патронами и наполнил ими свои карманы. В окно влетела пуля, чуть не задев его. Какой-то мужчина отскочил от окна, проклиная опустевший магазин своего ружья. На его место встал другой. Потом выстрелы послышались сверху. Мужчина с бакенбардами забрался, наконец, на крышу и оттуда палил вниз в смутные очертания фигур индейцев. Пули чавкали, ударяясь и застревая в брёвнах. И время от времени в шум битвы вплетался дикий победный крик краснокожих.

В этот день сражались индейцы четырёх племён под руководством Гвана Паркера, сражались за то, за что обычно сражаются люди. Белые же сражались за свои жизни, и это был их стиль сражения, стиль белых людей, не имеющий никакого смысла.

Тони и Дуг тоже включились в борьбу, потому что у них не было другого выхода. Они заряжали ружья и стреляли, заряжали и стреляли в абсолютной темноте. Казалось никаких посторонних звуков нельзя было услышать, но в наушниках раздавался какой-то шум.

Это плакала Мак-Грегор. И ревела она не из-за Тони.

Бревенчатые стены дрожали, ружья гремели, и пули смачно чавкали о толстые брёвна. О храбрости американских индейцев никто никогда не спорил. Не приходилось сомневаться в ней и сейчас. Они атаковали упорно, пытались пролезть в узкие окна, ломились в двери. Но магазин Харнаана защищали хорошо.

Из окон и с крыши индейцев косила смерть. Дверь была забаррикадирована так, что в неё нельзя было пробиться. Защищаться от такой массы индейцев возможно только от отчаяния, но и атаковать — тоже было безумием.

Индейцы, казалось, поняли это. Атака внезапно прекратилась. Они не отказались, конечно, от мысли продолжать своё выступление, но решили выбрать не столь защищенный дом. Например, оставался ещё магазин Райта и Райта. Харнаан защищали люди уже проснувшиеся, с оружием наготове. Но в магазинах Райта и Райта и Леонарда и Мейерса все ещё спали. Никто не сторожил. Двери были заперты, но больше никаких предосторожностей не принималось. Индейцы, отхлынув от Харнаана, побежали к другим зданиям.

Они буквально облепили стены зданий, пытаясь разрушить их голыми руками, стреляя в двери, и дробя брёвна своими томагавками. Эти томагавки, кстати, были сделаны из исключительно хорошей стали специально для индейцев восточными промышленниками. Одно бревно было уже фактически оторвано от дома. Краснокожие пытались оторвать его совсем и пробраться в здание. Многие пытались пролезть в узкие окна.

Трудно поверить, но исключительно долго этой атаке ничто не было противопоставлено. Но двери устояли против пуль и томагавков. Бревно удалось освободить ровно настолько, чтобы оно под собственным весом опять легло на старое место. При первой атаке сквозь окно пробрался только один индеец. Он нырнул в темноту и схватился врукопашную с только что проснувшимися охотниками. Индеец был смазан жиром, скользок и вооружён. Белый был в красном фланелевом белье, в котором он спал. Борьба кончилась тем, что индеец был задушен.

Через несколько долгих мгновений в Харнаане сообразили, что они отразили первое нападение. И тот час же кинулись открывать двери, которые незадолго до этого так тщательно баррикадировали. Магазин Райта и Райта находился всего в двадцати ярдах. Индейцы так облепили его, что самого дома почти совсем не был видно.

Пули охотников, выбежавших из магазина начали сбивать их со стен в начинающемся рассвете. На открытом месте они могли стрелять все сразу и значительно быстрее. Когда они открыли пальбу, проснувшиеся люди в магазине Райта и Райта всё ещё искали оружие. Индейцы продолжали атаковать окна. Но, наконец, и из окон послышалась стрельба. Они открыли огонь и сразу же расчистили все окна, убивая без пощады.

Секундами позже выстрелы охотничьих ружей послышались и из магазина Леонарда и Мейерса.

У индейцев было огромное преимущество, как во внезапности нападения, так и численности. Но каждый из них сражался ради собственной славы. В магазин Райта и Райта проникли ещё двое. Они устроили переполох, но были убиты. И в магазин Леонарда и Мейерса — трое, один из которых был убит, ещё не достигнув пола, а двое других — спустя несколько секунд.

И внезапно волна индейцев схлынула. Их атака захлебнулась. Они, в основном, рассчитывали попасть внутрь зданий через окна, но эти окна оказались такими узкими, из них прекрасно можно было вести стрельбу, а индейцев было так много, что ни одна пуля не пропадала даром, унося с собой часто не одну жертву. И среди атакующих началась паника. И тёмные фигуры отхлынули от стен. Многие опять скрылись в кустарнике и других потаённых местах.

Стонали раненые. Где-то заржала лошадь. Первая атака потерпела неудачу.

Гвана Паркера, нельзя было упрекнуть за плохой план нападения. Он хотел, чтобы несколько воинов осторожно пробрались к зданиям и проникли сквозь окна. Он хотел, чтобы они пролезли внутрь один за другим, не вызывая никакого шума, пока им не удастся отпереть двери для остальных. Но он не мог приказать им поступить именно так. Даже его подчинённые младшие вожди Белый Щит и Одинокий Волк не поддержали бы никогда такого плана. Существовав принципиальный закон, по которому ни одному воину не разрешалось иметь преимущества при убийстве. Атака должна быть общей. Гвана Паркер не мог предпочесть кого-нибудь своим команчам. Они были слишком свирепы. Не мог он предоставить нападать первыми арапагосам. Они были слишком вспыльчивы. Шиены были слишком горды. Киова никому бы не уступили первенства.

Итак, первая атака кончилась, и наступила сравнительная тишина, нарушаемая лишь стонами раненых и ржанием лошадей.

Эта тишина была удивительна. Даже более удивительна, чем наступившее утро. Небо посветлело, и сразу же запахло свежестью. Ветерок унёс с собой запах пороха и крови. Но людям было ещё о чём беспокоиться. В магазине Леонарда и Мейерса легли спать десять человек. Сейчас в живых осталось только восемь. У Райта и Райта из восьми человек осталось пять. В магазине Харнаана остались ещё шесть человек, способных держать оружие, включая Тони и Дуга. Большие грузовые фургоны братьев Шайдлеров подверглись атаке в первую очередь. Братья оставили свои ружья в магазине Харнаана, а сами улеглись спать. Четверо мексиканцев-погонщиков быков — спали во втором фургоне. Ни у тех, ни у других не было ни одного шанса выжить. Они были убиты и оскальпированы в самом начале сражения.

Повсюду валялись убитые индейцы, но раненых было немного. Спустя некоторое время из зданий начали выходить люди. Из-за деревьев у реки послышались редкие выстрелы. Но белые не обратили на это никакого внимания.

У индейцев оружие часто не уступало тому, которое было у белых. При сражении у Литтл Биг Хорн их оружие даже превосходило то, которое было в расположении кавалерии Кустера. Но они были плохими стрелками. И с такого расстояния их пуль можно было не опасаться.

Затем между краалем и домами возникло какое-то движение. По направлению к зданиям едва-едва полз человек. Это был не индеец. Двое белых быстро побежали к нему на помощь, а несколько охотников открыли огонь по зарослям кустарника. Завязалась кратковременная перестрелка. Раненого быстро принесли в магазин Харнаана. Это был тот самый Вильям Тейлор, который вместе с Билли Оггом вышел из дома до того, как началась тревога и который продолжал идти вперёд, когда Билли остановился. Его лёгкие были прострелены одним из первых индейцев, но те так торопились начать атаку, что не остановились, чтобы оскальпировать свою жертву.

Тони вздрогнул, услышав голос Мак-Грегор.

— С вами всё в порядке? Тони?… Д-доктор Филипс?

— Я не вижу его, — начал Тони и замолк, увидев Дуга. На лице его была кровь. Тони бросился ему навстречу. И быстро понял, что это просто открылся старый шрам, который Дуг получил ещё в Джонстауне, когда спасал девочку от наводнения и порезался оконным стеклом.

— С Дугом полный порядок, — он отвечал нетерпеливо, видя явное предпочтение, которое Мак-