Как всегда при бреющем полете, ожил сенсорный контроль местности. Сам излом уже остался позади, однако внизу все еще дымилась полуостывшая лава и мелькали отдельные небольшие вулканические трещины, изрыгающие жар и пламя. Хэн старался держаться как можно ближе.к ним: хоть и не слишком надежное, но все же прикрытие.

— Где-то здесь должен быть проход, — пробормотал он, краем глаза следя за показаниями сенсоров.

Проход действительно вскоре обнаружился. Сенсоры коротко пискнули. Хэн подправил курс.

Ка-ак интересно. Ему было сказано, что этот проход достаточно широк (он называл размеры «Сокола»!), но, судя по показаниям сенсоров, все совсем не так. Может, просто перелететь через горные пики? Нет: его могут снова засечь оптические приборы корабля Автаркии. Да что за… Место выгрузки уже совсем рядом! Стоит рискнуть, попытаться проскочить и скрыться. Все, хватит колебаний. Хэн еще немного убрал мощность двигателя.

Чубакка басово урчал, и урчание было каким-то нутряным — как всегда, когда вуки был предельно сосредоточен. На экране появилось изображение: горные пики, узкая щель. Хэн изо всех сил вцепился в рычаги управления, челка липла к мокрому лбу, пот заливал глаза.

— Ничего себе проход! Да это просто щелка! Ну, держись, Чуи: шкуру с нас все-таки обдерут.

Ответом Хэну были оглушительные рулады: Чубакка терпеть не мог нешаблонных маневров. Спорить с ним было некогда, и под душераздирающее переливистое рычание Хэн включил маневровые двигатели. Это не спасло от неприятностей. Щель между горными пиками наблюдалась уже визуально чуть-чуть более светлая область неба, залитая светом ярких звезд и одной из трех лун Дюроона. Она была, бесспорно, слишком узка для «Тысячелетнего Сокола».

Фрахтовик немного набрал высоту и уменьшил скорость. Хэн отключил все защитные поля, — задевая скалы, они работали бы в режиме перегрузки, — и завалил «Сокол» на левый борт. Сжимая рычаги, он чувствовал, как тяжело приходится его кораблю. Пот капал у Хэна с лица, Соло вел корабль, всецело полагаясь на инстинкт, который столько раз спасал ему жизнь на просторах Галактики. Казалось, его руки жили какой-то своей, отдельной жизнью, они трудились, удерживая и двигая рычаги, а тело Хэна, почти лежавшего на левом боку в пилотском кресле, словно напряженно зависло в ожидании.

Отвесные скалы угрожающе надвинулись с обеих сторон, двигатели ревели, оглушительное эхо гулко и грозно плескалось в узком проходе, сквозь который боком, медленно протискивался огромный тяжелый корабль. Хэн полз по ущелью, маневрировал и крыл белый свет по-черному и без пауз. А что, собственно, ему еще оставалось?

Послышался резкий дребезжащий звук — визг металла, рвущегося с легкостью бумаги. Датчики дальнего обзора вышли из строя: выступами скал «тарелку» антенны буквально содрало с корпуса. Потом перед глазами снова оказалась лишь чернота — «Сокол» прорвался сквозь горы,

Хэн сдул пот с носа и верхней губы и хлопнул Чубакку по спине.

— Что я тебе говорил? Импровизация — мое призвание!

Откинувшись на спинку кресла, Хэн выровнял корабль. Левой рукой он элегантно сжимал рычаг, правой — в летной перчатке — утирал лицо и шею. «Сокол» парил над густыми джунглями, которые начинались сразу же по ту сторону гор. Чубакка что-то проворчал себе под нос.

— И я того же мнения, — согласился Хэн. — Конечно, глупо было протискиваться сквозь эту трещину. Змею изображать.

Он уже заметил следующий ориентир: извилистая река. «Сокол» заскользил над поверхностью воды, едва не задевая ее. Вуки выпустил шасси корабля.

Место посадки находилось рядом с эффектным водопадом, падающим с высоты двести метров в горное ущелье, по которому бежала река, и в свете звезд и луны напоминающим призрачный голубовато- белый холст. Хэн нашел расчищенную среди густой растительности площадку и медленно посадил корабль. Широкие лапы шасси утонули в рыхлой жирной почве; мягко вздохнула гидравлика.

Некоторое время измотанные контрабандисты просто сидели у пульта, тараща глаза в темноту. В джунглях она была разной насыщенности: вязкая матовая темнота почвы, бархатистая чернота разлапистых растений, полупрозрачная тьма между стволами, в метре-полуторах становящаяся бездонной; оттененная сверкающими звездами, разбавленная их светом темнота неба в дырах листвы. Огромные, похожие на папоротник растения сплетались наверху в некоторое подобие крыши, раскинув узорные ветки метров на двадцать, если не больше. У самой земли по подлеску и расчищенной площадке тонкой пенкой стлался туман.

Вуки издал долгий, низкий трубный звук.

— Я не смог бы сказать лучше, — с готовностью откликнулся Хэн. Давай выбираться отсюда.

Оба расстегнули ремни и встали из кресел. Чубакка взял свой самострел; патронташ с боеприпасами спускался с плеча, наискосок через грудь, прижимая вещевой мешок. У Хэна оружие всегда было при себе тяжелый бластер обычной модели с оптическим прицелом и укороченным собственноручно — дулом; так легче было вытаскивать. Кобура крепилась низко, на бедре, и была обрезана сверху, чтобы можно было легко дотянуться и до предохранителя, и до спускового крючка.

Сейчас громадный и косматый вуки не казался неуклюжим. Он был неслышен, по-звериному насторожен, он готов был раствориться во тьме, чтобы внезапно вынырнуть из нее плотным комком, сгустком силы и проворства. Хэн, мосластый, поджарый, подвижный, ухом достающий до плеча своему названому брату и партнеру, кивнул ему.

Согласно справочникам, атмосфера Дюроона была пригодна для человека, поэтому Хэн с Чубаккой, не мешкая, направились прямо к выходу. Люк открылся, беззвучно опустился трап, и контрабандистов обдало крепким запахом буйной растительности, и еще живой, и гниющей.

— Теперь будем ждать, пока нас не найдут, — сказал Хэн своему косматому другу и партнеру. Перевел взгляд на джунгли, но там все будто вымерло. Вдалеке в жаркой, влажной ночи ни на мгновение не смолкала какофония звуков — призывов, щелканья, криков хищников и их жертв, но все перекрывал гулкий рев водопада. А на площадке вокруг них стояла засасывающая тишина. Не удивительно: приземление корабля распугало живность на километры вокруг.

— Ждем. Отключи сенсоры, двигатели… короче, все системы, чтобы для Автаркии нас просто не было. И глянь, сильно ли нас поцарапало.

Чубакка понимающе заворчал в ответ и принялся за дело. Сделал шаг — и слился с темнотой. Хэн стянул летные перчатки, сунул их за пояс и спустился по трапу. Установил прицельное устройство бластера в положение для стрельбы в темноте и оглянулся по сторонам.

Бросив беглый взгляд на днище «Сокола», Хэн убедился, что здесь повреждений нет и что шасси покоятся на земле в соответствующем положении. Это хорошо, весьма хорошо. Можно по этому поводу посидеть на рампе, у самой земли, пока Чуи смотрит остальное, а клиент спешит на свидание. Хэн посмотрел вверх, на далекое небо и звезды. Корабля Автаркии не было. Угу. Теперь пусть ищет сколько хочет: тут повсюду горячие ручьи, термальные источники, выходы насыщенной тяжелыми металлами магмы — излучение искажает радиационный фон так, что им месяц нужен, чтобы найти меня, а через час, ну, в крайнем случае, через три, они с Чуи исчезнут, как утренний бриз.

На мгновенье он пожалел, что не прихватил с собой чего-нибудь выпить: под приборной доской в кабине была припрятана фляжка с выдержанным самогоном. Но идти за ней не хотелось. Кроме того, дело еще не закончено.

Постепенно заросшая мхом посадочная площадка начала оживать. Обитатели ночного Дюроона осмелели и вышли из укрытий. В воздухе медленно проплыли какие-то странные… кружева, что ли, — Хэн смотрел-смотрел и не мог подобрать им названия, — тонкие, белые… — в общем, летающие салфетки. Среди широких ветвей древовидных папоротников скользили твари, больше всего напоминающие пучки соломы. Но к кораблю не осмеливались приблизиться, опасались. Ухмыльнувшись, Хэн подумал, что им его родной «Сокол» кажется чужаком. Огромным, непонятным и опасным.

Внезапно из густого подлеска, на который он смотрел, взлетела маленькая сфера, описала высокую дугу и приземлилась со звонким чпок. В темноте Хэн не мог определить, какого она цвета, но почему-то подумал, что, наверно, она зеленая, как молодая травка. Поначалу эта зеленая, то есть непонятно какая, казалась совершенно гладкой, но потом из нее вылезла похожая на глаз шишка и, дергаясь из стороны в сторону, принялась изучать «Сокол». Заметив Хэна, она вздрогнула, шишка исчезла, нижняя часть сферы