направлении. По крайней мере, собственного профкретинизма у психологов, кажется, уже чуть-чуть поубавилось.
Хотя, возможно, я выдаю желаемое за действительное…
* * *
ГИД — Вы говорили о естественных потребностях, лежащих в основе зависимостей. А при лудомании какая потребность задействована, какой эксплуатируется инстинкт?
— Я думаю, всего более охотничий. Обратим внимание: пристрастие это в основном мужское, лудоманки-женщины очень редки.
— Мужчины вообще больше подвержены всяким зависающим зависимостям и страстям.
— Не скажите. Смотря каким. И если уж женщина на что-то или на кого-то запала, зависла, отвадить или вылечить ее гораздо тяжелее, чем мужика…
По семейно-отношенческой, по любовной и сексуальной зависимости, а также по пищевой женщины впереди, равно как и по всяческим чесунам. Хотя и наш брат от этого шибко страдает, но…
— Меньше кудахтает?..
— Ну как бы да.
— Почему такая неуверенность?
— Потому что и раз на раз не приходится, и тенденция изменяется. Женщины в массе пока еще существа более первичные, более близкие к изначальной Природе, чем мы, но индустриальная цивилизация, бизнес, хищное одиночество города меняют их очень быстро…
Собакозависимость, машинозависимость…
В.Л., извините за беспокойство, просто больше не с кем поделиться…
У меня было два друга: мой ротвейлер Бакс и машина Белая Голубка, моя девятка. Они меня понимали, я их безгранично любила.
И вот прошлым летом Баксик заболел и умер, а на Голубушке своей я попала в аварию, сама чуть не погибла, а от нее просто ничего не осталось, сухая формулировка эксперта: восстановлению не подлежит. Умерла!
Для хменя эти две потери означали конец жизни. Потерю всего.
Эти два существа были проводниками к свободе моей души, абсолютной свободе.
С Баксиком мы часто гуляли в лесу — он проложил мне путь к гармонии с природой.
А с Голубкой связано формирование меня как личности, сахмоутверждение в собственных глазах. Множество ситуаций, когда я кому-то помогала, ждала, любила… И познание и принятие себя, и самоопределение в этом мире. Когда мы летели по ночнохму шоссе, я чувствовала себя свободной как ветер в небе, будто я лечу к звездам, к новым мирам, блуждаю во Вселенной, и душа моя свободна…
Наверное, это патологическая любовь?
Ведь ненормально — любить какую-то железяку, приветствовать ее утром, разговаривать с ней? Если любовь к собаке еще понятна, то что такое любовь к машине, одушевление ее?..
Я это ото всех скрывала, чтобы не думали, что я сумасшедшая…
Теперь я лишена всего. Загнана в клетку зависимостей от всего и всех. Меня душит атмосфера ненавистного города…
Душа просит свободы. Нашла некоторый выход: по ночам рисую картинки, в основном горы, делаю икебаны… Это немного расслабляет и уносит в желанный мир воли, но все равно обстановка давит…
У меня ребенок и двое взрослых детей покойного мужа. Хорошо оплачиваемая работа.
Хороший дом. Но все это обязанности и зависимости, отдушины нет…
Хочу на Кавказ, хмечтаю хоть раз увидать красоту Кавказа, никогда там не была…
Конечно, скоро у меня будет другая собака, другая машина, другая жизнь. Не новая.
Просто другая.
Эта женщина не сообщила своего возраста. (По прикидке тридцать с небольшим). Не просит ответа, просто захотелось высказаться в жилетку…
ГИД — Странно… Не радуется, что осталась жива после того, как чуть не погибла. Не радуется детям, похоже, и не любит… О муже не горюет нисколько. А о собаке и особенно о машине…
— Ей и самой кажется это странным, поэтому и скрывает от окружающих. Но с точки зрения закономерностей самоотождествления и психологии зависимостей случай понятный и не такой уж редкий.
О хозяевах собак даже и говорить не будем — все тут прозрачно, все налицо, достаточно понаблюдать, как часто собака и ее хозяин или хозяйка физиономически — как две капли воды…
— О, очень часто. До смеха, до колик.
— Покажи мне свою собаку, а морду лица можешь уже не показывать. Машину тоже если покажешь, остальное приложится.
Слышал недавно: «У тебя Тойота девочка или мальчик?» — «Парень». — «Ну тогда ютексом (это моторное масло) его не корми, пацану надо покруче, кастрол.
А у меня девка, ей в самый раз». У обоих «Тойота Камри» одного года выпуска и одной масти…
— Это-то понимаю. Сам с детства в машинах видел живых существ: два глаза, четыре ноги, рычит-фырчит, бегает, какает выхлопными какашками… Хозяином жигуленка стал — кормить-поить его надо, мыть-чистить, прогуливать, давать отдыхать, иной раз уговорить вести себя хорошо, иной раз матеркам прикрикнуть…
— Понял, понял, мальчишка он у вас, жигуленок.
— Да, а когда сын у меня родился, вдруг у нас испортились отношения — заревновал дружок, что ли, барахлить начал на ровном месте, а один раз чуть меня не угробил. Продавал со слезами…
— Самоотождествление чистейшей воды. А следующая машина оказалась хорошенькой девушкой?
— Да, лапочка-Ладочка… И уже по-другому заполюбил ее. Сам ревную, никому трогать не позволяю, чисто не мою, ветровое стекло подразбил слегка, чтобы не была чересчур привлекательной…
— Ясно-ясно, господин собственник.
— Но при том все-таки не могу сказать, что машина для меня ближе и дороже живых родных, как у Люши. Не так я от нее зависим, не так люблю.
— Вы поставили рядом зависимость и любовь — и не зря, но взаимосвязь их не однозначна. Заметили по письму? Не получается у Люши любви к тем существам и делам, где для нее на первом плане обязанности, где первично она зависима от других — безвыборно. А получается только любовь к существам и предметам, которые первично, по ее собственному выбору зависимы от нее.
— Дети разве от нее не зависимы по ее выбору? Свой, по крайней мере, ребенок?.. Свой дом?..
— Зависимы, разумеется. Только до нее это не доходит. Она это воспринимает как СВОЮ зависимость, свое «надо», как клетку и только. А свой собственный выбор этой клетки не сознает или не признает.
Довольно многие родители относятся к детям не как к своему добровольному выбору, тем паче не как к дару божескому, а лишь как к сумме подневольных обязанностей, к их нескончаемой череде, к каторге.
