– Ладно, – согласилась Розмари.

– Обещаешь? – строго спросила Элиза. Розмари кивнула.

– Обещаю. – Она улыбнулась. – Мне уже лучше. Спасибо.

– Ну, теперь ты еще хуже выглядишь. – Тайгер раскрыла сумочку. – На, подрисуй глаза. И все остальное. – Она выложила на стол перед Розмари все свои коробочки и тюбики.

– Мой наряд! – воскликнула Розмари.

– Мокрую тряпку! – тут же среагировала Элиза и бросилась к раковине.

– Чесночный хлеб! – закричала Розмари.

– Ставить или вынимать? – вскочила Джоан.

– Ставить. – Розмари щеточкой для туши указала на холодильник, на котором лежали две завернутые в фольгу буханки.

Тайгер взялась за салат, а Элиза стала вытирать длинное вечернее платье Розмари, испачканное каплями размытой туши.

– В следующий раз, когда соберешься плакать, не надевай бархат, – посоветовала она.

Вошел Ги и удивленно посмотрел на них.

– Обмениваемся косметическими советами, – сказала Тайгер. – Тебе интересно?

– Все в порядке? – спросил он у Розмари.

– Да, – ответила она, улыбаясь.

– Немного пролила заправки на платье, – объяснила Элиза.

– А кухонным работникам полагается выпить, как вы считаете? – поинтересовалась Джоан.

Запеканка пользовалась успехом, салат тоже (Тайгер чуть слышно шепнула Розмари: «Это он из-за твоих слез такой вкусный»).

Ренато выбрал шипучее вино и с хлопком откупорил его.

Брат Клаудии, Скотт, сидел в кабинете с тарелкой на коленях и вещал:

– Зовут его Альтизер и сейчас он, по-моему, в Атланте, а заявляет он следующее: «Бог умер, и это исторический факт, свершившийся уже в наше время». Причем он имеет в виду, что Бог умер в буквальном смысле этого слова.

Его внимательно слушали Каппы, Рэйн Морган и Боб Гудман.

Джимми, который стоял в гостиной у окна, вдруг радостно воскликнул:

– Ого, снег начинается!

Стэн Килер рассказал целую серию польских анекдотов, и Розмари громко смеялась над ними.

– Смотри не напейся, – тихо шепнул ей Ги. Все еще смеясь, она повернулась и показала ему стакан:

– Да ведь это же лимонад!

Приятель Джоан сидел на полу и гладил лодыжки своей подруги. Элиза беседовала с Педро, который вежливо кивал, а сам поглядывал на Майка и Аллана, устроившихся на диване в другом конце комнаты. Клаудия начала гадать желающим по руке.

Виски кончалось, но все остальное было просто замечательно.

Розмари подала кофе, вытряхнула пепельницы и ополоснула стаканы. Тайгер и Кэрол Венделл помогали ей.

Потом она села на подоконник рядом с Хьюгом Дунстаном и, попивая кофе, стала смотреть на падающие снежные хлопья. Их было много – целая армия снежинок. Время от времени самая отчаянная снежинка выбивалась из общего потока и, ударяясь о стекло, тут же таяла.

– Каждый год я даю себе слово уехать из города, – задумчиво говорил Хьюг Дунстан, – чтобы избавиться от всех этих преступлений, шума и всего прочего. Но вдруг начинается снегопад или какой- нибудь фестиваль, и я остаюсь.

Розмари улыбнулась, продолжая следить за снежинками.

– Вот из-за чего мне так хотелось получить эту квартиру, – сказала она, – Чтобы сидеть у камина и смотреть, как падает снег. Хьюг с любопытством посмотрел на нее.

– Ты, наверное, до сих пор еще читаешь Диккенса?

– Конечно. Все читают Диккенса. К ним подошел Ги.

– Боб и Тea тоже уходят, – сообщил он.

В два часа ночи все разошлись, и Розмари с Ги остались одни в огромной пустой гостиной среди грязных стаканов, салфеток и переполненных пепельниц. («Не забудь», – напомнила ей на прощанье Элиза и погрозила пальцем. Но она и так не забудет.) – Ну, а теперь – за работу! – скомандовал Ги, собравшись с духом начать уборку.

– Ги, – тихо позвала Розмари.

– Да?

– Я пойду к доктору Хиллу. В понедельник утром. Он ничего не ответил, только молча посмотрел на