взглядом выделил с полдюжины профессионального вида субъектов, расположившихся вокруг дома. А Мазеру, заметив его приближение, попытался скрыться в одной из подворотен.

— Мазеру! — крикнул дон Луис.

Тот подошел. Выражение лица у него было такое сконфуженное, что дон Луис всерьез встревожился.

— Скажи, пожалуйста, ведь не ради же меня твои молодцы делают стойку около моего отеля.

— Что за идея, патрон? — смущенно возразил Мазеру. — Вы же знаете, что сейчас в милости.

Дон Луис вздрогнул. Он понял, Мазеру предал его. Отчасти повинуясь велениям своей щепетильной совести, отчасти желая избавить своего патрона от опасности роковой страсти, он выдал Флоранс Девассер.

Дон Луис стиснул руки, всеми силами стараясь сдержать бушевавший в нем гнев. Это было для него страшным ударом.

Он вдруг интуитивно понял, сколько наделал ошибок, обезумев от ревности. Понял и почувствовал, что последствия могут быть непоправимыми…

— А мандат? — спросил он.

Мазеру затрепетал.

— Это вышло случайно… Встретил префекта… Разговорились насчет барышни. Оказалось, он узнал, что фотокарточку подрисовали, фотокарточку, которую он давал вам, и что на ней стояло имя Флоранс.

— А мандат? — еще настойчивее повторил дон Луис.

— Вы понимаете… пришлось… Господин Демальон… следователь…

Будь они одни на площади, дон Луис, несомненно, дал бы выход своему гневу, применив к Мазеру один из излюбленных приемов бокса. И Мазеру, эту возможность учитывая, держался вне пределов досягаемости.

— Это для вашего же блага, патрон. Сами ведь говорили: «Освободи меня от этого создания… Ее глаза жгут меня». А тем более Вебер…

— Как, Вебер знает?

— Да, он скоро должен быть здесь с подкреплением. Префект стал сомневаться в вас, когда узнал про фотографию. По сведениям Вебера, женщина, которая ходила к Гастону Саверану на бульвар Ричарда Валласа, была блондинка, очень хорошенькая и звали ее Флоранс. Она иногда даже ночевала там.

— Ты лжешь! Ты лжешь! — сквозь зубы прошептал Перенна.

Он снова ненавидел Флоранс. Вначале он преследовал ее, сам не отдавая отчета — почему. Теперь он как будто сознательно хотел ее гибели. А на самом деле потерял контроль над собой. Действовал импульсивно. Весь во власти той страсти, которая может побудить как перерезать горло любимому, так и отдать жизнь ради его спасения. Мимо пробежал мальчуган с экстренными выпусками газеты. Дон Луис успел прочесть заголовки:

«Заявление дона Луиса. Мадам Фовиль невиновна. Арест преступников неизбежен».

— Да, да, — сказал он вслух. — Развязка приближается. Флоранс уплатит по счету. Тем хуже для нее. Въехав во двор, он приказал шоферу развернуть автомобиль и не выключать мотора, так как он скоро поедет снова.

В коридоре он окликнул дворецкого.

— Мадемуазель Девассер у себя?

— Да, месье.

— Она уезжала вчера?

— Ее вызвали телеграммой к больной родственнице. Она вернулась ночью.

— Пришлите ее ко мне, но не в кабинет, а в комнату, рядом с моей спальней.

Это была небольшая комната на втором этаже, некогда дамский будуар. Он чувствовал себя там в большей безопасности, чем в других комнатах, хранил там самые важные бумаги, и ключ от нее, ключ от замка с секретом, всегда держал при себе.

Мазеру нагнал дона Луиса во дворе, но тот, казалось, не замечал его присутствия. Потом он повернулся к нему.

— Все идет прекрасно. Я боялся, что Флоранс не вернется домой. Должно быть, они не видели нас вчера. А теперь ей не уйти от нас.

Мазеру потирал руки. Они вместе стали подниматься по лестнице.

— Вы, значит, решаетесь, патрон?

— Я во что бы то ни стало хочу спасти мадам Фовиль от самоубийства, и раз другого средства нет, я жертвую Флоранс.

— И не огорчаетесь?

— Не раскаиваюсь.

— И прощаете меня?

— Благодарен тебе.

И с этими словами дон Луис нанес Мазеру сильный рассчитанный удар под подбородок. Без единого звука Мазеру свалился в обморок.

На площадку лестницы выходил темный чулан, где слуги складывали щетки, ведра. Дон Луис втащил туда Мазеру и усадил удобно, спиной к сундуку, заткнул ему рот платком, связал руки и ноги скатертями. Когда Мазеру начал приходить в себя, он сказал ему, остановившись в дверях:

— По-моему, тебе больше ничего не нужно… поспи… встанешь свежий, как розочка.

Он посмотрел на часы.

— В моем распоряжении целый час. Прекрасно.

В эту минуту у него был такой план: бросить Флоранс в лицо обвинение, добиться от нее письменного признания и тем спасти мадам Фовиль. А там, что будет. Может быть, увезет Флоранс в своем автомобиле в какое-нибудь надежное убежище и будет держать там заложницей. Может быть… но он об этом не задумывался. Прежде всего, он хотел объясниться сейчас и без обиняков. Бегом поднялся к себе в спальню, сунул голову под холодную воду. Никогда еще не испытывал он такого волнения, никогда не разыгрывались в нем так слепые инстинкты.

Она! Поднимается по лестнице!

Наконец-то! Какое наслаждение знать, что она в моих руках! Лицом к лицу! Совсем одна! Он вышел на площадку и, остановившись перед дверью будуара, достал ключ.

Открыл дверь и… вскрикнул.

Перед ним стоял Гастон Саверан.

В комнате, скрестив руки, стоял и ожидал его Гастон Саверан.

Гастон Саверан!

Дон Луис инстинктивно выхватил пистолет и направил его на бандита.

— Руки вверх! — потребовал он. — Или я буду стрелять.

Гастон Саверан не испугался, спокойно указал на два револьвера, лежавшие подле него на столике.

— Вот мое оружие. Я пришел не сражаться, а поговорить.

— Как вы попали сюда? — крикнул раздраженный таким спокойствием дон Луис. — Ключи подобрали? Каким образом?

В эту минуту дверь распахнулась и в комнату вбежала Флоранс. Не обращая внимания на Перенна, она бросилась к Гастону Саверану.

— Зачем вы пришли? Вы обещали… Вы поклялись мне, что не придете… уходите.

Саверан отстранил ее и усадил в кресло.

— Оставь, Флоранс, я обещал, чтобы успокоить тебя. Предоставь мне действовать.

— Да нет же, нет! — простонала девушка. — Это безумие. Я запрещаю… Я умоляю вас.

Нагнувшись к ней, он медленно и ласково провел рукой по ее лбу, пригладил золотые волосы.

— Предоставь мне действовать, Флоранс, — тихо проговорил он.

Она замолчала, словно обезоруженная мягким голосом. Он произнес еще несколько слов, которых дон