — спросил ее Оссилеге.

— Не о чем, а о ком, — поправила его герцогиня Марча. — Я говорю о детях. В частности, об Анакине. Но он лучше всего работает тогда, когда ему помогают брат и сестра.

— Не надо пороть чушь, — отрезал Оссилеге. — Какой может быть от них прок? Откуда у них какой- то опыт, практические навыки? Я настоятельно прошу, чтобы вы не принимали ошибочно ряд удачных совпадений за умение и мастерство. Нам некогда тратить время на подобные глупости. Продолжайте, лейтенант.

Календа заколебалась. Она не вправе противоречить лицу, которое выше ее по званию. Но в то же время адмирал не вправе изображать из себя тупоголового осла. Совсем недавно Гэриэл Каптисон напомнила ей, что в жизни есть вещи поважнее, чем субординация и чинопочитание.

— Прошу прощения, адмирал, за то, что я обсуждаю данный вопрос в присутствии штатских, но, пожалуй, другой такой возможности мне не представится, а ставки слишком высоки. Я придерживаюсь мнения, что вы совершаете непоправимую ошибку.

— Что?

— Адмирал, моя работа состоит в том, чтобы анализировать события и приходить к определенным выводам. Я проанализировала все события, касающиеся детей, и пришла к выводу, что они наделены совершенно необыкновенными способностями. Взрослые их постоянно недооценивали, от их успехов отмахивались, называли их чересчур преувеличенными, считали, что это всего лишь счастливые случайности или удивительные совпадения обстоятельств. Но это не так. Таким утверждениям нельзя верить. — Гебистка показала на планету Дролл, которую было хорошо видно в иллюминаторы. — Вот вам вещественное доказательство. Тем фактом, что на этой планете обнаружен и запущен репульсор, мы обязаны ребенку, которому нет и восьми лет. Именно он нашел и включил его для вас. Он больше не находится в руках нашего врага. Враг этот сам сидит за решеткой. А почему? Да потому, что этот ребенок вместе со своим братом я сестрой сумел прорваться сквозь силовое поле, сумел довести до кондиции неисправный космический аппарат. Именно они — эти дети — вывели этот аппарат в космос я вывели из строя преследовавший их вражеский корабль, управляемый пилотом-профессионалом. Я могу целых полчаса продолжать рассказ об их успехах, на которые они якобы не способны, но, думаю, и этого достаточно.

Оссилеге посмотрел на Календу взглядом, значение которого невозможно было понять. Почему он молчит? Уж не кипит ли в нем гнев, мешающий говорить? Или же он не знает, что сказать? А может, он в бешенстве оттого, что кто-то посмел оспаривать его авторитет? Или он задумался, уж не права ли эта женщина? Ответить на все эти вопросы было невозможно. Лицо старого моряка было совершенно непроницаемо.

— Спорить и доказывать свое вы мастерица, лейтенант Календа. Вы превосходно владеете фактами и умеете их использовать. Думаю, вы далеко пойдете, как офицер разведки. Если не окажетесь за решеткой за неподчинение начальству. Я намерен в любом случае высадить на Дролл всех, кто не будет принимать участия в боевых действиях. Полагаю, экранированные боковые камеры в шахте репульсора — наиболее безопасное место в данный момент. Госпожа глава государства, капитан Соло, если, согласно утверждению лейтенанта Календы, ваши дети могут оказать нам помощь, не позволите ли вы нам привлечь их к работе?

— Несомненно, — отозвался Хзн. — И мы тут ни при чем. Увезите их за сотню километров от того места, где происходят какие-то важные, главным образом, опасные события, но они нюхом учуют и найдут