– Тема – о сегодняшнем вечере, госпожа Ошиба, и первая строка – «На ветке без листьев…»

Ошиба и остальные похвалили ее выбор. Кийяма подобрел:

– Превосходно, но мы будем очень стараться выиграть у вас, Марико-сан.

– Надеюсь, вы простите меня, господин, но я не стала бы участвовать в состязании.

– Конечно, вы должны участвовать! – Кийяма не принял ее слов всерьез, – Вы одна из лучших поэтесс в государстве. Без вас совсем не то.

– Прошу меня извинить, господин, но, к сожалению, меня здесь не будет.

– Не понимаю.

Ошиба спросила:

– Что это значит, Марико-сан?

– О, пожалуйста, извините меня, госпожа, завтра я покидаю Осаку – вместе с госпожой Киритсубо и госпожой Сазуко.

Улыбка Ишидо исчезла.

– И куда же вы направляетесь?

– Встретить своего сюзерена, господин.

– Господин Торанага будет здесь через несколько дней, разве не так?

– Госпожа Сазуко уже несколько месяцев не видела своего мужа, а господин Торанага еще не имел удовольствия видеть своего последнего сына. Конечно, госпожа Киритсубо будет сопровождать нас. Господин очень давно не видел и хозяйку своих дам.

– Господин Торанага будет здесь так скоро, что вам нет надобности встречать его.

– Но я думаю, что это необходимо, господин генерал.

Ишидо решительно сказал:

– Вы только что прибыли, и мы соскучились по вашему обществу, Марико-сан. Особенно госпожа Ошиба. Я согласен с господином Кийямой, – конечно, вы должны участвовать в соревновании.

– Простите, но меня здесь не будет.

– Очевидно, вы устали, госпожа. Вы только что прибыли. Конечно, сейчас неподходящее время обсуждать такие личные вопросы. – Ишидо повернулся к Ошибе. – Может быть, госпожа Ошиба, вам следует поприветствовать остальных гостей?

– Да, да, конечно! – вспыхнула Ошиба.

Сразу же послушно образовалась очередь, начался выжидательный гул, но сразу наступила тишина, когда раздался голос Марико:

– Благодарю вас, господин генерал. Я согласна, но это не личное дело и здесь нечего обсуждать. Завтра я уезжаю, чтобы засвидетельствовать свое почтение моему сюзерену, с его дамами.

Ишидо холодно произнес:

– Вы здесь, госпожа, по личному приглашению Сына Неба, а также и регентов. Пожалуйста, потерпите. Ваш господин тоже будет здесь, и очень скоро.

– Согласна, господин. Но Его Императорское Величество приглашает только через двадцать два дня. В приглашении нет приказа мне или кому-то еще оставаться в Осаке до этого срока. Или есть?

– Вы забываете о своих манерах, госпожа Тода.

– Прошу меня извинить, я меньше всего этого хотела. Простите, я приношу свои извинения. – Марико повернулась к Огаки, придворному. – Господин, приглашение Возвышенного требует, чтобы я оставалась здесь до его приезда?

Улыбка Огаки была безукоризненно отрепетирована:

– Приглашение на двадцать второй день этого месяца, госпожа. Оно требует вашего присутствия в этот день.

– Благодарю вас, господин, – Марико поклонилась и снова повернулась лицом к возвышению. – Оно требует моего присутствия в это время, господин генерал, но не ранее. Так что завтра я выезжаю.

– Пожалуйста, будьте терпеливы, госпожа. Регенты рады вашему приезду, здесь нужно провести много всяких приготовлений, потребуется ваша помощь до приезда Возвышенного. Сейчас госпожа Оши…

– Простите, господин, но приказы моего сюзерена для меня важнее. Я должна выехать завтра.

– Вы не поедете завтра, и вас просят… нет, обращаются к вам с просьбой принять участие в соревнованиях у госпожи Ошибы. Сейчас госпожа…

– Тогда я, значит, здесь в заключении – против моей воли?

Ошиба сказала:

– Марико-сан, давайте пока отложим этот вопрос, прошу вас.

– Простите, Ошиба-сан, но я простой человек. Я открыто заявила, что у меня есть приказы моего сюзерена. Если я не могу их выполнить, я должна знать почему. Господин генерал, я заключена здесь до двадцать второго дня? Если так, то по чьему приказу?

– Вы здесь почетный гость, – осторожно сказал Ишидо, желая ее успокоить. – Я повторяю, госпожа, ваш господин скоро будет здесь.

Марико чувствовала его власть, но пыталась сопротивляться.

– Простите, но я еще раз хочу смиренно задать вопрос: я здесь, в Осаке, в заключении на следующие восемнадцать дней и если да, то по чьему приказу?

Ишидо не спускал с нее глаз.

– Нет, вы не в заключении.

– Благодарю вас, господин. Прошу простить, что я говорила так откровенно, – Между тем многие дамы стали открыто шептаться: всех их держат здесь против воли, и если Марико-сан может уехать, то и они тоже… Можно выехать прямо завтра – о, как замечательно!..

Шепот был перекрыт голосом Ишидо:

– Что ж, госпожа Тода, коли вы выбрали такой бесцеремонный тон, я чувствую, что мой долг – просить регентов о формальном отказе, на случай если другие разделят ваше непонимание сути вопроса. – Он грустно улыбнулся в мертвой тишине, – До этого времени вам придется оставаться здесь, чтобы быть готовой ответить на их вопросы и выслушать их решение.

Марико заявила:

– Я была бы польщена, господин, но мой долг – это в первую очередь долг перед моим сюзереном.

– Конечно. Но это займет всего несколько дней.

– Простите, господин, но мой долг перед моим сюзереном требует моего отсутствия на несколько ближайших дней.

– Вам нужно запастись терпением, госпожа. Это займет немного времени, так что дело закончено. Сейчас господин Ки…

– Простите, я не могу отложить свой отъезд.

Ишидо повысил голос:

– Вы отказываетесь подчиниться Совету регентов?

– Нет, господин, – гордо отвечала Марико. – Нет, – если они не требуют нарушения моего долга перед сюзереном, а это высший долг самурая!

– Вы останетесь здесь и будете ждать, пока состоится встреча с регентами.

– Простите, мне приказано моим сюзереном сопровождать его дам на встречу с ним. И без промедления. – Марико вынула из рукава свиток и церемонно протянула его Ишидо.

Он надорвал его, развернул, посмотрел.

– Все равно – вы должны ждать разрешения регентов. Марико с надеждой подняла взор на госпожу Ошибу, – но встретила только мрачное неодобрение, обернулась к Кийяме, – но он хранил невозмутимое молчание.

– Пожалуйста, извините меня, господин генерал, но сейчас нет войны. Мой господин подчиняется регентам, так что в течение следующих восемнадцати дней…

– Этот вопрос закрыт!

– Этот вопрос будет закрыт, если вы, господин генерал, проявите вежливость и дадите мне закончить! Я не какая-нибудь крестьянка, чтобы попирать мои права. Я Тода Марихо-нок-Бунтаро-нох-Хиро-Мацу, дочь господина Акечи Дзинсаи; и я заявляю, что никогда не буду пленницей, заложницей или содержаться в неволе. Следующие восемнадцать дней и до того самого дня, назначенного Возвышенным, я свободна