объяснить полицейским, как найти пещеры! И они тут же пошлют людей, заложат взрывчатку, все уничтожат… Они ведь взорвали Великую Библиотеку в Маранге; да и все остальное тоже сровняли с землей. Корпорация никогда не изменит своей политики по отношению к нам! Разве что ВЫ сможете переубедить ее, йоз Сати. Может быть, тогда она позволит нашим книгам существовать? Позволит представителям Экумены изучать их? Может быть, она даст нам возможность спасти наши знания? Если это произойдет, мы, конечно, отпустим этого человека. Но даже если мы отпустим его, то другие сине- коричневые — люди из его собственного окружения — все равно сразу его арестуют и посадят в тюрьму: ведь он действовал, не имея на то приказа властей. Бедняга, не слишком приятное будущее его ждет!

— Но ведь он, возможно, ничего полиции и не скажет.

Икак с удивлением посмотрела на нее.

— Я знаю, он сам решил… преследовать меня, чтобы найти Библиотеку и уничтожить ее, — продолжала Сати. — Это была его идея фикс. Но знаете… Его ведь вырастили мазы. И он…

Сати колебалась. Она не могла раскрыть Икак самую главную тайну Яры; как и свою собственную.

— Ему пришлось стать таким, какой он сейчас! — выпалила она. — Но, по-моему, Толкователи все же сыграли — и продолжают играть — в его жизни самую главную роль. Я думаю, сейчас он вернулся или возвращается к своим истокам. И я совершенно точно знаю, что он не питает ни малейшей вражды ни к Одиедину, ни к кому-либо другому из нас. Может быть, вы позволили бы ему просто остаться в Амарезе? Просто жить там, не будучи вечным пленником? Просто жить в тени?

— Не знаю, возможно ли это, — неуверенно, но без неприязни сказала Икак. — Ведь очень трудно спрятать человека — даже в большом городе, йоз Сати. Ведь у него в запястье имплантирован чип СИО. И он был чиновником довольно высокого ранга. И ему было предписано следить за инопланетянкой, за одним из Наблюдателей Экумены! Они непременно станут его искать, йоз Сати. И как только они до него доберутся, то, боюсь, как бы хорошо он к нам ни относился, он все равно расскажет им все, что знает. Они заставлять умеют.

— А что, если он спрячется на всю зиму в какой-нибудь деревне? И совсем не пойдет в Амарезу? Мне ведь тоже понадобится какое-то время, маз Икак Иньеба… чтобы поговорить с нашим Мобилем, а ему — чтобы переговорить с представителями Корпорации. А если наш корабль, согласно расписанию, действительно прилетит только на будущий год, то нам придется ждать его прилета, чтобы затем с помощью ансибля связаться с нашими Стабилями на Хейне и обсудить все эти вопросы. На все это требуется время, маз.

Икак кивнула.

— Хорошо, я посоветуюсь с остальными. Мы постараемся сделать все, что в наших силах. Сразу после ужина Сати поспешила к Яре. Она встретила там Акидана и Одиедина; Акидан принес теплую одежду, которая понадобится Яре во время путешествия. Одиедин пришел, чтобы подбодрить своего пациента перед трудной дорогой. Акидан был страшно возбужден предстоящим отъездом. Сати была глубоко тронута, заметив, как ласково он разговаривает с Ярой, как светится его молодое красивое лицо.

— Не беспокойся, йоз, — искренне успокаивал раненого Акидан. — По этой тропе очень легко спускаться, и отряд у нас очень сильный. И недели не пройдет, как мы уже будем в Амарезе.

— Спасибо, — ровным голосом ответил Яра. Лицо его было совершенно бесстрастным.

— Тобадан позаботится о тебе, — сказал ему Одиедин.

Яра благодарно кивнул:

— Спасибо.

Киери принесла теплое пончо, которое забыл Акидан. Она с трудом влезла в палатку и тут же принялась болтать как ни в чем не бывало. Сати опустилась на колени и накрыла своей рукой руку Яры. Она никогда прежде к нему не прикасалась.

— Спасибо тебе за твою историю, Яра, — шепнула она торопливо и смущенно. — И за то, что позволил мне рассказать свою историю — тебе. Я надеюсь… Я надеюсь, что все будет хорошо! До свидания, Яра. — Он поднял на нее глаза, один раз коротко кивнул и отвернулся.

Вернувшись в свою палатку, Сати долго не могла унять странную тревогу, возникшую в душе. И все же испытывала облегчение: она сказала то, что хотела.

В палатке творилось нечто невообразимое: Киери собиралась в путь. Сати, собственно, давно уже подумывала о том, чтобы снова поселиться вместе с Одиедином, у которого в жилище всегда царят порядок и тишина.

Сати весь день работала над каталогом; работа была утомительная и сложная, связанная с громоздкими и довольно нелепыми аканскими компьютерными программами. Так что Сати легла пораньше, намереваясь встать до рассвета и непременно проводить своих друзей. Уснула она почти сразу. И не слышала, как вернулась откуда-то Киери, как она возилась, укладывая свои вещи. Ей показалось, что прошло не более пяти минут, когда опять вспыхнул светильник и она увидела, что Киери стоит, уже полностью одетая, и собирается уходить. Сати с трудом выбралась из спального мешка и крикнула вслед Киери:

— Я с вами завтракать буду!

Но когда она прибежала на кухню, там никого не оказалось. Странно: ведь перед долгой дорогой людям обязательно нужно было поесть горячего, чтобы набраться сил. Удивленная, Сати спросила у Лонга, дежурившего по кухне:

— А где, собственно, все? Неужели уже ушли?

— Нет. — Лонг был мрачен.

— Что-то случилось?

— Я думаю, да, йоз Сати. — И Лонг мотнул головой в сторону внешних пещер. Сати бросилась туда и в коридоре столкнулась с Одиедином.

— Что случилось?

— Ах, Сати, — только и смог вымолвить Одиедин, как-то непонятно, безнадежно махнув рукой.

— Что?!

— Яра.

— Что — Яра?

— Идем со мной.

Сати поспешила следом за Одиедином в ту пещеру, где на стене было высечено изображение Древа. Однако он почему-то прошел мимо палатки Яры. В пещере было полно народа, но Яры она не заметила. Они миновали маленькую пещерку с неровным полом и нырнули в тот короткий коридорчик, что вел наружу. Одиедин прополз под низенькой аркой выхода и сразу поднялся. Сати от него не отставала.

Они стояли рядом на каменном выступе. Солнце еще не всходило, но высокие небесные чертоги были светлы и прекрасны и казались поистине необъятными после тесноты полутемных пещер.

— Смотри, куда он ушел, — сказал Одиедин. Сати с трудом оторвала восхищенный взор от сияющих небес и посмотрела, куда он указывал. Внизу, на «полу» амфитеатра, лежал глубокий, по колено, слой снега. И на этом снегу были отчетливо видны следы, ведущие от того каменного выступа, на котором они стояли, прямо к утесу над пропастью и обратно; следы трех или четырех человек, как показалось Сати.

— Это не его следы, — заметил Одиедин. — Это мы наследили. А он полз на четвереньках. Он ведь не мог идти. Не знаю уж, правда, как он и полз-то с таким коленом… Здесь ведь довольно далеко…

Теперь Сати наконец разглядела на снегу странную широкую полосу — точно тащили что-то тяжелое. А все следы башмаков были как бы в стороне от этой страшной борозды; слева от нее.

— Никто ничего не слышал. Он, должно быть, выбрался из палатки уже после полуночи.

Сати опустила глаза и рядом с собой, у самого входа в пещеру, где слой снега на черном камне был совсем тонким, увидела неясный отпечаток ладони.

— А на самом краю он встал и выпрямился во весь рост, — промолвил Одиедин. — Чтобы прыгнуть.

Сати глухо вскрикнула. И, бессильно опустившись на землю, стала раскачиваться из стороны в сторону. Слез не было. Но горло сдавило так, что она даже вздохнуть не могла.

— Пенан-Теран, — с трудом выговорила она наконец. Одиедин ее не понял. — Он оседлал ветер! — пояснила она.