подергивался при мысли о двух тысячах пятистах коку, которые были уже почти у нее в кармане. – Если бы я хоть как-нибудь могла помочь ему, я бы…

– Как вы великодушны, Дзеко-сан! Я передам ему ваше предложение. Да, если вы сбавите цену на тысячу коку, это очень поможет ему. Я приму это от его имени.

Дзеко заработала своим веером, напустив на себя радостный вид, и умудрилась не завопить вслух от своей глупости, попав в ловушку, как ребенок:

– Ох, нет, госпожа Тода, как можно помочь деньгами такому великодушному господину? Нет, деньги ему, конечно, не помогут, – забормотала она, пытаясь выкрутиться, – Нет, деньги не помогут. Скорее информация, помощь или…

– Пожалуйста, извините меня, какая информация?

– Нет-нет, не сейчас. Я только использовала это как оборот речи, извините. Но деньги…

– Хорошо, я расскажу ему о вашем предложении. И от его имени благодарю вас.

Дзеко поклонилась на прощание и убралась обратно в гостиницу.

Марико тихонько рассмеялась.

– Что смешного, Марико-сан?

Она рассказала ему, о чем был разговор.

– Мамы-сан, видимо, одинаковы во всем мире. Она беспокоится только о деньгах.

– Господин Торанага заплатит, даже если… – Блэксорн запнулся. Марико умышленно молчала, ожидая, что он скажет. Тогда, под ее взглядом, он продолжал: – Отец Алвито сказал, что, когда господин Торанага окажется в Осаке, с ним будет покончено.

– О, да, Анджин-сан, это так, – сказала Марико с легкостью, которой она не чувствовала. Потом она отогнала от себя мысли о Торанаге и Осаке и опять успокоилась. – Но Осака за много лиг отсюда, и до нее еще много времени, и пока это время не пришло, что будет, не знают ни Ишидо, ни этот добрый отец, ни мы – никто не знает, что случится на самом деле. Не так ли? Кроме господа Бога. Но он нам не скажет, правда? До тех пор, пока это не произойдет. Да?

– Хай, – он засмеялся вместе с ней. – Вы так мудры.

– Благодарю вас. У меня есть предложение, Анджин-сан. На время путешествия давайте забудем все посторонние проблемы. Все до одной.

– Ты, – сказал он на латыни, – Так хорошо видеть тебя.

– И тебя. Но крайне необходимо быть чрезвычайно осторожными перед этими двумя женщинами.

– Это зависит от вас, госпожа.

– Я постараюсь.

– Сейчас мы почти одни, да? Ты и я.

– Да. Но этого не было и никогда не случалось.

– Да. Ты опять права. И так красива.

В ворота крупными шагами прошел самурай и отсалютовал Марико. Он был в годах, с седеющими волосами, его лицо было все изрыто оспой, он слегка хромал.

– Пожалуйста, извините меня, госпожа Тода, мы выезжаем на рассвете, да?

– Да, Ёсинака-сан. Но это не очень страшно, если мы отложим и до полудня, если вы пожелаете. У нас масса времени.

– Да. Если вам так угодно, мы можем выехать и в полдень. Добрый вечер, Анджин-сан. Разрешите представиться. Я Акира Ёсинака, командир вашей охраны.

– Добрый вечер, командир.

Ёсинака повернулся к Марико:

– Я отвечаю за вас и за него, госпожа, так что, пожалуйста, скажите ему, я приказал двум своим людям спать в его комнате, как личной охране. На часах будет каждую ночь стоять по десять человек. Они все будут около вас. У меня всего сто человек с собой.

– Очень хорошо, капитан. Но, извините, лучше не ставить пост в комнате Анджин-сана. У них – варваров – принято спать одному или вместе с дамой. Возможно, что с ним будет моя служанка. Пожалуйста, держите часовых кругом, но не очень близко, тогда он не будет обижаться.

Ёсинака поскреб в затылке и нахмурился:

– Слушаюсь, госпожа. Да, я согласен с вами, хотя мой способ охраны более надежен. И потом, пожалуйста, попросите его не совершать эти его ночные прогулки. Пока мы не прибудем в Эдо, я отвечаю за него, а когда я отвечаю за что-то важное, например, за очень важных людей, я очень нервничаю. – Он поклонился и ушел.

– Капитан просит вас не ходить гулять во время нашей поездки. Если встанете ночью, всегда берите с собой самурая, Анджин-сан. Он говорит, так ему будет легче выполнить свое задание.

– Хорошо, – сказал Блэксорн, глядя, как он уходит. – Что еще он говорил? Я что-то уловил про сон? Я не очень его понял, – он остановился. Из гостиницы вышла Кику. На ней был купальный халат, полотенце, красиво обмотанное вокруг головы. Босая, она ленивым шагом направилась в сторону бани, отвесив им полупоклон и весело помахав рукой. Они ответили на приветствие.

Блэксорн уставился на ее длинные ноги и колышущуюся походку и не отрывал взгляда, пока она не скрылась в бане. Он почувствовал, что Марико внимательно смотрит на него, и оглянулся.

– Нет, – успокаивающе сказал он и покачал головой.

Марико засмеялась:

– Я думаю, вам будет трудно – просто ехать с ней после такой замечательной ночи любви.

– Нет, напротив. У меня остались очень приятные воспоминания. Я рад, что она теперь принадлежит господину Торанаге. Это все облегчает – и ей, и ему. И всем, – он собирался добавить: «Всем, кроме Оми», – но придумал более интересный конец, – для меня она в конце концов была только необычайным, удивительным подарком. И ничего больше.

Он захотел дотронуться до Марико, но не сделал этого. Вместо этого он отвернулся и посмотрел на перевал, не уверенный в том, что он увидел в ее глазах. Теперь перевал скрывала ночь. И облака. С крыши с приятным звуком капала вода.

– Что еще сказал капитан?

– Ничего интересного, Анджин-сан.

Дорога в Мисиму заняла девять дней, и каждую ночь они тайком были вместе. Сам того не желая, Ёсинака помог им. В каждой гостинице он, естественно, выбирал для всех них соседние комнаты.

– Я надеюсь, вы не будете возражать, госпожа, но так легче обеспечить безопасность, – говорил он каждый раз.

Марико соглашалась и занимала центральную комнату,

Кику с Дзеко с одной стороны от нее, Блэксорн с другой. Потом, под покровом ночи, она оставляла свою служанку, Дзиммоко, и уходила к нему. Смежные комнаты, обычный гвалт, пение, пьяный галдеж других путешественников, бдительность часовых снаружи очень устраивали их. Только Дзиммоко была посвящена в их тайну.

Марико понимала, что в конце концов Дзеко, Кику и все женщины в их группе догадаются об их отношениях. Но это не беспокоило ее. Она была самураем, а они нет. Ее слово значило больше, чем их, если только она не будет поймана с поличным, и ни один самурай, даже Ёсинака, никогда не осмелится ночью открыть ее дверь без приглашения. Что касается Блэксорна, то все считали, что он делит свою постель с Дзиммоко или одной из служанок в гостинице. Это было его личное дело. Так что выдать ее могла только женщина и, если бы так случилось, ее предательница и все женщины из их группы умерли бы даже более мучительной и медленной смертью, чем она, за такое позорное предательство. Кроме того, все знали, что если бы она захотела, она могла бы послать их на смерть по своему желанию за малейшую неосторожность, реальную или мнимую, еще до того, как они достигнут Мисимы или Эдо. Марико была уверена, что Торанага не возражал бы против этого. Конечно, он бы приветствовал смерть Дзеко и, как считала Марико, в глубине