Алвито не ответил, он стучался в дверь.

– Войдите.

Карло дель Аква, отец-инспектор Азии, личный представитель главы ордена иезуитов, самый главный иезуит и, таким образом, самый важный человек в Азии, был также и самым высоким: шести футов трех дюймов и соответствующей комплекции. Его одеяние было оранжевого цвета, крест изысканной красоты. У него была выбрита тонзура, волосы седые. Ему исполнился шестьдесят один год; по рождению он был неаполитанец.

– А, Мартин, входите, входите. Немного вина? – сказал он, говоря по-португальски с итальянской плавностью речи. – Вы видели англичанина?

– Нет, Ваше Святейшество, только Торанагу.

– Дело плохо?

– Да.

– Немного вина?

– Спасибо.

– Как плохо? – спросил Феррьера. У огня на обитом кожей стуле с высокой спинкой сидел капитан «Нао дель Трато», Черного Корабля этого года, худой, легкий и очень грозный. Ему было около тридцати пяти лет.

– Я думаю, очень плохо, капитан. Например, Торанага сказал, что торговля этого года может подождать.

– Очевидно, что торговля не может ждать, да и я тоже, – сказал Феррьера. – Я отплываю, когда начнется прилив.

– У вас нет таможенных разрешений. Боюсь, вам придется подождать.

– Я думал, все было оговорено месяцы тому назад, – Феррьера снова начал проклинать японские правила, которые требовали, чтобы все перевозки грузов, даже их собственные, имели разрешения на въезд и выезд. – Мы связаны глупыми правилами туземцев. Вы говорили, что эта встреча будет только формальностью – сбором документов.

– Так и должно было быть, но я ошибся. Может быть, мне лучше объяснить…

– Я должен немедленно вернуться в Макао, чтобы приготовить Черный Корабль. Мы уже отгрузили лучших шелков на миллион дукатов на февральскую ярмарку в Кантоне и повезем по крайней мере сто тысяч унций китайского золота. Я думаю, я ясно сказал, что каждое пенни торговцев в Макао и отцов города, которое можно было одолжить, вложено в это важнейшее дело года. И каждое ваше пенни.

– Мы так же, как и вы, осознаем важность этого дела, – наставительно сказал дель Аква.

– Извините, капитан, но Торанага – президент регентского совета, и принято являться к нему, – сказал Алвито, – Он не говорил о наших разрешениях или торговле в этом году, он не одобряет убийств.

– Кто не одобряет, отец? – спросил Феррьера.

– Что имеет в виду Торанага, Мартин? – спросил дель Аква. – Это какая-то хитрость? Убийство? Какое это имеет отношение к нам?

– Он сказал: «Почему вы, христиане, хотите убить моего пленника, кормчего?»

– Что?

– Торанага считает, что покушение прошлой ночью было сделано на англичанина, а не на него. Он также говорит, что было другое покушение в тюрьме, – Алвито не сводил глаз с солдата.

– В чем вы обвиняете меня, отец? – сказал Феррьера. – Покушение на убийство? Я? В Осакском замке? Я первый раз в Японии!

– Вы отрицаете, что вам что-либо известно?

– Я не отрицаю, что чем раньше умрет этот еретик, тем лучше, – холодно сказал Феррьера. – Если англичане и голландцы начнут распространять свою мерзость в Азии, нам будет много неприятностей. Всем нам.

– У нас уже неприятности, – сказал Алвито. – Торанага начал говорить, что он понял у англичанина, какие невероятные доходы получаются от португальской монополии на торговлю с Китаем, что португальцы чрезвычайно завышают цену на шелка, которые только они могут покупать в Китае, расплачиваясь единственным товаром, который китайцы принимают в обмен, – японским серебром, которое португальцы покупают по смехотворно низким ценам. Торанага сказал: «Поскольку отношения между Китаем и Японией враждебные и прямая торговля между нами запрещена, а португальцы одни имеют разрешение на торговлю, на обвинение в «злоупотреблениях» должно быть отвечено португальцами и письменно.» Он «приглашает» вас, Ваше Святейшество, дать отчет регентам об обменном курсе – шелк на шелк, шелк на серебро, золото на серебро. Он добавил, что он, конечно, не возражает, если мы получаем большие прибыли за счет Китая.

– Вы, конечно, откажетесь от такого возмутительного требования, – сказал Феррьера.

– Это очень трудно.

– Тогда дайте фальшивый отчет.

– Это создает опасность для всей нашей позиции, которая основывается на доверии, – сказал дель Аква.

– Вы можете доверять японцам? Конечно, нет. Наши доходы должны оставаться в тайне. Ох, этот проклятый Богом еретик!

– Я, к сожалению, должен сказать вам. что Блэксорн, кажется, особенно хорошо информирован. – Алвито непроизвольно посмотрел на дель Акву, его настороженность исчезла на мгновение.

Отец-инспектор ничего не сказал.

– Что еще говорил японец? – спросил Феррьера, делая вид, что не видел, как они обменялись взглядами, желая знать все, что они знают.

– Торанага просил меня дать ему завтра к полудню карту земного шара, показывающую линии раздела между Португалией и Испанией, имена пап, которые утвердили эти договоры, и их даты. В течение трех дней он «требует» письменное объяснение всем нашим «завоеваниям» в Новом Свете и «чисто в моих собственных интересах» – это были его точные слова, – количество золота и серебра, вывезенного – он фактически использовал слова Блэксорна, – «награбленных», – в Испанию и Португалию из Нового Света. Он также требует другую карту, показывающую границы империй – Испании и Португалии сто лет назад и сегодня, вместе с точным положением основных баз от Малакки до Гоа – он назвал их все точно по порядку; они были выписаны на листке бумаги, – а также количество японских наемников, используемых нами на каждой из наших баз.

Дель Аква и Феррьера пришли в смятение.

– От этого необходимо отказаться наотрез, – прокричал солдат.

– Вы не можете отказать Торанаге, – сказал дель Аква.

– Я думаю, Ваше Преосвященство, вы слишком полагаетесь на его значение, – сказал Феррьера. – Мне кажется, что этот Торанага только еще один деспот среди многих, еще один из убийц-язычников, которого не стоит бояться. Откажите ему. Без нашего Черного Корабля рухнет вся их экономика. Они носят наши шелка, которые мы привозим из Китая. Без этого шелка у них не будет кимоно. Они должны вести торговлю с нами. Я говорю, да сдохни он от сифилиса. Мы можем торговать с христианскими правителями, как их там зовут? – Оноши и Кийяма – и другими христианскими правителями на Кюсю. В конце концов, там Нагасаки, мы там в силе, и вся торговля происходит там.

– Мы не можем, адмирал, – сказал дель Аква. – Вы первый раз в Японии, поэтому у вас нет никаких представлений о наших проблемах здесь. Да, они нуждаются в нас, но мы в них нуждаемся еще больше. Без расположения к нам со стороны Торанаги и Ишидо мы потеряем влияние на христианских правителей. Мы потеряем Нагасаки и все, что мы создали за пятьдесят лет. Это вы поторопились с покушением на этого еретика-кормчего?

– Я открыто сказал Родригесу и всем тем, кто мог слышать меня с самого начала, что англичанин был опасным пиратом, который влияет на всех, с кем он вступает в контакт, которого надо убрать любым возможным способом. Вы сказали то же самое, но другими словами, Ваше Преосвященство. Вы тоже, отец Алвито. Не к тому ли пришло и наше совещание с Оноши и Кийямой два дня назад? Вы не говорили, что этот пират был опасен?

– Да. Но…