Хотя нет, одно есть — корчить перед камерой злобную рожу, даже если тебе ломают позвоночник.
Впрочем, это все лирика…
А операция под кодовым названием “Нычка яйцеголового” прошла достаточно гладко.
Однако не обошлось и без накладок, правда, не имеющих принципиального значения.
Так, двое охранников в холле университета вопреки логике Убийвовка оказались на месте.
Так сказать, на боевом посту.
Увидев врывающихся через парадный вход в здание университета здоровенных бугаев в камуфляже, черных масках и с автоматами Калашникова наперевес, бравые секыорити альма-матер, издав нецензурный вопль, проворно скрылись в недрах универа.
Но камуфлированной братве не было до них дела.
Вихрем промчались братья Крючки вместе со своим маленьким ударным отрядом из восемнадцати человек по темным коридорам обители знаний, строго следуя начертанному Борисом Богдановичем плану.
Профессор Сумасбродов мирно, никого не трогая и не желая никому зла, конструировал в своей любимой университетской лаборатории говорящую сидушку для унитаза, по замыслу изобретателя после каждого своего использования поющую песню “Подмосковные вечера” в исполнении токийского хора мальчиков под руководством Накамуры Кокирваки.
Профессор настолько был увлечен своим занятием, что просто не заметил крадущихся по лаборатории здоровых мужиков в масках.
Ужалив Сумасбродова портативным электрошокером “Чечетка” в шею, братки немного подождали, пока ноги профессора перестанут конвульсивно дергаться, после чего принялись грузить ученого мужа на предусмотрительно захваченные с собой носилки.
Когда они выносили впавшее в летаргию драгоценное тело изобретателя, незаконченная сидушка на рабочем столе профессора внезапно включилась и жалобно пропела вслед уходящим браткам с явным иностранным акцентом:
— Если б знальи вы, как любьил я вас, подмосковные вечьера…
— Ну че, все в порядке? — спросил Сан Саныч Воротилов явившихся к нему на отчет после окончания операции братьев Крючков.
— Ага, как по маслу, — ответил старший Крючок, — уложили дедка с первого раза, он еще хреновину какую-то говорящую мастерил, ни фига так и не заметил.
— Это хорошо, — согласился авторитет и, повернувшись к присутствующему в кабинете Борису Богдано вичу, добавил, — а ты молодец, Богданыч, дельную штуку придумал НЛО починить, да и план “Нычки яйцеголового” клевый разработал, надо бы тебя как-нибудь по ощрить,
— Да ладно, Сан Саныч, — ответил Убийвовк. потирая до сих пор ноющий копчик, — ничего мне от вас не нужно, я получил уже сполна.
— Ну-ну, нечего выеживаться, — авторитет хищно улыбнулся, напомнив при этом тигровую акулу, — я на досуге подумаю, как тебя отблагодарить, ты не беспокойся.
Борис Богданович вздрогнул, потому что внезапно ощутил некое нехорошее предчувствие неотвратимым роком зависшее над его натерпевшейся за последнее время несчастной головой. Слишком уж многое было поставлено им на кон. Ведь если Воротилов вскоре не исчезнет из города, то его посадят, обнаружив в хрючевской милиции сенсационную бандероль, и тогда прощай сладкая мечта походить в городских авторитетах.
Судебный процесс, конечно, наделает много шума, но паники среди братвы не посеет. Да и за решеткой Сан Саныч Воротилов не становился менее опасным, с его-то связями и авторитетом он достанет Иуду Убийвовка даже из-под земли.
М-да, дилеммка.
Так что предчувствие чего-то нехорошего, что должно произойти в ближайшем будущем, оставалось…
ГЛАВА 10,
В КОТОРОЙ ПРОИСХОДИТ РАЗВЯЗКА, ХОТЯ АВТОР И НЕ УВЕРЕН, ЧТО ЭТО АБСОЛЮТНЫЙ КОНЕЦ
Очнулся профессор в странном просторном помещении с обгоревшими стенами, посередине которого на постаменте возвышалось дивное овальное устройство, принятое сперва Сумасбродовым, в силу своей близорукости, за гигантское яйцо тираннозавра.
Стоявший рядом с носилками Сан Саныч протянул всклокоченному ученому очки.
— О, премного благодарен, — сказал Сумасбродов, стараясь вспомнить, где это он вчера так наклюкался, но, нацепив очки на нос, тут же забыл обо всем на свете.
— Боже, — воскликнул он, — так ведь это же космический корабль.
— А то, — согласился Воротилов, весело переглянувшись со Степановским, — только он почему-то не фурычит. Посмотрели бы, в чем там дело, профессор…
— Конечно, конечно, — засуетился Сумасбродов, пытаясь встать с носилок.
Голова у ученого слегка подкруживалась.
“Все-таки не удержался, скотина, — мелькнула у него запоздалая мысль, — снова нажрался”.
Пришедшие на помощь профессору могучие братья Крючки подхватили старикашку под белы рученьки и бережно отнесли аки младенца к космическому кораблю.
— Опустите меня, — возмутился ученый, — я и сам могу ногами.
Став на ровную твердь, Сумасбродов несколько раз обошел НЛО кругом и, остановившись у приоткрытого люка, оглянулся.
— Войти уже пытались? — спросил он подошедшего Воротилова.
Сан Саныч отрицательно покачал головой:
— Заело, заразу, дальше не открывается.
Сумасбродов в ответ хитро усмехнулся и, нащупав на корпусе корабля углубление, нажал невидимую глазу кнопку.
Люк бесшумно ушел вовнутрь.
— А говорите, заедает, — рассмеялся ученый, — здесь подход с головой нужен, а не с пустым бочонком для модных причесок.
Авторитет тонкого сарказма профессора не понял и потому не обиделся.
— Ну-с, — Сумасбродов довольно потер маленькие ладошки, — посмотрим, что внутри.
А внутри, надо сказать, было на что посмотреть. Благодаря применению некой неизвестной земным ученым технологии, внутри НЛО казалось вдесятеро раз больше, чем снаружи.
— Это объясняется тем, — пояснял профессор влезшему в звездолет вслед за ним Воротилову, — что для подобного корабля многоразового использования требуется повышенная маневренность в любой инопланетной атмосфере. А чем меньше объем и масса звездолета, тем лучше его маневренность.
— В натуре, — согласился Сан Саныч, мало чего разобрав в заумном лепете яйцеголового.
По широкой лестнице они поднялись в кабину управления, где мигали разноцветными светодиодами какие-то непонятные пульты.
— Вы, наверное, обратили внимание на то, что везде внутри корабля горит свет, — не унимался профессор.
— Угу, — промычал авторитет, безумно водя глазами по сторонам.
— Так вот, его салон покрыт особой люминесцентной краской, реагирующей на присутствие в помещениях живых существ и таким образом заранее излучающей свет.
— Ага, — отозвался Сан Саныч, трогая какие-то яркие, парящие над полом шарики.
— Осторожно, — закричал профессор, и Воротилов испуганно отпрыгнул в сторону.
— А че такое, что, уже и посмотреть нельзя, — обиженно огрызнулся он.
— Это, м… м… устройство по управлению боевым комплексом звездолета.
— Ух ты, круто! — восхитился авторитет. — Может, пальнем пару раз, а, профессор?
— Нет, думаю, не стоит, — скептически отозвался ученый, — это оружие может использоваться только в безвоздушном пространстве, в абсолютном вакууме.
— И откуда вы все это знаете? — подозрительно прищурился Сан Саныч.
— Я анализирую, голубчик, — невозмутимо ответил профессор, пощипывая куцую айболитовскую
