него, как разговаривать с ним.

Она молча встала и направилась к широкой постели, где не два, а пять человек чувствовали бы себя вольготно.

Он не шевельнулся — смотрел в неведомую даль.

Наверное, он был далеко отсюда — в своей родной Британии и нет дела ему до несчастной уроды. Она легла спать и как ни странно сразу уснула.

В помещении было жарко, но не душно.

Радхауру снилась Лорелла. То есть лицо было Лореллы, а фигура другая, чужая, как у Сарлузы.

«Я люблю тебя, Радхаур, я никогда не расстанусь с тобой, — говорила Лорелла своим певучим голосом. — Я растворилась в каждой женщине: с кем бы ты ни был — ты и со мной тоже. Пока ты помнишь меня — я с тобой. Ты любишь другую — любишь и меня в ней. Я — в каждой. Я — Любовь…»

Радхаур раскинулся на постели и рука коснулся жаркой гладкой кожи. Он провел нежно по плечу, улыбаясь во сне, запустил пальцы в густые волосы. Знакомое возбуждение, отгоняя постепенно сон, овладевало им. Он продвинул руку дальше к девичьей груди.

Вдруг вздрогнул и мгновенно проснулся — на месте, где должна быть возбудительная плоть прощупывался лишь сплошной застарелый шрам.

Радхаур сразу все вспомнил — где он и кто лежит рядом с ним.

Женщина не шевелилась, но Радхаур знал — она не спит. Лежит напряженная, и звенит лишь мысль, не облекаемая в слова: она боялось.

Марьян боялась не того, что он набросится и возьмет ее, она боялась того, что сейчас непременно произойдет: он уберет свою руку.

Радхаур прочувствовал ее страх. Отступать было некуда. Он прислушался к своим ощущениям. От клятвы его освободил Этвард, но это сейчас неважно, это дело десятое. Если сейчас это свершится, то не для его удовольствия. Ради другого человека. Каждый заслуживает свой кусочек счастья. Он принес страдание и гибель двум женщинам, которых любил.

Так надо постараться, раз уж предоставлена судьбой возможность, подарить счастье человеку, к которому он равнодушен. Он должен сделать это и как можно осторожнее и тактичнее.

Почему должен? Хотя бы потому, чтобы очистить совесть.

«Я растворилась в каждой женщине — с кем бы ты ни был, ты и со мной тоже, »— пропел в голове голос Лореллы из только что прерванного сна. Может, сон не случаен?

Конечно не случаен!

Перед ним лежала Лорелла. Такая же прекрасная.

Он продвинул руку дальше — здоровая ее грудь задрожала под его пальцами. Он рывком приблизился к ней вплотную, почувствовав, как она задрожала, как глубоко дышит.

Он знал, что делать, как поступать — он уже не восторженный мальчик, стыдливо убежавший при виде обнаженной служанки выходящей в лучах рассвета из черной глади озерца.

— Ты — красивая, — вырвалась у него — он думал о Лорелле.

Она дернулась, пытаясь освободиться:

— Зачем? Зачем ты врешь?! — сквозь слезы упрекнула Марьян.

Да, ее изнасиловали, изуродовали, унизили до предела… Но ее никогда не обманывали.

Радхаур удержал ее в объятиях (сделав шаг, он не намерен был отступать — рыцарь не отступает никогда) и горячо прошептал:

— Нет! Я не вру — ты красива! Красива силой, внутренней своей красотой! Никто не может увидеть твоей красоты — пусть! Я вижу! Я не такой, как другие, и я вижу…

Он не прекращал ласкать ее многострадальное тело.

Она поверила ему. Потому что очень хотела поверить.

— Ты красива! — вновь уверенно заявил Радхаур. — И я люблю тебя!

Он говорил правду, и это было странно — неужели он любит каждую женщину, что сблизилась с ним в постели?! Нет. Но в момент, когда все слова правдивы — да!

Сейчас он любил ее. Ее, или Лореллу в ней — какая разница?!

— Я тебя поцелую, — горячо шептал он, сам особо не вникая в смысл сказанного, — и шрамы твои исчезнут, как не было. Ты чувствуешь? Пусть только на сейчас, ну и что! Ты чувствуешь? Нет больше твоего горба, нет пятна на лице! Ты чувствуешь?

Ты красива и я хочу тебя, я люблю тебя!

— Радхаур! — прошептала она, обхватив его обеими руками. — Радхаур!

Как ее голос похож на голос Лореллы! Но озерная девушка шептала: «Уррий!»

Марьян познала счастье — то, о чем много рассказывали подруги, то, что она считала невозможным для себя. Она думала, что умрет сейчас от обуревающих чувств — такое непереносимо для ее исстрадавшегося сердца. Это для нее слишком много, она умрет от счастья — как умирающий от голода человек может умереть от обильного обеда.

«И пусть!»— решила она.

Пусть умрет, после такого счастья прежняя жизнь не имеет смысла — Марьян не сможет вернуться в прошлое, она все равно покончит с собой. Нет жизни без этого странного красивого удивительного невозможного юноши!

— Радхаур! — выдохнула она в бессилии.

Почему-то погасли все светильники. Но разве это важно?

Он лежал рядом и ласкал ее.

А Марьян вдруг с удивлением и ужасом поняла, что ласкает она его левой рукой.

Отсохшей! Рука ожила!

Но тут Марьян почувствовала, что из стен сочится свет и дрожь охватывает помещение…

«Что это?!»— сперва не поняла Марьян. И мгновенно вспомнила, потеряв способность произнести хоть звук.

Радхаур лежал рядом и нежно ласкал ее грудь.

Правую грудь, которая была отрезана тем мерзавцем!

Но Марьян некогда было думать о себе — сейчас появится из стены ужасный зверь!

— Нет!!! — нашла в себе силы закричать Марьян. — Я сама! Сама хотела! Он не против моей воли, нет!!!

Мысли мутились от ужаса, от неотвратимости непоправимой ошибки.

— Нет!!! — кричала она стоя на коленях пред молчаливой стеной из которой вот-вот должен был появиться мстительный монстр.

Радхаур непонимающе глядел на нее.

Становилось все светлее и светлее — было уже почти как днем.

— Нет!!! — кричала она и смотрела на стену.

Но стена оставалась незыблемой.

— Марьян, — вдруг услышала она изумленный голос Радхаура. — Ты действительно красавица.

В это мгновение выход из утробы Каменного Зверя открылся.

На пороге стояла маджера и две жрицы. При виде Марьян они ахнули.

Второй раз за историю существования Храма Зверь выпустил раньше времени свою добычу. Второй раз — Марьян.

— Что случилось? — Марьян ничего не понимала.

Ей было неловко, что ее увидели нагой.

— Посмотри на себя в зеркало, — прошептала Елефеда.

Когда Марьян поняла, что произошло, когда — с великим трудом — поверила в чудо, то поклялась сделать все, что только сможет для человека, изменившего ее жизнь, открывшего ей мир чувств в невероятной полноте и многогранности.

Маджера стукнула посохом, спрашивая у Зверя как поступить.

И, услышав молчаливое его распоряжение, сказала Радхауру:

— Зверь даст вам пророчество, сэр Радхаур. Но несколько позже — вместе с вашими товарищами.

Такой случай был в Храме впервые и маджера решила не выпускать Радхаура из зала предсказаний на