— Наверх никого не пускать! Не разрешать швартоваться! Никаких спасательных работ без моего разрешения не начинать!

Капитан Робертсон, усмехаясь, кивнул своему помощнику:

— Видать, из опытных. Хочет поторговаться. Пусть попробует, нам некуда спешить.

Успешно отразив первую беззастенчивую атаку «Си-хок», капитан Джефрис начал дипломатические переговоры. Он пригласил капитана спасательного судна поговорить с глазу на глаз. Робертсон согласился и поднялся на палубу «Саутэрн Принс». В салоне капитана за стаканом коньяку и душистыми гаванскими сигарами произошел следующий разговор.

Робертсон: Вы посылали сигналы «SOS», на которые мы поспешили из Адена к вам на помощь. Никто, кроме нас, не явился, и за это время положение вашего парохода не улучшилось. Следовательно, вы не имеете права отказываться от нашей помощи.

Джефрис: Я звал не вас и могу подождать, пока придет помощь из другого места. Мое судно находится сейчас в ведении военно-транспортного ведомства, поэтому у меня есть основания надеяться, что какой-нибудь военный корабль снимет «Саутэрн Принс» с мели. Перед вами, мистер Робертсон, у нас нет никаких обязательств.

Робертсон: Морской суд решит иначе.

Джефрис: Не забудьте, что в данном случае вы имеете дело не с частной фирмой, а с государством. Кроме того, особые условия военного времени…

Робертсон: Позвольте спросить, с кем мне в данном случае нужно вести переговоры — с военно- транспортным ведомством или с вами? Вы правомочный представитель судовладельца или служебное лицо, не облеченное ответственностью?

Джефрис понял — ему расставляют западню: если он станет отрицать свою самостоятельность и правомочность, Робертсон сможет не считаться с ним и без согласия капитана возьмет пароход на буксир, если же он подтвердит свою самостоятельность, тогда придется признать и обязательства по отношению к спасательному судну. Поэтому он уклонился от ответа и приступил прямо к практическим переговорам.

— Сколько вы возьмете за снятие парохода с мели и доставку его в порт?

— Только то, что полагается по закону: одну треть стоимости парохода и находящихся на нем грузов. Это же понятно само собой, поскольку у нас существует такой закон.

— Я с этим не согласен. Если бы «Саутэрн Принс» грозила немедленная гибель, тогда мне пришлось бы принять ваши условия. Но с пароходом не произошло ничего страшного. Мы вполне можем просидеть на мели целый месяц. За этот месяц мы, учитывая близость порта, можем весь свой груз перевезти на каботажниках и баржах на берег. Стоимость перегрузки обойдется страховому обществу значительно дешевле, чем треть стоимости груза. А когда пароход будет разгружен, он и без вашей помощи сойдет с мели.

Робертсон в душе злился на сообразительность капитана. Видать, это бывалый старик, и голыми руками его не возьмешь. Но он, по-видимому, не был знаком с местными условиями, и поэтому у Робертсона еще оставались кое-какие надежды.

— Сколько вы даете? — спросил он.

— Я думаю, нам выгоднее всего договориться о поденной оплате. Работы по снятию судна с мели могут продолжаться самое большее два дня. Предположим, что пройдут все три. Прибавим к этому один день на доставку судна в порт, два — на путь из Адена и два — на обратный путь. Всего получается восемь дней. Вам известно, во что обходится в день содержание вашего судна. К этим фактическим расходам прибавим сумму, о которой мы условимся, причем сумму солидную, и наши расчеты будут закончены.

— Как велика будет эта сумма?

— Я считаю, тысяча фунтов в день устроит любого предпринимателя.

— Благодарю.

Капитан Робертсон взял фуражку, сдержанно поклонился и направился к выходу.

— Тогда нам не о чем разговаривать.

— Какое же будет ваше предложение? — спросил Джефрис.

— Вы забываете наше исключительное положение, — произнес Робертсон. — Спасательное судно имеет работу в лучшем случае две недели в году. Если ему будут платить только за эти две недели, скажите: как нам существовать остальное время? Еще раз повторяю: я не требую больше того, что предусмотрено законом. Треть стоимости спасенного имущества, вот и все.

— Тогда и мне не о чем говорить с вами, — обрезал Джефрис.

Капитан Робертсон вернулся на свое судно, отвел его метров на двести от «Саутэрн Принс» и приказал бросить якорь. Теперь оба судна — жертва и агрессор — находились на расстоянии человеческого голоса. Робертсон вооружился терпением и решил выждать, пока Джефрис сам признает свое бессилие. Когда шторм стих, на палубе «Си-хок» было слышно, как старый Джефрис исходил проклятиями и потрясал кулаками в сторону спасательного судна.

— Прожорливая акула, ну чего ты тут торчишь, чего кружишь, словно ворон над падалью?

— Побесись, старичок, скоро утихомиришься, — усмехался Робертсон. Ярость Джефриса доказывала, что положение «Саутэрн Принс» ухудшилось.

Два дня «Си-хок» простоял на якоре вблизи парохода, после чего Робертсон решил, что настало время применить дальнейшие меры воздействия. Вечером в сумерки он опять приблизился к «Саутэрн Принс» и осведомился, не желает ли капитан Джефрис с ним говорить.

Джефрис желал. Одновременно с Робертсоном на «Саутэрн Принс» отправился и его помощник. И пока оба капитана ожесточенно спорили в салоне, помощник Робертсона беседовал с людьми. В салоне происходила странная сделка: оба капитана старались дать друг другу взятку. Джефрис обещал Робертсону тысячу фунтов сверх условленных, если он согласится с его предложением, Робертсон обещал Джефрису столько же, если Джефрис разрешит ему действовать «в соответствии с морскими законами». В тот день им так и не удалось подкупить друг друга. Зато более успешно действовал помощник Робертсона. Он тоже прибегал к взяткам, правда, в более скромных размерах, но зато с лучшими результатами. Он убедился, что боцман готов услужить за десять фунтов. Столько же потребовал дункеман и еще некоторые нужные ему люди. Офицеров пока в это дело не вмешивали.

Спустя час Робертсон с помощником вернулись на «Си-хок» и спокойно стали ждать утра, когда переговоры должны были возобновиться, но уже совсем в другом духе.

За ночь на «Саутэрн Принс» произошло много существенных изменений. Во-первых, значительно увеличилась течь. В трюмах вода начала прибывать на четыре сантиметра в час. Во-вторых, под утро вышел из строя большой судовой насос, и механики никак не могли починить его. Капитан Джефрис метался как безумный, но ничем помочь не мог. Вода все прибывала и грозила вскоре подмочить грузы, боящиеся сырости. На «Си-хок» об этом были осведомлены лучше, чем сам Джефрис, поэтому сегодня Робертсон не спешил возобновлять переговоры.

Положение «Саутэрн Принс» с каждым часом становилось все более угрожающим, и наконец около полудня Джефрис сообщил, что желает говорить с капитаном Робертсоном.

Разговор происходил в секретной обстановке и продолжался не больше получаса — обстоятельства не позволяли дольше тянуть. Какую взятку удалась дать Джефрису, об этом никто не знал, но когда оба капитана вышли на палубу, Джефрис был очень любезен с Робертсоном и торопил его скорее приступить к спасательным работам, а Робертсон из спокойного, флегматичного наблюдателя превратился в энергичного командира.

— Ошвартоваться с подветренной стороны! Пустить в ход все насосы! Водолазам приготовиться к осмотру днища «Саутэрн Принс»!

Он в несколько мгновений поднял тревогу на своем судне. И начались спасательные работы — одна из самых больших комедий, какие только приходилось видеть Ингусу Зитару. Но и он не был забыт и поэтому наравне с Яновским, Джефрисом и другими смотрел на происходящее сквозь пальцы, хотя это обошлось владельцам парохода и грузов в одну треть стоимости их имущества.

В продолжение двух часов насосы «Си-хок» качали в море мощные струи воды, и скоро течь была ликвидирована. Одновременно водолаз осмотрел днище парохода. Капитан Робертсон убедился, что при желании «Саутэрн Принс» можно снять с мели за один день. Но по некоторым соображениям это было