пожелания Бахмана явно не входило. — Если мне придется отдать две пешки за их ферзя, меня это вполне устроит, — добавил он, вспомнив, как они с Бахманом резались в шахматы в бомбоубежище германского посольства в Бейруте.

— Но ферзь точно будет наш? — озабоченно спросил Бахман.

— На тех условиях, что были обговорены, — да. Если вы привезете Веху на свою явочную квартиру и проведете с ним беседу по оговоренному сценарию и если он согласится сыграть в нашу игру, — тогда он наш. Вы получили ответ на свой вопрос?

Нет. Не получил.

Так и хочется спросить, зачем вам понадобились три если, чтобы в результате получилось да.

Это не объясняет, почему на совещании оказалась Марта и зачем она притащила с собой Ньютона, бейрутского головореза.

А также кто такая эта широкоплечая пепельная блондинка с лицом, словно топором вырубленным.

И почему ее протащили в конференц-зал, когда все уже сидели на своих местах, как контрабандный товар, а после совещания утащили, как гостиничную проститутку.

И почему Аксельрод, который, как и Бахман, терпеть не мог америкосов, не сумел поставить им заслон. И почему Бергдорф явно санкционировал их присутствие.

Минивэн, в отличие от ему подобных, не был экипирован как техничка, или эвакуатор, или служба для перевозки тары; его превратили в серого неуклюжего мусороуборочного Левиафана, каковым он когда-то был, со всей его первозданной арматурой. В результате, похвалялся Арни, он стал невидимкой. Никто не обращал на него внимания, особенно поздно ночью, когда он медленно кружил по центру города. Свои скрытые функции он мог выполнять как в стационарном состоянии, так и в движении. Он мог патрулировать улицы со скоростью три километра в час, и ни один человек ни о чем не догадался бы.

Для его местопребывания Бахман выбрал стоянку между магазином «Альстер» и главной дорогой, в пятистах метрах от банка. При оранжевом сиянии уличных фонарей его команда могла наслаждаться лицезрением каштановой рощицы через ветровое стекло, а через заднее — бронзовой скульптурной группой двух девочек, обреченных вечно пытаться запустить своих воздушных змеев.

В отличие от Мора, Бахман предпочел минимум солдат и простейший план игры. Для мониторинга видеоряда и спутниковых снимков он привлек к работе, помимо Максимилиана, свою закадычную подружку Ники, свободно говорящую по-русски и по-арабски. В качестве подкрепления на случай какой-нибудь непредвиденности двух своих наблюдателей он посадил в «ауди» с форсированным двигателем, а машину поставил на границе с запретной зоной до дальнейших распоряжений. Только находясь в минивэне, Бахман мог поддерживать контакты с Арни Мором и Аксельродом, координировавшим операцию из Берлина. Напрасно Бахман упрашивал Эрну Фрай составить ему компанию — та отказалась наотрез.

— Бедная девочка всецело полагалась на меня… и совершенно зря. — Поймав на себе испытующий взгляд Бахмана, Эрна после паузы продолжила. — Я ей солгала. Хотя мы обещали, что не будем ей лгать. Мы обещали, что не скажем ей всей правды, но все сказанное будет правдой.

— И?

— Я ей солгала.

— Это я уже слышал. Конкретно?

— Мелик и Лейла.

— И что же ты такого сказала ей про Мелика и Лейлу, что оказалось ложью?

— Не устраивай мне допрос, Гюнтер.

— Считай, что это допрос.

— Ты, возможно, забыл, что у меня есть «крот» по кличке Глубокое Горло в лагере Арни Мора.

— Никудышный теннисный игрок. Я не забыл. Какое отношение имеет никудышный теннисный игрок к тому, что ты солгала Аннабель про Мелика и Лейлу?

— Аннабель о них беспокоилась. Среди ночи она пришла ко мне, чтобы услышать мои заверения: им не сделают ничего плохого за то, что они приютили Иссу. За то, что повели себя как порядочные люди и поступили так, как должны были поступить. Они ей якобы приснились. Но я думаю, что она просто лежала без сна и переживала за них.

— И ты ей сказала?..

— Что они хорошо погуляют на свадьбе дочери Лейлы и вернутся счастливые и помолодевшие, что Мелик всех побьет на ринге, а Лейла найдет нового мужа и что все у них будет замечательно. Такая вот сказка.

— Почему сказка?

— Арни Мор и доктор Келлер из Кёльна рекомендовали лишить их вида на жительство на том основании, что они грубо нарушили закон, укрывая преступника-исламиста и тем самым провоцируя беспорядки в турецкой общине. Они предлагают проинформировать об этом власти Анкары. Бергдорф их поддержал с условием, что их задержание в Турции не должно поставить под удар операцию по обезвреживанию Вехи.

Сказав это, она демонстративно выключила компьютер, заперла все бумаги в железный шкаф и отбыла на явочную квартиру в районе гавани, чтобы приготовиться к ночному появлению шефа с доктором Абдуллой.

Оставшись один, кипящий от возмущения Бахман в очередной раз связался с Аксельродом. Ничего хорошего он не услышал.

— Гюнтер, побойтесь бога! По-вашему, я должен сражаться с ними на всех фронтах? Вы хотите, чтобы я налетел на Бергдорфа и признался в том, что мы шпионим за его защитниками конституции?

Последние два часа оперативные сводки приходили в минивэн с завидной регулярностью, и все они были обнадеживающими.

Вчерашний выезд Вехи был явным отклонением от нормы хотя бы потому, что звонок из телефона- автомата совершенно не вписывался в стиль его жизни, насколько это было известно. А еще он никогда не оставлял жену и детей после наступления темноты, да еще без охраны. На сегодняшний вечер он, по обыкновению, обратился к услугам своего соседа и верного друга, вышедшего на пенсию инженера- строителя, палестинца по имени Фуад, который больше всего на свете любил выступать в роли персонального водителя прославленного религиозного ученого. Вчера Фуад посещал лекцию в местном институте культуры. Сегодня он был свободен, так что два телохранителя Вехи могли спокойно остаться дома, занимаясь своими прямыми обязанностями.

Но вот вопрос: где Веха проведет эту ночь по окончании банковской встречи? Или где, по его мнению, он проведет эту ночь? Если его ждут друзья, или если он забронировал номер в отеле, или если он рассчитывает вернуться домой и провести ночь в собственной постели, то восемь часов, данные Бахману на обработку Абдуллы, могут сократиться до четырех или даже трех.

Но, по крайней мере в этом моменте, боги оказались милостивы к разработчикам операции. Веха принял приглашение переночевать в доме зятя Фуада, иранца Кира, где нередко останавливался, и Кир, который со всей семьей собирался к друзьям в Любек и должен был вернуться только завтра, дал Фуаду ключи от дома.

Больше того, по окончании переговоров Веха должен уехать из банка один. Как ни умолял Фуад позволить ему дожидаться друга в машине, Веха остался непреклонен:

— Ты сразу отправишься к своему дорогому зятю, да хранит его Аллах, и будешь отдыхать, Фуад, — строго сказал он ему со своего домашнего телефона. — Это не обсуждается, мой дорогой друг. Твоему великодушному сердцу слишком тесно в груди. Если будешь вести себя безрассудно, Аллах призовет тебя раньше времени. Я вызову такси из банка, так что можешь обо мне не беспокоиться.

Вот почему бок о бок с минивэном стояло свободное такси.

Вот почему ламинированная лицензия водителя такси с фотокарточкой Бахмана красовалась над приборной доской.

Вот почему в минивэне висели скромный пиджак и морская фуражка для Бахмана. Если все пойдет по плану, в этой одежке он привезет Веху на явочную квартиру с видом на гавань, чтобы там силой наставить