– Ну, может быть, начнется сегодня ночью. Или завтра.

– Давай поспорим, что не начнется.

– Давай.

– На четверть доллара?

– Хорошо.

– Проиграешь, Ро.

– Замолчи, не нервируй меня. Всего-то два дня прошло. Сегодня ночью и начнется.

Но они не начались ни в ту ночь, ни на другой день, ни через два дня, ни через три. Розмари стала двигаться осторожно, чтобы не повредить и не сместить то, что, вероятно, уже находилось внутри ее.

Поговорить с Ги? Нет, время еще будет.

Время еще для всего будет.

Она по-прежнему убирала квартиру, готовила еду и ходила по магазинам. И делала все очень аккуратно. Один раз к ней спустилась Лаура-Луиза и попросила проголосовать за Бакли. Розмари пообещала, чтобы побыстрее отделаться от нее.

– Отдай четверть доллара, – попросил Ги через несколько дней.

– Заткнись, – ответила она и отпихнула его протянутую руку.

Розмари записалась на прием к гинекологу и пошла к нему в четверг, 28 октября. Его звали доктор Хилл, и порекомендовала его подруга Розмари, Элиза Дунстан, которая уже имела двоих детей и оба раза наблюдалась у него. Кабинет доктора Хилла находился в западной части города, на Семьдесят второй улице.

Врач оказался моложе, чем Розмари ожидала, – примерно как Ги – и был похож на доктора Килдера из телесериала. Он ей сразу понравился, медленно задавал вопросы, интересовался всем, осмотрел ее и направил в лабораторию на Шестнадцатой улице, где у нее взяли кровь из вены.

На следующий день она позвонила ему в полчетвертого.

– Миссис Вудхаус?

– Доктор Хилл?

– Да. Я вас поздравляю.

– Правда?

– Правда.

Она присела на кровать и улыбнулась. Правда, правда, правда!

– Вы меня слышите?

– Да, конечно! Что же я теперь должна делать?

– Очень немногое. Придете ко мне в следующем месяце. А пока купите таблетки нафталина и начинайте их принимать. По одной в день. Я вам пришлю бланки, и вы их заполните, это для больницы – лучше забронировать место с самого начала.

– А когда это произойдет?

– Если последний раз у вас были месячные двадцать первого сентября, то значит, вы родите двадцать восьмого июня.

– Еще так нескоро!..

– Да. И вот еще что: миссис Вудхаус, в лаборатории нужен еще один анализ крови. Вы не могли бы зайти туда завтра или в понедельник?

– Да, конечно. А для чего?

– Сестра взяла недостаточное количество.

– Но… я ведь правда беременна?

– Да, это они уже проверили, – сказал доктор Хилл. – Но надо провести и другие анализы – на сахар и так далее, а сестра не знала, и взяла мало крови. Не волнуйтесь. Вы беременны. Даю вам честное слово.

– Ну ладно. Я схожу туда завтра утром.

– Вы помните адрес?

– Да, у меня осталась карточка.

– Я перешлю вам бланки по почте, а ко мне приходите в последнюю неделю ноября.

Они договорились встретиться 23 ноября в час дня, и Розмари повесила трубку с таким чувством, что с ней что-то неладно. Сестра в лаборатории должна точно знать, что она делает, а та беспечность, с которой говорил об этом доктор Хилл, показалась ей напускной. Может быть, они боятся, что ошиблись? Перепутали пузырьки и, пробирки или не помнят, где чья кровь? А вдруг я не беременна? Но тогда бы доктор Хилл все сказал начистоту и не был бы так уверен в своих словах…

Розмари попыталась не думать об этом. Конечно, она беременна. Не может быть, чтобы месячные так сильно запаздывали. Она пошла на кухню, где висел календарь, и на следующем дне записала «лаборатория», а на 23 ноября «доктор Хилл, 13°°».