тяготы добровольно: тогда принуждение словно исчезает. А для римских солдат самое приятное — видеть, как полководец у них на глазах ест тот же хлеб и спит на простой подстилке или с ними вместе копает ров и ставит частокол. Воины восхищаются больше всего не теми вождями, что раздают почести и деньги, а теми, кто делит с ними труды и опасности, и любят не тех, кто позволяет им бездельничать, а тех, кто по своей воле трудится вместе с ними.
Воевал Гай Марий неплохо. Он блестяще закончил долгую Югуртинскую войну (111–105 годы до н. э.). Когда над Римом нависла смертельная опасность в виде орд кимвров и тевтонов, Марий вторично, в нарушение всех законов, был избран консулом. И вновь он оправдал надежды сограждан: сотни тысяч тевтонов на подходе к Италии удалось уничтожить. Разгром был страшным.
…Жители Массилии костями павших огораживали виноградники, а земля, в которой истлели мертвые тела, стала после зимних дождей такой тучной от наполнившего ее на большую глубину перегноя, что принесла в конце лета небывало обильные плоды.
Приблизившиеся к Альпам кимвры долго ждали тевтонов. Наконец они вступили в переговоры с Марием и потребовали предоставить в Италии «им и их братьям достаточно обширную область и города для поселения». На вопрос Мария, кто же их братья, послы ответили, что говорят о тевтонах. Все засмеялись. Марий пошутил:
— Оставьте в покое ваших братьев; они уже получили от нас землю, и получили навсегда.
В упорном бою Марий разбил и кимвров.
Восторженные римляне продолжали вручать консульство Марию год за годом, а следовало бы им вспомнить о довольно несправедливой традиции остракизма у своих соседей: самого популярного политического деятеля греки отправляли в изгнание, дабы у него не возникло соблазна установить тиранию.
К несчастью для римлян, у Гая Мария появился соперник в борьбе за славу — удачливый военачальник Луций Корнелий Сулла, происходивший из ненавистного консулу — простолюдину патрицианского рода. Оба полководца не поделили войну с понтийским царем Митридатом, и в результате шесть лет (с 88 по 82 год до н. э.) римляне сражались друг с другом. Плутарх приходит к такому выводу:
И вот эта — то вражда, столь незначительная и по — детски мелочная в своих истоках, но затем через кровавые усобицы и жесточайшие смуты приведшая к тирании и полному расстройству дел в государстве, показывает, сколь мудрым и сведущим в общественных недугах человеком был Еврипид, который советовал остерегаться честолюбия, как демона, самого злого и пагубного для каждого, кто им одержим.
Честолюбие, сильно развитое в римлянах, как ни в каком другом народе, являлось причиной всех римских побед и бед одновременно. Оно привело к долгой кровавой войне, раскололо Рим надвое, и граждане готовы были сражаться друг с другом не на жизнь, а на смерть.
Плутарх уточняет:
Никто из тех, кто превосходил его (Мария) славой, не заставлял его так страдать и терзаться, как Сулла, который приобрел могущество, используя ненависть знати к Марию, и сделал вражду с ним основой своего возвышения.
Римский историк Луций Анней Флор возмущается:
Только этой напасти не хватало римскому народу — пронзить братоубийственным мечом самого себя, чтобы посреди города, на форуме, словно на арене, граждане стали сражаться с гражданами на манер гладиаторов! Можно было бы отнестись к этому более спокойно, если бы высокая должность и положение предводителя были использованы для преступления плебейскими вождями. Но — о позор! — какие это были люди! Что за полководцы! Марий и Сулла! Гордость и украшение века! Все свои достоинства они, однако, поставили на службу самому низкому злодеянию.
Схлестнувшись с Суллой и потерпев поражение, Марий бежал в Африку, но вскоре вернулся, захватил Рим и жестоко расправился со своими противниками. Марий умер в начале братоубийственной войны, однако успел оставить память о себе не только как о талантливом полководце. Флор пишет, что по улицам были разбросаны обезглавленные трупы, и никто из живых не жалел о Марии, все испытывали лишь страх и трепет. Зачинщик страшнейшей гражданской войны умер, но она продолжалась еще долгих четыре года. И Луций Сулла, который поставил цель вернуть в Рим закон, безжалостно убивал тех, кто делал то же самое ранее, и не только их.
Читаем у Флора:
Ярость овладела всей Италией и свирепствовала до тех пор, пока было кого убивать… Убийство Суллой у Сакрипорта и Коллинских ворот более 70 тысяч было меньшим преступлением: шла война.
Луций Корнелий Сулла возвратил гражданам древние обычаи очень дорогой ценой, и ненадолго.
Родственные узы
Гай Юлий Цезарь родился в 100 году до н. э., в месяце, который впоследствии назовут его именем. В литературе довольно часто встречается другой год рождения Цезаря — 102–й до н. э. Состарил нашего героя на целых два года Теодор Моммзен (1817–1903). Немецкий историк пришел к этому решению, основываясь на том обстоятельстве, что Цезарь занимал государственные должности на два года раньше положенного срока: был эдилом в 65 году (до н. э.), претором — в 62 году, консулом — в 59 году, тогда как по римским законам эти должности можно было занимать не ранее как на 37/38–м, 40/41–м и 43/44–м году жизни.
Однако заметим, что все это происходило во времена, когда законы больше нарушались, чем соблюдались. Товарищ Цезаря по триумвирату и его соперник в борьбе за власть — Гней Помпей — получил триумф в 27 лет (раньше, чем стал сенатором), а консульство — в 36 лет. Как увидим далее, деятельный Цезарь столь же мало считался с древними римскими законами.
Дата рождения 100 год до н. э. подтверждается античными историками Аппианом, Светонием, Плутархом. Они единодушно утверждают, что Цезарь умер 15 марта 44 года до н. э. на 56–м году жизни. Римский историк Веллей Патеркул сообщает, что «Цезарю едва исполнилось 18 лет, когда Сулла захватил власть». (Хозяином Италии Луций Корнелий Сулла стал после кровопролитной гражданской войны, в 82 году до н. э.).
Тацит в «Диалоге об ораторах» сообщает, что «на двадцать первом году жизни» Цезарь выступил с обвинениями против Долабеллы. Это произошло, по свидетельству Светония, после смерти Суллы и подавления мятежа Эмилия Лепида, — то есть событий, относящихся к 78 году до н. э. Если бы Цезарь родился в 102 году, то к моменту суда над Корнелием Долабеллой он бы находился не «на двадцать первом году».
