…Четыре с половиной минуты прошли… Не открывая глаз, Аоктор читает как по писаному:
— Это только разгонка — но суть уже проглянула.
Вот так, приблизительно, я и заказываю себе с ночи решение проблемы или какую-нибудь придумку… В расслабленном состоянии, уже почти клюя носом, сосредотачиваюсь на самозаказе чисто представленчески, вхолостую, безо всякой надежды получить какой-либо результат, но со спокойной верой, что этот результат, когда сам захочет, явится как подарок… И все — отпускаю себя — ничего больше не надо, заказ принят, пошел спать.
Утром просыпаюсь — в голове почти все готово, плод дрыгает ножками, толкается, просится наружу — только рожай: переноси на бумагу…
— Помните, Владимир Львович, была такая чудесная райская страна свободных лентяев, Пантагрюэлия, созданная воображением моего любимого Рабле. И закон-лозунг там был только один, он повсюду развешен был — «Делай что хочешь». Вот классно, а?.. Вот идеал!
— Кошмарики. Понимаете, почему?
— Понимаю и понимаю, что вы понимаете, что я понимаю… Но скажите, пожалуйста, есть ли шансы у человечества хоть когда-нибудь разрешить это проклятое противоречие между «надо» и «хочется», между долгом и желанием, между необходимостью и свободой?
— Если даже и есть такие шансы, не дай Бог, чтобы они осуществились. Противоречие это естественно и благодатно, оно должно воспроизводиться, должно цвести…
Десять заповедей библейских можно ведь и одной выразить, обобщенной: «Не делай что хочешь»…
— И не хоти даже, не пожелай ни вола ближнего, ни жены его…
— Почти всегда субъективно тяжкий, болезненный, а иногда и смертельный конфликт между «надо» и «хочется» и послужил источником многочисленных размышлений и исследований о так называемой силе воли.
Он же лежит в основе известной болезни Обломова, которому наши психиатры сегодня наверняка пришпилили бы диагноз «вялотекущая шизофрения».
Люди, которым его ставят, отличаются тем, что противоречие это у них зашкаливается и делается ведущей осью существования. (См. дальше — НИ-ТПРУ-НИ-НУ.)
— Точнее, никуда не ведущей?
— Ведущей в никуда, если точно. Кажется, что такие люди решают свою жизнь в пользу «хочется» и в ущерб «надо». На самом же деле все выходит навыворот.
«Я очень долго не мог то, что хотел и не хотел то, что мог, — сказал мне один такой пациент, — и поэтому постарался разучиться хотеть. Это мне удалось. Теперь хочу опять научиться хотеть, но хочу очень слабо, потому что хотеть-то нечем, хотелка скукожилась…».
— Впал в защитную тупость, в апатию?.. Не получается у меня жить, ну и ладно, не очень-то и хотелось — так, да?..
— Да, но этому предшествовал еще и длительный период жизни по типу «что хочу, то ворочу». Когда в жизни человека «надо» совсем отсутствует, когда он живет только по указке своего «хочется», то «хочется» может довольно быстро устать, состариться и издохнуть.
— Но может ли «надо» и «хочется» совпадать вообще, в принципе?
— Может. Например, у моего горячо любимого пасынка, макака Яшки, который жил у меня, пока не начал слишком быстро взрослеть, и пришлось его, от сердца оторвав, отдать в зоопарк…
— Помню его, помню, он всех приходивших дам страстно лобызал в шею, во все факсы писал, во все компьютеры какал…
— Вот-вот. Яшка — существо цельное, для него «надо» и «хочется» всегда было и будет одним и тем же.
Проблема воли и безволия — это только у нас, самораздваивающихся человеков. Только у нас жизнь по «хочется», то есть по природным «надо», рассогласуется с жизнью по социальным «надо».
— Обязательно ли в нашей жизни самонасилие?
Всегдали, чтобы добиться чего-то, нужно себя заставлять, преодолевать, принуждать?
— Задайте, пожалуйста, вопрос поконкретнее.
— Я журналист. Вечер. Передо мной заготовочный материал, мои записочные каракули, обрывки магнитофонной записи… Из этой дряни и мешанины мне надо сделать статью и завтра утром сдать в номер. А мне по фигу и материал этот, и номер, мне выпить хочется и девушке позвонить, и… Как заставить себя работать?
— Ни-тпру-ни-ну?.. Перевожу: очень не хочется?..
— Совершенно не хочется. Денежку получить хочется, у начальства быть на хорошем счету хочется, чтобы текст был готовый и хороший, — хочется очень, а работать над текстом, приступать к нему — ну не хочется, жуть как не хочется!..
— Подходишь в жаркий день к воде — очень хочется освежиться. А нырять в холодную воду не хочется, страшно… Похоже на ваши ощущения?
— Не совсем. Нырнуть в холодную воду — усилие одномоментное. Взял и нырнул.
— А разве за стол сесть — не одномоментное?
— Нет, конечно. Сел — ну и что? Писать ведь надо, писать… Вытаскивать из себя слова, фразы, класть их на голый лист бумаги, как-то располагать, утрясать и увязывать, отжимать, черкать, переделывать… Первые несколько страниц — с жутким скрипом, совершенно невыносимо. Только потом, когда раскачаешься…
Инерция невключенности, немобилизованности… У меня она ужасно сильна, страшно мешает…
Пытаюсь преодолевать волевыми усилиями, но…
Нет ли у вас эдакой хитрости, чтобы и волки сыты, и овцы целы?..
— Есть. Основной прием одоления синдрома Ни-тпру-ни-ну с тысячью и одной вариацией, назвал я его
