дадо всего одно дедо. Вот так пдосто. Ты с дами иди дет?

— Прошу прощения? — опешил Куд'ар Муб'ат. — Уточни, что ты понимаешь под союзом «с». О разумеется, я не сомневаюсь в чистоте твоих слов, но…

— Бдось! — Глиед Отондон был раздражен не на шутку. — Подожедие тебе известдо. Вбесто одной Гид-дии — две, а доджна быть одна. Мы.

— А как же иначе! — откликнулся Куд'ар Муб'ат, пощелкивая жвалами. — Страсть к выживанию, как прекрасно! Я тщательно придерживаюсь того же курса все время своего существования.

— Могу подудчиться, и дадьше захочешь пдактико-ваться в этом деде, — Глиед Отондон наклонился вперед, выбрал из многочисленных глаз арахноида две ближайшие пары и уставился в них. — И пдоще всего это будет дядом с дами. Истиддая гиддия очень дедружедюбно отдосится к тем, кто стоит да пути к воссоедидедию, Редегаты из так дазываемого Рефорбатодского комитета — метдвое, хододное мясо. Им же стадет и тот, кто с диби заигдывает.

Отондон склонил к плечу рогатую голову.

— Как вот ты, дапдимер, заигдываешь с Босском и его баддой.

— Мой дражайший Глиед! — Куд'ар Муб'ат всплеснул волосатыми лапами. — Я понимаю истинную природу твоего беспокойства и все равно потрясен, я действительно потрясен! К подозрениям мне не привыкать, в твоей профессии без них не обойдешься, но… но никогда меня не подозревали в идиотизме. Мне, знаешь ли, известно, как делаются дела в нашей Галактике.

— Дичуть де собдеваюсь, — от намека на братские чувства ухмылка Отондона стала только гаже. — Ты вовсе де глуп.

В отличие от тебя. Впрочем, эту мысль Куд'ар Муб'ат высказывать вслух не стал.

— Я бы не достиг зрелости и не занял бы влиятельное положение в обществе, если бы плохо выбирал себе друзей и союзников, — арахноид потер лапы Друг о друга; раздался неприятный скрежет. — Итак, ты и твоя Истинная гильдия… как горько мне, что не могу я обратиться к каждому ее члену напрямую, но, увы, лишен я того удовольствия! Итак, ты и твоя Истинная гильдия можете спать спокойно. Я, как ты изволил выразиться, с вами. И несмотря на крепкие узы дружбы и величайшее восхищение, которое питаю я к охотникам за головами… а ведь Истинной гильдии достаточно было бы моего честного слова, между прочим!., но мне хотелось бы успокоить вас всех и заверить еще раз в моей преданности. Мой дорогой Глиед, как хорошо иметь с тобой дело.

Сборщик повозился на мягких упругих подушках, переплел лапы.

— Ив будущем я желаю вести с тобой дела к такой же обоюдной выгоде, как и в прошлом.

— Пдо ободюдность не ведаю, — прогнусавил эмиссар Гильдии. — В твоей казде оседает бодыпе кдедиток, чем в даших кадмадах.

— О, как жестоко ранят и терзают твои слова мое старое сердце!

Чтобы подчеркнуть обиду, Куд'ар Муб'ат еще глубже утонул в подушках.

— Возможно, в грядущие счастливые времена, когда мы преодолеем все трудности и разногласия и начнем все сызнова, а Гильдия охотников за головами, возродившись из пепла, воссияет заслуженной славой, вот тогда мы и усядемся вместе за гроссбухи и разберемся в финансах. Если ты лично считаешь, что пострадал, мы с тобой побеседуем… так сказать, частным порядком. Да?

Отондон задумчиво скреб подбородок.

— Говодишь о взятке?

— Ах, какое грубое слово! Тебе не кажется? — Куд'ар Муб'ат сокрушенно покачал головой. — Я предпочитаю рассматривать подобные вещи как дружеские подарки. Ведь мы же с тобой друзья, нет? И раз уж мы заговорили о дружбе, а ты возвращаешься к охотникам из Истинной гильдии, чьи интересы ты так рьяно защищаешь… почему бы тебе не заверить их в искренности моих намерений и чистоте моих помыслов? Я был бы весьма благодарен и…

— Да-да, я подял, куда ты кдонишь, — перебил Отондон. — До есди ты джешь, я дичего такого дедать не буду. Есди хочешь поддерживать Истиддую гиддию, то не будешь иметь дичего общего с Босском и его бадди-тами из Рефорбатодского комидета.

— Дорогой мой Глиед, я говорю правду, только правду, ничего, кроме правды, — сборщик в драматическом жесте воздел покрытую бесцветными волосками конечность. — Клянусь.

Он опять подоткнул под себя все лапы.

— В таких делах я никогда не виляю.

— Тебе же дучше говодить пдавду, — мрачно провозгласил Отондон. — Потому что, есди я скажу своим бдатьям по Гиддии, что ты с даби, а потом выясдится, что ты подсудул дам подчедный товар, моя жиздь будет стоить пдевок, не бодьше. Охотдики за годовами гдупрс-ти не терпят.

Тем хуже для тебя.

— Упокойся, драгоценнейший, сладчайший Глиед, будь уверен, отношения между мной и Истинной гильдией — Гильдией охотников за головами, как все назовут ее, возродившуюся в былом блеске, — будут исключительно выгодными для обеих сторон. Даю тебе слово.

— Ходошо, — эмиссар причмокнул. — Здаешь, я по-чебу-то так и дубал, что мы договодибся.

Дурак. Самый легкий способ вести переговоры: говори в точности то, что от тебя хотят слышать. Куд'ар Муб'ат про себя пожелал, чтобы всегда было так же легко. Потому что, как только меряешься хитроумием с принцем Ксизором или Бобой Феттом, игра сразу же становилась опасной и интересной. Арахноид обожал эти встречи, они делали его жизнь более полноценной.

Много лет он обитал в плавающим между звезд гнезде, унаследованном от убитого прародителя, заключал многоходовые сделки, участвовал в многоуровневых интригах — задолго до того, как родились вышеперечисленные существа. Когда проходит столько времени, искать достойного противника начинаешь с маниакальным упорством

Вот почему он принял участие в заговоре против Гильдии. Не столько из-за выгоды, кредиток, потоком хлынувших в закрома арахноида, а из-за того нервного трепета, который охватывает истинного игрока перед тем, как он сделает первый ход. А еще ему нравились противники. Когда принц Ксизор прибыл в гнездо и изложил дело, Куд'ар Муб'ат без труда размотал все ниточки, даже те, которые тянулись в самое сердце Империи. Арахноиду не привыкать к паутине. Сборщик видел даже те нити, которых не замечал фаллиен, мимо не прошел и факт, что Повелитель тьмы Дарт Вейдер не доверяет Ксизору. Стоит принцу оступиться, ему никто не позавидует. Что ж жаловаться на ожоги, когда играешь с огнем.

Арахноид вновь пожалел крошку-нахлебника Бланкавизо. Маленький счетовод никогда не поднимется до такого уровня опасности, он так и не научился играть. Даже если бы Бланкавизо затеял бунт против родителя, как в свое время поступил сам Куд'ар Муб'ат, все равно — это не риск. Придаток ничего не поймет, игра закончится раньше.

Мысли эти были приятны, но дело есть дело. Куд'ар Муб'ат посмотрел на эмиссара Истинной гильдии.

— Твое время бесценно, мой вечно спешащий обогатиться Глиед, — сборщик выпростал из-под себя пару лап. — Гораздо дороже моего. Я всего лишь сижу в гнезде, жду посетителей, таких вот странников, повидавших миры, как ты, мой любезный. Что скажешь, друг мой, может у нас наконец-то воцариться гармония и покой? Твои интересы и интересы твоих коллег идентичны моим, как я понимаю.

— Божет, де идедтичны, — откликнулся Отондон. — До бдизки. Да дадный бобент.

— Ах, как мудро сказано! — вскричал арахноид в экстазе. — Теперь ты можешь вернуться к своим товарищам и заверить их, что добрый их друг и деловой партнер Куд'ар Муб'ат, как ты высказался, с ними!

— Божет быть, — Глиед Отондон приосанился. — Проблем стадет медьше, есди мы закодчим то дедо. Ду, ты подимаешь… о взятке.

— Опять это грубое и непристойное слово! — Куд'ар Муб'ат испустил горестный вздох. — Но я понимаю, о чем ты говоришь. Ведь я первым поднял вопрос, если вспомнишь. Хотя чуть-чуть деликатнее, мой прямолинейный товарищ.

На морде Отондона нарисовалось откровенное желание заполучить кредитки.

— Есди удадим это дедо сейчас, вот тогда я скажу; сдедка закдючена. И существеддо подкреплена. Усек?

— О да… разумеется.