разглядывая Ландо стеклянными глазами.

— Я никогда вам не говорил, что был когда-то контрабандистом, но вам это все равно известно, — резко произнес калриссит. — Не надо принимать меня за дурачка. Если у вас нет там своей агентуры, то, следовательно, кто-то очень плохо выполняет свои служебные обязанности.

— Давайте лучше перейдем к делу, — вмешался Люк, пытаясь разрядить обстановку. — А что вас не устраивает в донесении госпожи Тендры?

— Мы направили ей три запроса подряд с просьбой сообщить подробные сведения о типах, размерах и количестве обнаруженных ею судов. Последнее ее донесение более пространно и более детально, но если устранить из него различные эпитеты и литературные обороты, ничего, кроме самых приблизительных оценок, в нем не остается.

— Она не может сообщить вам того, чего не знает, — заявил Ландо, которому уже надоела недоверчивость Календы. Надоела и наглость гебистов, которые читают радиограммы, предназначенные ему лично, причем читают раньше него самого.

— Но нам необходимо знать больше! — продолжала гнуть свою линию Календа. — Чьи это суда? Сколько их и как они вооружены? Кто ими командует и каковы их намерения? Вам придется снова связаться с ней и потребовать дополнительных сведений.

— Делать этого я не стану, — отрезал Ландо. — Мне плевать на заключения ваших психологов относительно содержания посланий этой дамы. Она сообщила вам все, что ей известно, и я не намерен в упряжке с вами досаждать ей.

— Но мы должны знать…

— Да ничего она больше не знает, сколько можно повторять? — рассердился калриссит. — Все, что вам следует знать, она вам сообщила. Неужели вы полагаете, что Тендра сможет узнать уменьшительное имя командира флотилии, разглядывая корабли на орбите в макробинокль? Она нас своевременно предупредила об угрозе. Рассказала все, что знает. Нельзя же забывать о том, что существуют границы приличий.

— Кроме того, существуют и границы благоразумия, — вмешался Люк. — Чем больше депеш она нам посылает, тем больше возможность того, что ее засекут.

— Засекут? Каким образом? И кто? — вскинула на него пронзительный взгляд гебистка.

— А вы пораскиньте своими мозгами, — подхватил Ландо. — Вы же офицер разведки. Метод, который она использует для передачи информации, неизвестен подавляющему большинству людей, но ведь всему бывает конец. Она же передает открытым текстом, не прибегая к шифру или условным обозначениям. Любой, у кого окажется соответствующая аппаратура для прослушивания радиосигналов, в мгновение ока запеленгует ее. Сами-то вы это сделали. Тогда противник не только будет знать о том, что нам известно о судах, скрытно находящихся на орбите Сакоррии, но и обнаружит местоположение корабля Тендры, как это сделали мы сами.

— И какое это будет иметь значение? — спросила Календа.

— Очень большое, если вы имеете в виду тех лиц, которые управляют гравитационным полем. Они захотят расправиться с ней. Сделать им это пара пустяков. Скажем, они отключат поле на какие-то тридцать секунд. При надлежащей подготовке и точных расчетах этого будет достаточно для того, чтобы послать какое-нибудь судно через гиперпространство к кораблю Тендры, уничтожить его, после чего судно вернется на базу.

— Она вела передачи непрерывно в течение многих суток, но с нею ничего не произошло, — возразила гебистка.

— У нее не было другого выхода. Ей приходилось вызывать меня до тех пор, пока я не ответил. Теперь ей незачем подвергать себя ненужной опасности. Ваши передатчики гораздо мощнее, чем ее рация, и вы находитесь ближе к Кореллианской Системе. Если оппозиционеры перехватят ваши передачи, они поймут, кому они предназначены.

Лицо Календы оставалось бесстрастным. Неужели все эти соображения давно пришли ей в голову, но она предпочла рисковать жизнью Тендры, лишь бы получить дополнительную информацию? Или же она даже не думала об этом?

Вряд ли — Календа далеко не новичок в разведке. Правда, последние несколько дней она и с них самих не слезает — погоняет, как будто запрягла. Ландо подумал, что гебистка начнет сейчас извиняться, изворачиваться и скажет, что подобные мысли даже в голову ей не приходили.

Но если Календа и вела жестокую игру, то бесчестной назвать ее было нельзя.

— Такого рода решения всегда нелегко принимать, — призналась она. — Я знала, что дело это рискованное, но мне пришлось взвесить все за и против. С одной стороны, это опасно для ее жизни, но с другой — если она располагает какими-то важными данными, не догадываясь о их ценности для нас, то сведения эти могли бы спасти десятки, сотни и даже миллионы жизней. Если бы эта дама была здесь, я сумела бы выудить из нее все сведения, какие ей известны.

— Но ведь ее тут нет, — возразил Люк.

— Действительно, тут ее нет, — согласилась Календа. — Будь в моем распоряжении обычное переговорное устройство, то я бы нашла выход из положения. Но ждать ответа часами, а потом передать очередной вопрос, который она получит еще через несколько часов, — это просто никуда не годится. Если бы обычная связь работала, то можно было бы принять все меры к тому, чтобы содержание наших бесед не стало кому-то известным и извлечь из этих бесед определенную информацию.

— Если бы да кабы, — проговорил Люк. — Давайте без сослагательного наклонения. Есть у вас хоть какая-то возможность получить нужную вам информацию при нынешних обстоятельствах?

— Возможность эта почти равна нулю, — покачала головой Календа. — Но очень уж высоки ставки в этой игре.

— Настолько высоки, что вам захотелось добиться невозможного, — заметил Люк Скайвокер. — Я вас понимаю. Но выше себя не перепрыгнешь.

— Не такого ответа я ожидала от Джедая, — с невеселой улыбкой ответила Календа.

— Даже Джедаи не властны над обстоятельствами, — сказал на это Скайвокер.

— Ну, что же, — кивнула неохотно молодая женщина. — Все, что можно извлечь из депеш Источника Т., — это то, что на орбите Сакоррии скопилось значительное количество военных судов.

— И то хлеб, — заметил Ландо. — На этом и остановимся. А теперь подумаем о самом неотложном. Насколько я могу понять, у нас будет немало забот и с Центральной Станцией.

Календа посмотрела на Ландо, и на этот раз, как ему показалось, взгляды их встретились.

— Слишком мягко сказано, — поправила его гебистка.

Прошло совсем немного времени, прежде чем выяснилось, что опасения Календы были не напрасными. Центральная Станция оказалась настолько абсурдно огромной, сложной и настолько непохожей на все системы, с какими ей до сих пор приходилось сталкиваться, что молодая женщина просто не знала, с чего начать. Почти весь следующий день бакуранский флот двигался по направлению к Центральной. Вернее, не двигался, а полз, как черепаха. Если Оссилеге хотел изобразить из себя крайне осторожного полководца, то у него это получалось как нельзя лучше. Вел он свои суда неторопливо, неоднократно останавливаясь, изучая каждый участок Станции настолько тщательно, насколько это позволяла разрешающая способность бакуранских средств обнаружения. Могла ли Календа упрекать адмирала за его излишнюю осмотрительность? Едва ли, если подумать о том, что «Незваный гость» может со всеми потрохами исчезнуть в любом из выходных портов Центральной.

Но даже с самого близкого расстояния, на которое осмелился приблизиться к Станции Оссилеге, результаты сканирования не были настолько точны, чтобы удовлетворить Календу. Расположившись на боевом посту наблюдения, находившемся в отсеке разведки корабля, молодая женщина тщательно изучала бесконечные и неопределенные изображения поверхности Станции.

Она казалась заброшенной, похожей на пустыню. Но только на первый взгляд. Вполне возможно, что противник укрыл от посторонних наблюдателей целый флот кораблей типа разрушителей звезд и целую армию отборных штурмовых войск. Если энергетические.установки кораблей не включены, а находятся лишь в состоянии готовности, а войска в укрытии, то обнаружить их нет никакой возможности.

Особенную тревогу разведчицы вызывало то обстоятельство, что до сих пор противник не использовал, по существу, крупных судов. Наверняка они где-то укрыты. Отчасти и по этой причине