— Хочу сказать, что Люку Скайвокеру давно следовало бы сделать свой выбор. Давно пора подумать, что и вы наделены талантами и способностями, которые не удосужились развить.

— Например?

— Если Лея обладает незаурядным джедай-потенциалом потому, что вы доказали, что сами обладаете этой силой, то не следует ли отсюда, что вы можете проявить свои способности в других областях вследствие того, что их проявила Лея, ваша сестра? Она стала лидером, государственным деятелем, политиком, супругой и матерью. Она создает Новую Республику, одновременно воспитывая будущих Джедаев.

— Еще раз взглянем в зеркало, — продолжала Мон Мотма. — Республике необходимо новое поколение политических руководителей. Не знаю, осознаете вы это или нет, но мне представляется неизбежным ваше появление в политике, нравится вам это или нет.

— Мое появление? — переспросил Люк. — Но ведь я…

— …Вы герой Повстанческого движения. Известны всей Республике и сотне миров за ее пределами. Претенденты на роль правителей, кем бы они ни были, не смогут соперничать с таким знаменитым, любимым, всеми почитаемым человеком, как вы. В скором будущем вы неизбежно окажетесь в центре всех политических интриг.

— Но я Рыцарь Джедай, — возразил Люк. — Мастер. Я не вправе вмешиваться в политику. Да и не хочу.

— Часто ли в своей жизни вы делали именно то, чего хотели? — усмехнулась Мон Мотма. — Но давайте действительно поговорим о том, какими должны быть Джедай, в чем их призвание.

— Простите, но я не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду, — отозвался Люк Скайвокер. Вся беседа с Мон Мотмой вдруг показалась ему цепью загадок и недомолвок. Если призвание Джедая — главная забота этой дамы, то почему она лишь сейчас заговорила о нем? Что же касается ее вопроса, то Джедай должны быть Джедаями. Кем же еще?

— Ну хорошо, — продолжала Мон Мотма. — Поставим вопрос иначе. Что произойдет с ними в будущем, когда из горстки учеников они превратятся в орден, состоящий из многих тысяч рыцарей? Превратятся ли они в касту жрецов или же станут элитным отрядом бойцов? Окажутся ли они изолированными от народа благодаря своему привилегированному положению и причастности к тайному знанию и будут в ответе лишь перед собственной совестью? Или же станут служить народу, с которым они будут теснейшим образом связаны? Станут ли они неотъемлемой его частью, гражданами Республики, или же окажутся вовне?

— Я понимаю, какого ответа вы от меня ждете, — сказал Люк, которому никогда в голову не приходило взглянуть на проблему с такой точки зрения. — И этот ответ — единственный возможный. По- моему, Орден Джедаев, изолированный от широких масс народа, стал бы весьма опасным образованием. Очень просто забыть, как живет простой народ, если не делить с ним все его заботы.

— Вот именно, — отозвалась Мон Мотма. — Полагаю, Республике необходимо, чтобы адепты джедайского учения попачкали свои ручки, чтобы они участвовали в обыденной жизни народа. Рыцари Джедай, живущие в башне из слоновой кости, могут оказаться опаснее людей, совсем незнакомых с тайнами Джедаев. Достаточно лишь вспомнить нашу новейшую историю, чтобы убедиться: именно Темные Джедай стремились обособиться. Джедай Света должен быть вместе с народом. Джедай должны существовать на каждой планете, в каждом городе. Нельзя допустить, чтобы Джедай сосредоточились лишь на нескольких планетах. Джедай должны делать то, что делают рядовые граждане, они и сами должны стать рядовыми гражданами. Нужны Джедаи врачи и судьи, воины и пилоты. А также политики.

— И вы полагаете, что мне суждено стать политиком? — спросил Люк Скайвокер.

— Да. Хотя бы потому, что это ваш долг — подавать пример. Вы ведь всегда были рабом долга. Стоит вам захотеть подняться на вершину холма, чтобы предаться там размышлениям, за вами ринутся ваши последователи, которые начнут искать собственные вершины, где предадутся своим размышлениям. Если же вы предпочтете отойти от дел, так же поступят и они.

— Я понял вас, — ответил Люк не слишком жизнерадостным тоном. Служить примером для подражания — занятие похвальное, но не сказать чтобы завидное. Однако Мон Мотма права: какое-то время всем будет не до развлечений, но это не так уж и плохо. — Вы действительно уверены, что мне следует с головой уйти в политику?

— Разумеется, я не в состоянии заглянуть в будущее, — отозвалась Мон Мотма. — Каков будет ваш жизненный путь, я не знаю. Но знаю одно: людям понадобятся вожаки, и их взоры обратятся к вам.

— Не исключено, — согласился Люк.

— Не просто не исключено, а скорее всего. И вы должны заранее обдумать ситуацию.

— Но власть меня никогда не привлекала, — возражал Люк. — Не могу себе представить, чтобы, проснувшись однажды утром, я захотел начать свою предвыборную кампанию.

— Конечно же. Произойдет все совершенно иначе. Кто-то — не знаю, кто именно, когда, сколько будет таких человек и по какому поводу это случится, но однажды к вам обратятся. Не как к вожаку, а как к защитнику. Эти кто-то попросят вас примкнуть к ним, выступить от их имени, помочь отстоять их права. Власть вас не привлекает, но разве вы откажетесь помочь людям?

— Нет, — с некоторым сожалением ответил Люк. Мон Мотма права. Если его попросят защитить чьи-то попранные права, отказать он не сможет. — Если вопрос будет поставлен именно таким образом, мне придется согласиться.

— А ведь рано или поздно это произойдет. Вопрос лишь в том, станете ли вы подлинным вожаком или же носовым украшением корабля.

— Прошу прощения? — переспросил Люк.

— Что значит быть носовым украшением? — продолжала Мон Мотма. — Удастся ли вам освоить искусство руководства людьми, сумеете ли вести переговоры, когда это потребуется, и принимать трудные решения, когда это необходимо? Или же вы будете полны благих намерений, но по причине вашей неготовности к работе на политическом поприще вами будут управлять и манипулировать другие? Если вы хотите стать подлинным вожаком, вам следует готовиться к этой работе, так же как вы готовились к тому, чтобы стать Джедаем. Вы должны получить те знания, которые получала Лея в то время, когда вы оттачивали свое джедайское искусство.

В интонации, не в словах, Люк уловил укоризненные нотки. Лея осваивала свое ремесло, выполняя скучную и тяжелую работу, пока ты получал удовольствие от своих увлекательных приключений. Мон Мотма не произнесла такой фразы, но именно это она хотела сказать.

— То, чем я занимался, не всегда было веселой забавой, — стал оправдываться Люк.

— Да, конечно. Нет никакого сомнения в том, что вы хорошо, даже героически служили делу Республики. Но история не стоит на месте. Времена меняются. Галактика завтрашнего дня предъявит нам новые, совсем не похожие на сегодняшние требования. Вы должны становиться лидером, парламентером, рупором тех, у кого нет голоса. Вы станете советником, полководцем или наставником. Близок день, когда весь народ выступит в едином марше. Готовы ли вы возглавить это выступление?

— Думаю, вы правы, — не слишком уверенно ответил Люк. — Но даже если бы я захотел поступить так, как вы считаете необходимым, вряд ли от меня было бы много проку. Ведь ничего особенного сейчас не происходит.

— Согласна, — улыбнулась Мон Мотма. — В настоящий момент существует очень мало предпосылок для динамического руководства. Таковы особенности мирного времени. В известном смысле наличие мира представляет собой проблему.

— Разве отсутствие войн может представлять собой проблему? — удивился ее собеседник.

— Не поймите меня превратно, — отозвалась Мон Мотма. — Война — дело ужасное, и надеюсь, нам больше не придется воевать. Однако в некоторых отношениях война — занятие простое и однозначное. О мире этого не скажешь. Когда идет война, понятно, кто враг, понятно, что он находится за пределами той группы, к которой принадлежишь ты сам. Все твои друзья и союзники должны быть заодно, чтобы уцелеть. В мирное же время врагов нет. Есть только люди, которые выступают против тебя по одному вопросу и поддерживают по другому. Мы сражались с Империей во имя свободы и справедливости. Но теперь наша задача воплотить эту свободу и справедливость в жизнь. Сейчас мы стараемся исправить зло, которое в былые времена показалось бы сущим пустяком. В ту пору, когда нам, того и гляди, могли перерезать глотку,