Запад».
— А теперь смотри, что дальше произошло, — подал голос Мор.
Между тем Бахман пытался осмыслить ситуацию. Мор, без всякого приглашения, установил постоянное наблюдение за домом Октаев. По его наущению отдел по связям с общественностью гамбургской полиции послал своего представителя с так называемым «визитом доброй воли» в надежде увидеть загадочного гостя. Мор нарушил все неписаные законы разведки, а с другой стороны — его буйные эскапады принесли кой-какие плоды.
Операция «Феликс»
ОТЧЕТ № 4,
относящийся к вечеру пятницы, 18 апреля
Примерно в 20:40 объект Мелик Октай вышел из дома № 26 по улице Хайдеринг… В 21:10 объект вернулся, на расстоянии пятнадцати метров за ним следовала миниатюрная светловолосая женщина лет двадцати пяти с большим рюкзаком, содержимое которого нам неизвестно…
Еще бы оно было вам известно, подумал про себя Бахман.
…Рядом с ней шел мужчина крупного телосложения, 55–65 лет, темные волосы, возможно, этнический немец, а возможно, светлокожий турок или араб. Пока Мелик открывал входную дверь, молодая женщина повязала платок на мусульманский манер. В сопровождении пожилого мужчины она пересекла улицу. На пороге их встретила Лейла, мать Мелика, в нарядном платье.
— Фотографии? — рявкнул Бахман.
— Команда не была готова, Гюнтер! Да и как иначе? Это было как снег на голову! Две уставшие женщины, дежурящие две смены подряд, все время на ногах, девять вечера, сумерки. Их же не предупредили, что пришел их звездный час.
— Значит, фотографий нет.
Бахман принялся читать дальше.
В пять минут первого крупный мужчина вышел один из дома № 26 и вскоре скрылся из виду.
— Кто-то сел ему на хвост? — спросил Бахман, переводя взгляд на следующую страницу.
— Этот человек оказался профессионалом, Гюнтер. Высокого полета! — с горячностью стал объяснять Мор. — Он уходил в боковые улочки, делал крюк. Как прикажешь следовать за таким в час ночи по пустынным улицам? У нас были на ходу шесть машин. При необходимости послали бы все двадцать. Но он нас сделал! — заключил он с уважением в голосе. — Конечно, мы не хотели его спугнуть, ты же понимаешь. Когда имеешь дело с профессионалом, да еще опасающимся слежки, приходится проявлять осторожность. Я бы даже сказал, благоразумие.
Отчет № 4 (продолжение):
02:30. Оживленная перепалка в доме № 26. Громче всех слышен голос Лейлы Октай. Разобрать слова агенты не смогли. Разговор шел на турецком, немецком и еще одном языке, предположительно славянском. Время от времени звучал неизвестный женский голос, возможно, осуществлявший перевод.
— Они в самом деле все слышали? — спросил Бахман, не отрываясь от документов.
— Свежее подкрепление в минивэне, — ответил Мор с довольным видом. — Я лично послал их к дому. Использовать направленные микрофоны они не успели, но слышать слышали.
В 4 утра вышеописанная неизвестная молодая женщина вышла из дома в платке и с рюкзаком на плечах. С ней был доселе не замеченный мужчина следующего вида: рост под два метра, на голове тюбетейка, длинное черное пальто, лет двадцати с небольшим, широкий шаг, возбужденные манеры, светлая сумка через плечо. Дверь за ними закрыл Мелик Октай. Парочка быстрым шагом ушла переулками.
— То есть вы их упустили, — уточнил Бахман.
— Ненадолго, Гюнтер! На какой-нибудь час. Но мы быстро сориентировались. Какое-то время они шли пешком, потом нырнули в метро, потом взяли такси и снова пошли пешком. Типичные приемы заметания следов. До них точно так же действовал этот здоровяк.
— А их телефонные переговоры?
— Следующая страница, Гюнтер. Все перед тобой. Слева разговоры с мобильного, справа — линия проводной связи. Мелик Октай звонит Аннабель Рихтер. Аннабель Рихтер звонит Мелику Октаю. Всего девять звонков. Аннабель Рихтер звонит Томасу Брю. Томас Брю звонит Аннабель Рихтер. Три звонка за день. Все в пятницу. На этом этапе мы только фиксируем звонки, без записей разговоров. Может быть, задним числом нам удастся кое-что из них восстановить. Завтра, с разрешения доктора Келлера, мы сделаем запрос в радиотехническую разведку. Все должно идти по закону, без вопросов. Но что, хотел бы я знать, было у них в багаже? Вы мне не скажете, фрау Фрай? Что эти двое подозреваемых унесли из дома Октаев и куда они среди ночи направились со своим грузом, а главное, с какой целью?
— Рихтер? — переспросил Бахман, отрываясь от бумаг.
— Адвокат, говорящая по-русски. Из блестящей семьи. Работает в «Северном приюте», гамбургский благотворительный фонд. Некоторые из них леваки, но не опасные. Добрые самаритяне. Оказывают помощь соискателям политического убежища и нелегальным иммигрантам, заполняют за них анкеты, добиваются получения вида на жительство. И т. д.
Свое «и т. д.» он сопроводил безразличной отмашкой.
— А этот Брю?
— Банкир. Англичанин. Банк в Гамбурге.
— Какого рода банк?
— Частный. Избранные клиенты. Судовладельцы. Крупнотоннажные.
— Есть идеи, что его туда привело?
— Полная загадка, Гюнтер. Возможно, очень скоро мы сможем задать ему этот вопрос. С разрешения доктора Келлера, естественно. У этого банка были кое-какие проблемы в Вене, — добавил он. — Несколько
— К чему?
Подняв вверх указательный палец, как конферансье, требующий тишины, Мор запустил другую руку в дипломат и извлек оттуда коричневый конверт. Из конверта он достал пару страниц распечатки электронной почты. Бахман бросил взгляд на Келлера — тот даже бровью не повел. Эрна Фрай закрыла досье и, откинувшись на спинку стула, вся кипя от возмущения, устремила яростный взгляд себе под ноги.
—
— Будьте любезны, герр Мор.
И он начал зачитывать вслух:
— «В 2003 году российские органы безопасности провели расследование серии неспровоцированных нападений вооруженных бандитов на стражей правопорядка в Нальчике, столице Кабардино-Балкарии. — Мор интонировал с особым значением в голосе. На мгновение он поднял глаза, чтобы убедиться в том, что его внимательно слушают. — Главарем криминальной банды, целиком укомплектованной ваххабитами из соседней Чечни, оказался некто Домбитов, имам местной мечети, известный своими радикально- экстремистскими взглядами. В адресной книге сотового телефона Домбитова обнаружились имя и
