Затем он вступил в Общество Искателей и долго скитался в дальних краях, вдоль и поперек исходив чужие земли и узнав, как живут многие народы; бывал он и за Внутренним Морем, и за Горами Света и три года провел на берегах Оморнского Моря, плавая оттуда через Пороги в страну пустынь и каньонов, до самых Райских Гор. В страшных безлюдных местах, где даже его мужественным спутникам часто бывало не по себе от томивших их предчувствий, он не ведал ни страха, ни тревог. Он клал голову на камень, под которым притаился скорпион, и в итоге оба спали спокойно. Он охотно отправлялся даже в одиночку в зараженные районы, и, поскольку его не грызло беспокойство и не подгонял страх, он не вредил ни себе, ни другим, напротив, следуя картам и указаниям, полученным по Обмену, а также благодаря собственному опыту, осторожности и неутомимости отыскал запасы свинца, меди и других ценных металлов. Его стали звать Колокол, потому что те экспедиции, в которых он участвовал, разведали так много месторождений, что вновь расцветший Цех Кузнецов теперь в достатке выплавлял бронзу и делал из нее колокольчики для овец и коров, а также музыкальные инструменты и колокола. Колокола, отлитые из бронзы, обладают самым чистым звоном, и вот люди в благодарность дали этому молодому Искателю такое имя.

Совершив несколько столь полезных путешествий, Колокол решил на какое-то время осесть и вскоре женился на женщине из Пятого Дома (сам же он принадлежал к Дому Четвертому). Они жили в любви и согласии, он продолжал учиться в Обществе Искателей, а еще ходил к ученым людям в Вакваху, на Пункт Обмена Информацией. Жена его занималась виноградарством и виноторговлей и входила в Цех Виноделов. Потом она забеременела, и беременность протекала у нее очень тяжело. На шестом месяце у нее случился выкидыш, и она долго болела после этого, да так и не поправилась. У нее продолжались кровотечения, она худела, плохо ела и очень мало спала. Врачи не находили причин для операции, а лекарства облегчения не приносили. Был совершен необходимый обряд, Целители спели все нужные песни, однако она вместе с ними петь не могла. Однажды Колокол пришел домой и обнаружил, что жена лежит одна, совсем ослабевшая, и горько плачет. А потом она сказала ему:

– Колокол, я скоро умру.

– Нет, – воскликнул он, – ничего подобного! Ты не умрешь.

– Я боюсь, – сказала она.

– Какой прок бояться, – сказал он. – Да и бояться-то нечего.

– А разве смерти не стоит бояться? – удивилась она.

– Не стоит, – сказал он уверенно.

Жена только отвернулась от него и продолжала молча плакать.

На другой день, когда Колокол пришел домой, она чувствовала себя так плохо, что не могла даже руку поднять.

– Послушай, женушка, – сказал он ей, – если ты так боишься умирать, то я умру вместо тебя.

Это заставило ее улыбнуться, и она сказала:

– Смелый ты мой дурачок!

Но он совершенно серьезно возразил:

– Нет, это правда, жена моя! Я умру вместо тебя, не бойся.

– Никто на такое не способен, – сказала она.

– Если ты дашь мне свое согласие, я смогу это сделать, – заверил он ее.

Она решила, что он как ребенок все еще не воспринимает всерьез того, что жизнь ее на исходе. И она сказала:

– Хорошо, дорогой, я согласна.

Он сидел на краешке ее постели, однако, услышав ее слова, встал, весь вытянулся, широко расставил ноги, раскинул руки, а лицом обратился к небесам. И громким голосом воззвал:

– Приди, о Мать! Приди, Отец! Придите из вашего Небесного Дома, придите ко мне из вашего Дома, где стены из падающего дождя!

Потом он посмотрел на лежавшую в постели жену и попросил:

– Пожалуйста, не называй меня больше моим прежним именем; с твоего согласия я только что отдал его. Теперь у меня только одно имя: Медведь.

Потом он расстелил в углу ее комнаты покрывало и лег на него.

Ночью пошел сильный дождь. Ужасная грозовая туча наползла с северо-запада, молнии сверкали, освещая лес и город, грохот грома эхом перекатывался среди гор, и дождь лил стеной. В ту ночь многих птиц ветром выбросило из гнезд и утопило, а земляные белки утонули в своих норках.

Каждый раз, когда гремел гром, человек, назвавшийся Медведем, громко вскрикивал, а стоило блеснуть молнии, со стоном закрывал лицо ладонями. Жена его разволновалась и попросила свою сестру придвинуть ее постель поближе к нему, потом взяла его за руку, но так и не могла успокоить. Тогда она послала сестру за матерью своего мужа. Свекровь ее пришла и тоже стала спрашивать сына:

– Что случилось, Колокол? Что с тобой такое?

Он ничего не отвечал ни той, ни другой, но лежал и дрожал и все прятал лицо. Наконец жена вспомнила, что он велел звать его Медведем, и сказала:

– Медведь! Почему ты так ведешь себя?

И тут он ответил:

– Я боюсь.

– Чего же ты боишься?

– Я должен умереть.

Свекровь спросила женщину:

– Почему он так говорит?

Та ответила:

– Он сказал, что хотел бы умереть вместо меня. И я дала свое согласие.

Свекровь и сестра женщины в один голос воскликнули:

– Никто на такое не способен! Это невозможно!

Тогда женщина обратилась к своему мужу:

– Послушай, я не согласна, чтобы ты умирал вместо меня! Хоть я и дала тебе свое согласие, но теперь беру его обратно!

Но он ее, похоже, не слышал. С треском рассыпались раскаты грома, и дождь молотил по крыше, а ветер продолжал бушевать.

Дождь лил всю ночь, и весь следующий день, и следующую ночь тоже. Долину залило водой так, что она превратилась в озеро от Унмалина до Кастохи.

Тот человек, который теперь назывался Медведем, все время, пока шел дождь, лежал, дрожал и прятал лицо; он ничего не ел и совсем не спал. Жена его оставалась с ним рядом, тщетно пытаясь его успокоить и утешить. Приходили люди из Общества Целителей, но он говорить с ними отказывался и не желал слушать их пение, затыкал уши и стонал.

В городе стали поговаривать:

– Этот храбрец умирает вместо своей жены; он занял ее место в обители смерти.

И действительно, было похоже, что это так и есть, однако никто не был уверен, возможно ли это и можно ли допускать такое.

Пришли люди из Общества Земляничного Дерева и уселись рядом с женой у ложа ее мужа. Они сказали ему:

– Послушай, ты заходишь слишком далеко! Разве тебе не страшно?

И он громко заплакал и ответил:

– Да, мне теперь страшно! Но уже слишком поздно.

– Но ты еще можешь вернуться, – сказали они.

И снова он заплакал и сказал:

– Я никогда не знал, какой он, медведь. А теперь сам стал медведем.

Наконец дождь перестал, воды вернулись в реку, и установилась обычная для этого сезона погода. Но тот человек так и не смог больше подняться; он все лежал, дрожал и ничего не ел. Кишки его не выдержали столь длительного голодания, началось кровотечение, его мучили сильные боли, он громко кричал и стонал. Это был такой крепкий и здоровый человек, что ему потребовалось очень много времени, чтобы умереть. Прошло четырнадцать дней, и он уже совсем обессилел и не мог говорить, а еще через четыре дня люди