зовут.
Разглядев в тусклом свете ламп лицо незнакомки, мужчина замер.
Он встал и пристально посмотрел Алисе в глаза.
— Мне кажется, я твоя сестра, — тихо проговорила она. — Я Ануш. Я повсюду тебя искала.
15
— Хорошо у тебя, — сказала Алиса, подходя к окну.
— Тут тесновато, зато с кровати видно Босфор. Да и потом, я тут нечасто бываю.
— Знаешь, Рафаэль, я не верила в судьбу, во всякие знаки, которые указывают, куда нам идти. Не верила болтовне гадалок, картам, предсказаниям. Я не верила в счастье и еще меньше в то, что когда- нибудь тебя встречу.
Рафаэль встал и подошел к Алисе. Грузовой корабль входил в пролив.
— Думаешь, твоя гадалка из Брайтона может быть сестрой Яи?
— Яи?
— Ты так называла няню, когда была маленькая, не умела правильно выговаривать. Для меня она всегда была Яя. Она говорила, что сестра уехала в Англию и с тех пор от нее не было вестей. Она покинула страну, и мне кажется, что Яя немного стыдится этого. Если это и правда она, то мир и вправду чертовски тесен.
— Наверное, так и есть, раз я тебя отыскала.
— Что ты так смотришь?
— Я могу на тебя часами смотреть. Я думала, что совсем одна на свете, а теперь у меня есть ты.
— И что ты собираешься делать?
— Окончательно поселиться здесь. У меня есть профессия, страсть, которая однажды позволит мне уйти из ресторана Мамы-джан и снять жилье попросторнее. Я хочу вернуться к своим корням, наверстать упущенное и поближе с тобой познакомиться.
— Я часто хожу в море, но буду рад, если ты останешься.
— А ты, Рафаэль, никогда не хотел уехать из Турции?
— Куда? Это лучшая страна в мире, и это моя родина.
— А гибель наших родителей — ты простил ее?
— Пришлось простить, не все были заодно. Вспомни Яю и ее семью, которая нас приютила. Я вырос в турецкой семье и научился терпимости. Мужество одного порядочного человека перевешивает жестокость тысячи других. Посмотри, как красив Стамбул.
— Ты никогда не хотел разыскать меня?
— Когда я был маленький, я не знал, что ты есть. Яя рассказала о тебе, только когда мне исполнилось шестнадцать, да и то потому что племянник проговорился. В тот день она рассказала, что у меня есть старшая сестра, но она даже не знала, жива ли ты. Она рассказала про выбор, который ей пришлось сделать. Она не могла вырастить нас обоих. Не упрекай ее за то, что она меня выбрала. В те времена с девочкой неизвестно еще что приключилось бы, а мальчик мог стать опорой в старости. Дважды в год я ей немного денег посылаю. Она тебя отдала не потому, что меньше любила, просто иначе было нельзя.
— Я знаю, — сказала Алиса, — она мне даже призналась, что была больше привязана к тебе и с тобой она бы ни за что не рассталась.
— Яя тебе правда так сказала?
— Честное слово.
— Ты уж извини, но я бы соврал, если бы не сказал, до чего мне это приятно.
— В конце месяца у меня наберется достаточно денег, чтобы съездить в Лондон. Я пробуду там несколько дней: соберу вещи, отправлю их, попрощаюсь с друзьями и отдам соседу ключи. Он будет счастлив.
— Скажи ему спасибо, это ведь благодаря ему мы встретились.
— Знаешь, он такой чудной тип, а самое поразительное, он ни разу не усомнился, что так и будет. Он даже представить себе не мог, что человек, которого мне суждено встретить в конце пути, — мой брат, но он знал, что этот человек существует.
— Он верил в пророчество больше, чем ты.
— Если хочешь знать, больше всего ему нужна была моя стеклянная крыша. Но, конечно, я признаю, что многим ему обязана. Вечером я напишу ему и скажу, что ненадолго приеду в Лондон.
Ваши прошлые письма глубоко меня взволновали, а сегодняшнее растрогало еще больше.
Итак, вы решили и дальше жить в Стамбуле. Бог свидетель, я буду очень скучать по своей соседке, но мысль о том, что вы будете счастливы, делает счастливым и меня.
Стало быть, вы приедете в Лондон в конце месяца на несколько дней. Мне бы так хотелось вас повидать, но судьба распорядилась иначе.
На этой неделе я уезжаю на отдых с подругой, и изменить ничего нельзя. Она уже подала заявление об отпуске, а вы сами знаете, как сложно что-то менять в нашей жуткой стране.
Не могу поверить, что у нас не получится встретиться. Вам следовало бы остаться подольше, но я понимаю: у вас свои обязательства. Ваша Мама-джан и так оказала любезность, отпустив вас на несколько дней.
Все, что нужно, я сделал: убрал из вашей квартиры мольберт, картины и кисти, чтобы вы чувствовали себя дома. Вы все найдете в идеальном порядке. Пока вас не было, я починил петли в окне крыши, они совсем разболтались, и в окно дуло. Если бы мы ждали, пока эта скряга, наша хозяйка, их починит, вы бы, чего доброго, от холода умерли. Впрочем, сейчас это не важно, в декабре вы будете жить в широтах более мягких, чем юг Англии.
Алиса, вы снова благодарите меня за то, что я для вас сделал, но знайте, вы подарили мне прекраснейшее из всех путешествий, которое мог совершить человек. Недели, проведенные с вами в Стамбуле, останутся лучшим воспоминанием моей жизни, и, какое бы расстояние отныне ни разделяло нас, в моем сердце вы навсегда останетесь верным другом. Надеюсь, что однажды навещу вас в этом чудесном городе, а вы найдете время познакомить меня со своей новой жизнью.
Дорогая Алиса, моя верная спутница в путешествии, я также надеюсь, что наша переписка продолжится, хотя и думаю, что письма от вас будут приходить гораздо реже. Мне будет вас не хватать, впрочем, я уже написал об этом.
P.S. Забавно. Когда почтальон (кстати, мы с ним помирились, посидев в пабе) вручил мне ваше письмо, я как раз заканчивал свою картину. Хотел вам ее послать, но это нелепо: теперь вам достаточно открыть окно, чтобы увидеть гораздо более прекрасную копию того, над чем я трудился долгие месяцы в ваше отсутствие.
Алиса закрыла за собой дверь. С двумя чемоданами в руках, маленьким и большим, она поднялась вверх по улице. В ресторане ее ждали Мама-джан, ее супруг и лучший гид Стамбула. Мама-джан взяла ее за руку и подвела к столику, накрытому на пять персон.
— Сегодня ты наш почетный гость, — сказала она, — я взяла человека на время твоего отсутствия, но только пока тебя не будет! Садись, тебе надо поесть перед дальней дорогой. Твой брат не придет?
