лишь его имени. С таким врагом я смогу сразиться.
Но если признать правоту Милы, то надо все начинать сначала. Расшифровывать надпись, думать, маяться, умирать от страха. Геннадий Северов имеет четкие контуры, у него человеческое лицо, его выходки, по крайней мере, объяснимы, а неприязнь – понятна. Но если мой мучитель не Северов, то образ врага расползается над головой, как грозовое облако, застилает небо до самого горизонта. Я окутана липкой пеленой страха и не знаю – где неприятель, кто он, почему ненавидит меня, за что мстит?
Я спрятала в сумку мобильник, так и не позвонив Гене. Пока мы с ним не поговорили, остается надежда, что травлю организовал именно он. А Мила ошибается. Не всегда же ей быть правой!
Я скоординировалась, подхватила полы плаща и перепрыгнула огромную лужу, сделав в воздухе шпагат. Мужчина на другой стороне тротуара восхищенно замер.
– Красиво! – похвалил он. – Вы словно Алина Кабаева!
Да. Алина Кабаева – это он хорошо сказал. Жаль, я не захватила с собой обруч или ленту.
Благодарю за комплимент. Хоть что-то. Крошечная капелька меда, оброненная на многострадальную самооценку мисс Бронниковой. Встречи с Милой Сенчулиной все больше и больше угнетают меня. Пора прекратить общение с этой самовлюбленной девицей, напрочь лишенной чувства такта. Как могла она, жестокая, хвастаться перстнем, в то время как 75 процентов россиян балансирует на границе нищеты и бедности? Купила, спрятала и любуйся тихонько вечером под одеялом! Нет же! Перенимает замашки Абрамовича. У того яхты и футболисты, у нее – перстень, пальто и сапоги Baldinini. Именно о таких я и мечтала! Ну и ладно, подумаешь. Нашла чем удивить. Вот если бы у нее пупок был под мышкой, я бы удивилась. Сказала бы: вау, ну ты даешь!
Квартира в монолите всем хороша – грандиозная прихожая, огромная квадратная кухня. Странно, почему Ириша до сих пор не сплавила такой симпатичный объект? К тому же удаленный от железной дороги. Правда, поезд сейчас вряд ли будет слышен: дом едва сдан, со всех сторон стучат молотки, гудят дрели.
Единственное но – захламленность. Собственник квартиры, очевидно, рьяно взялся за ремонт, но его энтузиазм угас (или просто кончились деньги). И строители побросали все как есть. Доски, кирпич валяются на бетонном полу, превращая осмотр апартаментов в сложный акробатический этюд. Более того, в одной из комнат создано некое подобие общественного туалета. Окаменевшие продукты человеческой жизнедеятельности красуются в углу наподобие экспонатов геологического музея. Я отворачиваюсь. Мое чувство прекрасного сегодня плачет навзрыд. С утра – тараканы. Теперь – еще и это!
…Первый клиент заявился точно по расписанию. Невысокий дядечка, спотыкаясь о шлакоблоки, прошелся по квартире. Его круглое брюшко вываливалось из-под распахнутого кожаного пиджака. Я, окрыленная удачной реализацией первой квартиры, чувствовала себя уверенно. Сейчас в два счета уломаю покупателя.
– Ну и чего хотите? – кисло, через губу поинтересовался мужчина.
Я смущенно потупила взор.
– То, чего хочу я, вы дать не в силах.
– Денег сколько? – сморщился мужик.
Не оценил мой пикантный юмор.
– Цена не изменилась. – Я указала взглядом на газету объявлений, зажатую в волосатом кулаке дядечки. – Пока не изменилась. Хотя положение на рынке недвижимости кардиналь…
– Думал, продавец снизил цену, – резко перебил толстяк. – Ведь квартирка-то у вас три месяца висит.
– Ну и что? – обиженно надула я губы. – Не беда! Вот накинем сверху триста тысяч, и по новой цене она улетит в одно мгновение. Именно так и бывает. Поверьте моему богатому риелторскому опыту.
– Ну-ну… Желаю удачи.
– И вам того же.
После пузатого мужика была дама с собачкой. Хорошенький шпиц с глазками-пуговками едва не убился дырявым цинковым ведром. Таких крошек и с рук-то спускать нельзя. Мы мило побеседовали с хозяйкой о наклонностях и привычках четвероногих питомцев. Но квартира даме не понравилась.
Потом подъехали крутые папочка с мамочкой и их двухметровый сын-оболтус. Квартиру присматривали именно для парнишки. Ух, и развернется он здесь с друзьями и подругами! Пока папа и мама ломали конечности, осматривая комнаты, восемнадцатилетний балбес невинно заигрывал с маклером. Дал номера трех своих мобильников, сказал, что в ближайшую субботу устраивает шоу-вечеринку, приглашал в сауну и на ночные автогонки. Родители флэтуху не оценили.
Затем пришел хмурый высокий мужчина с портфелем и банкой пива. Он молча открыл свою банку, а мне вручил вторую. Пришлось попьянствовать с клиентом, хотя я не фанат пива (а медианавязывание этого напитка вымирающей стране, где практически уже не рождаются здоровые дети, и вовсе считаю преступлением). Зря травилась! Мой тонкий психологический ход не возымел действия. Очередной визитер ушел разочарованным.
Я немного приуныла. Похоже, квартира заколдована. Ведь не только Ириша, полный ноль в риелторском мастерстве, но и я, признанный корифей в торговле недвижимостью, ничего не смогла поделать. Совершенно впустую молола языком, расписывая достоинства объекта. Меня не слышали.
Последним номером на смотрины явилась молодая семья. Кстати, я опять удивилась организаторским способностям Ириши. Она сумела четко отхронометрировать движение клиентов, они прибывали на встречу с точностью японского суперэкспресса. Какая умница!
Новых посетителей встречала в состоянии, близком к отчаянию. И смотрела на них уже без надежды. Глава семейства расхаживал по квартире, помахивая дорогим кожаным портфелем. Под роскошным плащом виднелся идеально скроенный костюм. Какой-нибудь Армани, не меньше. Сверкающая кожа английских туфель словно отталкивала от себя цементную пыль. А я сама уже с головы до ног была причудливо усеяна щепками и кирпичной крошкой.
Лицо молодого бизнесмена излучало уверенность и обаяние. За мужем, как Пятачок, семенила расфуфыренная красотка практически детсадовского возраста. Однако на руках она держала упитанного карапуза, подтверждавшего физиологическую дееспособность матери.
– Берем! – заявил юноша. – Мне нравится!
Я едва не подпрыгнула от радости.
– Вы сделали отличный выбор! Сейчас мы поедем в…
– О нет! Я не хочу. Андрюша! Ты что? Тут страшно, – перебила меня юная красотка.
– Вовсе нет! – яростно заверила я. – Не страшно!
– Некрасиво!
– Не некрасиво! – в отчаянии выкрикнула я.
– Верочка, мы ведь сделаем ремонт. Ты не смотри на грязь. Рабочие все уберут.
Но у красотки, вероятно, не хватало воображения, чтобы абстрагироваться от куч мусора и представить будущую квартиру во всем великолепии. Она видела лишь серую штукатурку стен, заляпанные окна и доски вперемешку с кирпичами на полу. Дура! Ведь ее муж-бизнесмен, я не сомневаюсь, не пожалеет денег на дизайнера и первоклассные стройматериалы. Постелет паркет из этого… как его… хренбау… Повесит люстры из муранского стекла и шторы из тафты и органзы.
Вера отрицательно покачала головой. На лбу у нее выступила испарина, каштановые волосы у висков влажно блестели. Малыш наверняка весил килограммов двенадцать.
Я начала нервничать. Меня утомила череда отказов. Я готова расцеловать Андрея, заявившего, что квартира ему нравится. Но глупая девчонка говорит
И это означает одно: моя репутация удачливого риелтора будет уничтожена!
– Отдайте мне ребенка и еще раз прогуляйтесь по квартире.
– Он не идет к чужим, – пожала плечиком Вера.
Я протянула к младенцу руки. Еще не родился на земле ребенок, который откажется взгромоздиться на тетю Юлю. Все они это делают прямо-таки с упоением, давно заметила.
