камни. Их называют «камень-мать». Очень высокие, метров двадцать. По форме — как ели. Там оставляют дары — ножи, бусы, кольца. Копья, луки бывают. Луки, конечно, высохли уже. Дары лежат на уступах камня, иногда глубоко в расщелинах. Смотришь — старые копья, а не заржавели. Один камень красивый очень: зеленый, вроде как из малахита. В последнее время стали их грабить…
Есть поверье: брать от камня ничего нельзя — отвалится палец или рука. А положить в дар обязательно надо, хоть что-нибудь. Русские тоже кладут. А один охотник пожалел патрон положить, потом смотрит — все патроны потерял. Стоят камни в стороне от дорог — километров десять, а то и двадцать по мху, по скалам, но пастухи знают, как пройти».
Разумеется, легенды о священных камнях и скалах есть у многих народов, на разных континентах. Но, пожалуй, приведенные выше свидетельства более всего напоминают предания о сейдах Лапландии. И ведь одна из разновидностей лапландских сеидов — это именно скалы причудливой формы, прежде всего напоминающие своими контурами человеческую фигуру.
Известны устной традиции Камчатки и шаманы-врачеватели. К сожалению, говорят о них в прошедшем времени. Это сожаление — не дань моде. Не справилась европейская медицина с недугами народов Камчатки. Выросла заболеваемость туберкулезом. Близорукость, плохие зубы — сейчас некоторым кажется, что это врожденные качества местных жителей. Но ведь было иначе! Пятидесятилетние ительмены и коряки помнят стариков с молодыми зубами и зрением потомственных охотников (в десять раз острее нашей средней нормы!). Одна из причин ухудшения ситуации ясна: замена традиционных северных блюд европейской кухней. Понятен тут и возможный выход из положения. Но, может быть, «соколиное» зрение стариков — это напоминание о неких необыкновенных способностях, которыми обладали предки ительменов и коряков?
У жителей Камчатки шаманы (как, кстати, и вожди) в быту не выделялись среди прочего населения. Чужеземцам не говорили о таких людях. Их знания и опыт не приносили им богатства и славы. Однако об этих людях не забыли и сейчас. Рассказывает Е. Ф. Уягал: «Простудился я в детстве. Помню: мать плачет… А потом я умер — говорят, совсем холодный был. Мой дядя владел… гипнозом, наверное, как сейчас говорят. Позвали его. Все вышли. Вроде бы он в бубен бил — и только, но я выздоровел. Это не колдовство — знания. Редкие люди ими обладают. Он действовал, только когда была критическая ситуация, а так — обыкновенный человек. Сейчас, насколько я знаю, таких людей нет, единственный был в нашем селе человек».
Да, шаманство на Камчатке не было профессией. Истинный шаман мог родиться один на три-четыре поколения. Н. А. Шмагин, уроженец Карагинского района, уже не застал последнего в своем селе шамана, но рассказы о нем помнит хорошо. В действиях шамана сочетались искусство, в том числе актерское, и астрологическая наука: для совершения ритуала учитывалось расположение звезд, Луны и планет, выбирался определенный день и час. Присутствовавшие на камлании видели неведомо откуда взявшихся в яранге птиц, зверей (Шмагин не отрицает возможности внушения). После одного из камланий на теле выздоровевшей женщины остался шрам — а ведь хирургического вмешательства не было! Шаман как бы «незримо» вытащил нечто, мешавшее жить… Инструктор отдела народов Севера, ительменка В. И. Успенская вспоминает, что целительница из села Седанка, «бабушка Паплиха», часто лечила массажем. Видимо, существовали достаточно сложные, отработанные приемы такого лечения: перед массажем головы бабушка Павлиха обмеряла голову больного тесемкой — вокруг головы через лоб и ото лба назад, через затылок. Нелишне напомнить, что в центральноазиатской медицине положение акупунктурных точек тоже определяется обмерами. Не уходят ли в палеолит, в палеоарктическую, гиперборейскую культуру корни той системы, которую мы сейчас называем восточной медициной?
Фольклорное наследие Камчатки сохранилось неполно. Например, ительменские мифы ученым записать уже не удалось. А орнамент? Какие тайны хранит прикладное искусство народов, чьи предки жили во времена платоновской Атлантиды, а может быть, и Гипербореи?
Б. А. Жирков (художественный руководитель ительменского ансамбля танца «Эльвель»), отдавший много сил возрождению ительменской культуры, выделил несколько образцов орнамента, которые не изменялись на протяжении, по крайней мере, двух последних столетий. Ительменский орнамент обычно располагается горизонтальными полосами, состоящими из трех регистров. Изображения в верхнем и нижнем регистрах чаще всего тождественны: полукруги, треугольники, квадраты… Возможно ли понять их смысл?
Президент Камчатской ассоциации народов Севера, кандидат философских наук, ительменка В. В. Петрашева говорит, что ряды полукругов можно «прочитать» как волны, треугольники — как жилища. Три регистра уверенно соотносятся с тремя мирами (верхним, средним и нижним) — распространенной космологической схемой. Тогда, может быть, волны символизируют воды небесные и подземные? Этот образ знаком многим древним культурам. Вспомним Египет: Солнце свершает свой путь по небесной реке и по реке загробного мира. Сложнее с узором из треугольников. Они пронзают все три мира, вырастая ввысь или спускаясь с неба. Треугольники равносторонние. Нетрудно мысленно поделить каждый из них на шесть подобных малых треугольников (модуль для такого деления задан треугольничком в центре основания). А число «шесть», построенное в виде треугольника, — это, еще в античном математическом определении, число особое, «совершенное». И если ительменский орнамент изображает жилища, то не заключена ли здесь идея соединения двух совершенных строений — земного и небесного? Земной храм встречается с нисходящим Небесным Иерусалимом… Слишком фантастично для Камчатки, для Севера? Может быть, и нет. Во всяком случае, к образу треугольного храма, в контексте палеоарктических реконструкций, мы еще вернемся. Конечно, теория совершенных чисел известна нам от древних греков. Но камчатский орнамент, по-видимому, намного старше. Его часто составляют из бусин, нашитых на одежду или предметы утвари. Каменные бусинки нашли на Камчатке в захоронении на Ушковском озере, и возраст захоронения — около 15 тыс. лет. Так что не грекам ставить вопрос о приоритете. Разве что был общий источник. Гиперборея?..
Об этом общем источнике, пожалуй, можно добавить кое-что еще. Налобная лента («ленат» по- ительменски) — это что, всего лишь деталь традиционного костюма? Однако люди, носившие старинный ленат, уверяют, что он снимает головную боль. В чем дело? Обратимся к древнекитайской медицине. Оказывается, ленат, опоясывая голову, соединяет акупунктурные точки ян-бай, хань-янь, тоу-вэй, тянь-чун и хоу-дин. В совокупности эти точки ответственны за мигрень, невралгию тройничного нерва, головокружение, нарушение сна, нервный тик, конъюнктивит и даже эпилептические приступы и паралич лицевого нерва! Точка хоу-дин (на затылке) осуществляет соединение в организме активной энергии ян и пассивной инь. А в затылочной части ительменского лената сочетаются белые и черные треугольники. Чем не изображение инь — ян? Так, может быть, открытие на Камчатке в 1990 году кабинетов иглорефлексотерапии — возвращение к собственным забытым истокам? Кстати, неэстетичные, на наш взгляд, лабретки (костяные и каменные украшения лица) тоже вставлялись, по принципу современного пирсинга, в акупунктурные точки — более 10 тыс. лет назад!
И еще один камчатский символ — оберег, укреплявшийся прежде над входом в жилище{156}. Смысл его утрачен. Не поможет ли сравнение с сакральными символами других культур? С первого взгляда видно, что больше всего оберег похож на
Если камчатский оберег — вариант кадуцея, то он, пожалуй, отличается большей глубиной обобщения. Кадуцей натуралистичен, а камчатский знак включает в себя знаменитый древнеегипетский
