– Да, но, кроме вас, там ещё присутствовали триста человек. Неужели вы думаете, что герцогиня запомнила одного-единственного рыцаря. Хотя…

– Вот-вот! – торжествующе заметил сэр Гэвин.

«М-да, – угрюмо подумал Гийом, – в доспехах там был только один ненормальный».

Двор замка выглядел таким тёмным, что тьму, казалось, можно зачерпывать руками.

– Не нравится мне всё это, – в который уже раз пробормотал себе под нос верный оруженосец. – По- моему, нас хотят впутать в какую-то весьма скверную историю.

– Тихо, считай башни.

– М… м… м… по-моему, нужная нам – вон та, с конусообразной крышей.

Залитые лунным светом башни напоминали пальцы гигантской раскрытой ладони.

То и дело спотыкаясь и наталкиваясь друг на друга в темноте, они добрались до нужного места.

Внезапно окно северной башни мигнуло, залившись ровным жёлтым светом.

– Она там, она ждёт меня! – Сэр Гэвин заметно приободрился. – Скорее, где моя лютня?

Скрепя сердце слуга с обречённым видом передал благородному господину задребезжавший инструмент.

Сэр Гэвин снова поправил забрало и с воодушевлением ударил по струнам. Звук вышел до неприличия громким, разнесясь эхом по внутреннему двору замка.

Гийом непроизвольно вздрогнул, нервно оглядываясь по сторонам.

Благородный рыцарь снова ударил по струнам, но запеть так и не успел, ибо сверху прямо на его шлем с грохотом упало железное грузило с привязанной к нему верёвкой.

Выронив лютню, сэр Гэвин обхватил голову руками.

– Господин, с вами всё в порядке?!! – В голосе слуги ощущалась искренняя тревога.

– Что?!! Говори громче, Гийом, я тебя не слышу.

– Тут верёвка! Мы действительно не ошиблись.

– Что? А… верёвка… очень хорошо… очень…

Сэр Гэвин попробовал веревку на прочность и, ухватившись за толстый ворсистый конец, произнёс:

– Я готов!

То, что произошло вслед за этим, напугало Гийома ещё больше, нежели совершенно безлюдный ночной замок.

Верёвка мгновенно натянулась, и сэр Гэвин ласточкой взлетел к каменному балкону.

– Берегите голову, господин… – только и успел крикнуть ему вслед заботливый слуга.

С какой же силой кто-то там наверху должен тянуть веревку, чтобы легко оторвать от земли рыцаря в полном комплекте боевых доспехов?

Задачка казалась не из простых.

Но времени на размышления не оставалось, сэр Гэвин был уже наверху, гордо восседая на перилах крохотного балкона.

В проёме светящегося окна появился бледный женский лик.

Женщина сделала нетерпеливый жест, приглашая рыцаря внутрь.

Сэр Гэвин попытался отвесить герцогине поклон, но при этом чуть не вывалился с балкона вниз. Видя такое дело, Гийом в ужасе отпрянул в сторону, ибо прекрасно понимал, чем подобное падение могло для него завершиться.

А сэр Гэвин был уже в спальне леди, недоумённо оглядываясь по сторонам. Вроде спальня как спальня, но что-то определённо настораживало. Огромная под пёстрым пологом кровать, туалетный столик, тяжёлая дубовая дверь.

– Ну что же вы? – кокетливо прощебетала герцогиня. – Смелее, кажется, в своём письме вы упоминали, что сочинили в мою честь стихотворение.

– Да, оду… небольшую… – смущённо донеслось из-под забрала.

– Я бы с удовольствием её послушала.

– Но у меня нет при себе… лютни… она… гм… осталась там… внизу…

– Не обязательно петь… вы можете и прочесть мне её. В любом случае ведь это стихи.

– Конечно же, стихи… – Взгляд рыцаря лихорадочно метался по комнате.

Вот она, аномалия!

Зеркала у дамского столика не было.

Вернее, была лишь деревянная рама, а само зеркало кто-то аккуратно вынул.

«Какой в этом смысл? – лихорадочно соображал сэр Гэвин. – Почему меня должно это волновать?»

Но отсутствие зеркала волновало.

Ещё как.

Герцогиня тем временем с нетерпением ждала стихов, но, как назло, из головы рыцаря вылетели все заранее приготовленные строки.

«Кто же затащил меня на балкон? Неужели сама герцогиня? Спросить? Право, так неудобно… Сила страсти, конечно, велика, но не до такой же степени. Я, конечно, был без верного коня. Но даже без него вешу немало…»

– Почему вы молчите?

Из неприятной ситуации следовало немедленно выпутываться.

– Я… мнэ-э-э-э… настолько поражён вашей красотой и грацией, что… забыл все строки… Вы так прекрасны… Я почти лишился дара речи, когда увидел вас в этих кружевах. Вы просто… восхитительны… Вы само совершенство…

– Как жаль… – Герцогиня была искренне расстроена.

– Сейчас-сейчас… – Лицо рыцаря залила краска, но, к счастью, верный шлем скрывал его смущение. – Кажется, там были такие строчки… Цветок лазурный, эхо водопада, твои объятия мне слаще яда. Уста горят, как пламенный топаз, как можно вынести отказ от столь прелестной феи. О нет, лишь смерть в бою способна вылечить ту рану…

– О, как прекрасно…

– Но это ещё далеко не всё… возможно, позже я вспомню и остальные строчки…

Герцогиня кокетливо одернула кружева на длинном белоснежном одеянии, затем подошла к кровати, медленно откидывая расшитое золотом покрывало:

– Вот здесь всё и произойдёт.

Благородный рыцарь шумно вздохнул:

– Значит, здесь.

Многозначительно поглядывая на сэра Гэвина, леди вплотную приблизилась к нему.

– Давайте я помогу вам снять ваши великолепные доспехи.

– А это необходимо?

– Однако вы шутник…

– Гм…

– Скорее, разве вы не видите, я сгораю от любви!

По бледному лицу герцогини было трудно определить степень её возбуждения. Скорее наоборот, мертвенная бледность никак не вязалась с порывом безудержной страсти, в чём так старалась убедить сэра Гэвина прекрасная леди.

– Как же снимаются все эти штуки? – Герцогиня провела маленькой ладошкой по полированной поверхности груди рыцаря.

Сер Гэвин задышал неровно, с присвистом.

Рука привычно потянулась к кожаному кармашку на поясе, где висел инструмент.

Инструмента не было.

– Что такое? – удивилась герцогиня, почувствовав, как сер Гэвин напрягся.

– Нет румпель-шлихтера!

– А что это?

– Особый ключ, без него мне не снять доспехов.

– А как же мы…

– Право, не знаю, мне так неловко. Во всём виноват мой слуга.