Проснувшись с утра, гости не услышали хвалебного хора в свой адрес. Праздника как не бывало: Иивы занимались повседневными делами, а вослед их не вышли провожать почетные караулы с развевающимися флагами и золотыми трубами. Гости просто сели на суубатаров и отправились в путь по указанному направлению.

Когда они проделали приличное расстояние, Луминара все же поинтересовалась у Булгана о причине отсутствия прощальной церемонии. Одноглазый алвари сделал неопределенный жест.

— Жизнь кочевника очень сложна и опасна, хотя, конечно, не в такой степени, как это было несколько веков назад. Времени на развлечения остается крайне мало. Посудите сами: огромное стадо, требующее присмотра и ухода, молодежь, нуждающаяся в обучении, дома, старики, охота… всего и не перечесть. Именно по этой причине тот ритуал, который происходил прошлой ночью, крайне важен для алвари — кочевники позволяют себе отдохнуть только лишь несколько раз в году, — помолчав некоторое время, Булган добавил: — Можете не сомневаться, в сердцах Иивов Орден останется навсегда, равно как и весть о прекрасных суубатарах.

— Да нам и самим понравилась эта затея, — ответила ему Луминара. — Наша жизнь настолько рутинна, что возможность проявить свои таланты на практике приносит массу положительных эмоций. Большую часть времени джедаи либо объясняют политику Республики, либо защищают ее, либо и то и другое одновременно. Поверь мне, — строго добавила она, — едва ли во всей Галактике отыщутся живые существа, способные так же тонко понять жизнь алвари, как это сделали мы, джедаи.

Проводник мрачно кивнул, а затем внезапно улыбнулся.

— Но ведь, подобно алвари, вы умеете развлекать себя и других! — и когда женщина замялась с ответом, он добавил — Не так ли?

Луминара вздохнула, поерзав в удобном седле своего суубатара.

— Порой мне приходится сильно удивляться… Знаешь, некоторые люди придерживаются такого мнения, что «развлечение» и «джедаи» — это понятия, не совместимые в принципе, — припомнив что-то, женщина улыбнулась. — Тем не менее я прекрасно помню шутку учителя Мэйс Винду, которую он однажды сыграл над учителем Ки-Ади-Мунди. Дело заключалось в том, что трое падаванов оказались случайно…

Луминара продолжила рассказ заинтересованному Булгану. Когда же она закончила, алвари только лишь развел руками, а на лице кочевника отобразился напряженный мыслительный процесс.

— Прошу прощения, мистресс Луминара, но я в вашем рассказе не нашел ни одного смешного момента, — признался, наконец, слушатель. — Быть может, юмор джедаев так же непостижим для простых смертных, как и искусство Силы? — алвари говорил крайне серьезно. — Возможно, я еще просто не готов, чтобы воспринимать вас, а?

— Не думаю, — произнесла она. Поразмыслив некоторое время, джедай добавила: — А мне эта история показалась очень смешной…

За подобными разговорами время бежало очень быстро; каждый из путешественников был в прекрасном настроении духа благодаря похвале со стороны консервативных Иивов, а также в предвкушении скорой встречи с Борокии. Баррисс, наконец, позволила себе немного расслабиться в седле полюбившегося уже суубатара: бесцельные скачки по прерии были закончены и теперь их тяжелое путешествие по всем признакам подходило к концу. Направление, указанное Мазонгом, было вполне определенным, а потому путешественники надеялись, что они успеют застать Борокии на прежнем месте. Падаван не переставала удивляться, каким образом привычки и ритуалы одного клана могут сочетаться с другим. Судя по рассказам Киакхты, каждый из них имел свои собственные отличительные черты

Мирное продвижение на север прервалось внезапным криком со стороны проводника. Суубатары резко остановились Продолжая сидеть в седле, Баррисс осмотрелась по сторонам. Линия горизонта по всем четырем направлениям не менялась уже, наверное, на протяжении нескольких дней. Бесконечная прерия да поля ансионских злаковых изредка пересекались небольшими рощами приземистых деревьев, а также мелкими озерами, заполненными мутной водой. Ни одного здания, ни одного животного, превышающего по размерам суубатара, не встречалось им с момента отъезда из гостеприимного лагеря Иивов. В момент остановки все с удивлением взглянули на Киакхту и Булгана: никто из джедаев не понимал, что же, собственно, произошло.

— Что случилось? — поинтересовалась Луминара и приблизилась к передовому отряду проводников. — Почему мы остановились здесь?

Пристальный осмотр четырех частей света также не дал никакой дополнительной информации. Падаваны были не менее заинтригованы.

— Замрите, — оба алвари склонились несколько вперед, пытаясь, видимо, что-то услышать.

Луминара и Оби-Ван превратились в слух, но, за исключением шелеста диких трав, шороха песка да переминающихся с ноги на ногу жующих суубатаров, в округе висела сплошная тишина.

И внезапно ее осенило. Слабое подобие шороха ветра приближалось к ним с северного направления, становясь со временем все громче и громче. Женщина вспомнила, что несколько дней подряд они двигались именно на этот звук. Вскоре шорох превратился в жужжание, доступное любому нетренированному уху. Вперившись в северный горизонт, Луминара через несколько минут заметила некое подобие темной грозовой тучи.

Суубатары принялись неистово сучить ногами, тревожно подергивая угловатыми мордами. Джедаи с трудом успокаивали животных. В то же самое время Киакхта догадался о причине столь страшных звуков.

— Кирены! — в ужасе закричал он.

— Быстрее, — отдал приказ Булган, поднявшись ногами на седло и осматриваясь по сторонам. — Нам нужно отыскать убежище!

— Убежище? — Оби-Ван сидел в прежнем положении, но и его невозмутимый нрав был затронут зарождающейся в команде паникой. — Здесь, на равнине?

— От чего? — задала в свою очередь вопрос Баррисс. К этому моменту и она заметила стремительно продвигающуюся сизую тучу. — Что такое кирены?

Булган мгновенно поравнялся с животным девушки и произнес смотря ей прямо в лицо:

— Это летающие создания, которые путешествуют по равнинам Ансиона, мигрируя от края до края с приходом очередного сезона, — алвари показал пальцем вниз. — Когда трава вызревает до такой степени, что каждый колос наливается семенем, кирены возобновляют свой полет и пожирают ее до тех пор, пока не насытятся. Через несколько дней они садятся на отдых и воспитание птенцов. Когда молодежь подрастает, они возобновляют полет в поисках корма.

Девушка сощурилась, пытаясь более детально рассмотреть темную тучу.

— Не может быть, чтобы это было одно животное… Оно же огромно!

— Нет, — рассудительно ответил Булган. — Конечно, они гораздо меньше нас по размерам, но от этого, поверьте, ничуть не легче.

— Не понимаю, о чем вы здесь рассуждаете, — Анакин понудил своего суубатара приблизиться к проводникам. — Почему мы должны опасаться стаи травоядных насекомых, а? Они же питаются семенами трав, не правда ли?

На липе проводников появилось странное выражение; странное даже для пучеглазых длинногривых ансионцев с одной-единственной ноздрей.

— Ты правильно понял, что семена и травы — это их любимый корм. Но в процессе перелета кирены не могут или просто не хотят изменить направление собственного движения. Не думаю, что им придет в голову поменять высоту или скорость по такой незначительной причине, как группа из шести человек, пусть даже и восседающая на шести суубатарах, — Киакхта проглотил застрявший в горле комок. — Камни разлетаются на мелкие части, деревья рушатся… Что же касается животных, но они просто-напросто прогрызают в их теле ходы, понимаете? Это касается сисиенов, хутлов, суубатаров, ну и нас с вами тоже. Если животным не удается найти убежища, то им, как правило, приходит конец.

— Хутлы, суубатары, — тихо переспросила Баррисс, — и даже люди?