раздался голос Мэтью:
— Доктор Майк, доктор Майк!
Микаэла быстро собрала свои принадлежности и выбежала наружу. Мэтью уже спрыгнул с козел повозки и полез в кузов. Там сидела Колин. На ее коленях покоилась голова Брайена. Его лицо было бледно, под глазами темнели круги, а лоб и шея были покрыты потом.
— У него жар со вчерашнего вечера! — взволнованно крикнула Колин приемной матери.
Микаэла положила руку на лоб мальчика и убрала в сторону мокрые от пота пряди.
— Мэтью, отнеси его, пожалуйста, наверх, — тихо сказала она потом.
Колин тотчас спрыгнула с повозки, чтобы взбежать по лестнице раньше, чем Мэтью с Брайеном. Но Микаэла крепко схватила ее за руку:
— Ты подождешь здесь. Мэтью сейчас возвратится, и вы снова поедете домой.
— Но я не хочу домой! — закричала Колин, окончательно выйдя из себя. — Тебе совсем безразлично, что с нами будет, может, мы там тоже заболеем гриппом и умрем, и никто этого не заметит. — Ее глаза наполнились слезами гневного отчаяния.
— Если вы будете держаться подальше от больных, вы не заразитесь и не заболеете, — сказала Микаэла очень серьезно и попыталась погладить девочку, чтобы успокоить ее.
Но Колин резким движением отбросила руку приемной матери.
— Но ты же видишь по Брайену, что это не так. Мне совсем не все равно, что случится с моими близкими, и я останусь здесь, чтобы ухаживать за моим маленьким братом, как это принято в семье! — С этими словами она вырвалась от Микаэлы и побежала вверх по лестнице пансиона.
Когда Микаэла пошла за детьми в отведенную для них комнату, Колин уже сидела у кровати Брайена и держала его за руку. Микаэла села рядом с детьми.
— Колин… — начала она.
Девочка бросила на нее полный ожидания взгляд.
— Как раз сейчас прибыло несколько помощниц, — тихо проговорила Микаэла, — они хотят вместе со мной ухаживать за больными. С ними и миссис Олив. — Она вздохнула. — Ты могла бы позаботиться и о других пациентах?
Колин изумленно посмотрела на нее. Потом она бросила взгляд в другой конец комнаты, где лежал в постели еще один бледный маленький мальчик, примерно такого же возраста, как и Брайен.
— Я… я думаю, Томми надо вымыть, — медленно ответила она. Потом она взяла стоящий сзади на тумбочке таз с водой и губку и слезла с кровати Брайена.
Как только Колин ушла, Микаэла перестала сдерживаться и не на шутку разволновалась из-за Брайена. Он был в тяжелом состоянии, и Микаэла невольно упрекала себя в том, что она оставила детей одних, хотя ее присутствие не могло бы уберечь Брайена. После того как она влила мальчику немного разведенного хинина, она на минуту положила голову на руки и закрыла глаза.
Когда она снова подняла голову, напротив нее стоял Салли. Он нежно держал в своих руках горячие пальцы Брайена.
— Как его дела? — спросил он тихо. Микаэла пожала плечами.
— Надеюсь, что хинин снимет жар. Но так или иначе, пройдет немного времени, и мы без остатка используем все лекарства, — вздохнула она. — Когда я заказывала их в последний раз, я не могла себе представить, что нам понадобится так много.
Салли внимательно посмотрел на нее.
— Шайоны побеждают жар настоем из красных цветов. Я мог бы достать вам листья.
Микаэла с благодарностью посмотрела на длинноволосого человека.
— Это очень благородно с вашей стороны, Салли, но боюсь, я не сумею применить эти средства.
Салли чуть поднял брови.
— Потому что это медицина индейцев? — спросил он.
— Нет, — ответила Микаэла, решительно покачав головой, — просто я не знаю ни дозировки, ни побочных действий…
— Но это в любом случае лучше, чем ничего, — перебил ее Салли.
В этот момент с лестницы донеслись шаркающие шаги, а потом, бледный и дрожащий, в дверном проеме показался Хорес. Левой рукой он опирался о плечо Колин, которая доходила ему как раз до груди.
Салли сейчас же вскочил, чтобы его поддержать. В сравнении с изможденным больным он показался Микаэле крепким деревом рядом с хлипким кустиком. Салли проводил Хореса в соседнюю комнату и уложил его на свободную кровать. Микаэле и без тщательного осмотра было ясно, что тот находится в самой тяжелой стадии болезни. Она уже хотела быстро спуститься по лестнице в свою комнату, чтобы соскрести последние остатки хинина с упаковок, как вдруг перед ней возникла Майра, девушка из салуна.
— Майра, — вскрикнула Микаэла, — вы тоже больны?
Но Майра, улыбаясь, покачала головой.
— Нет, — ответила она и стыдливо стянула свой слишком глубокий вырез на платье, мало подходящем к атмосфере больницы. — Хэнк закрыл салун, и я подумала, что на это время могу пригодиться для чего- нибудь другого.
— И вы не боитесь гриппа? — спросила Микаэла. Майра опустила глаза:
— При моей профессии я научилась ничего не бояться…
— У нас здесь уже достаточно людей. — Миссис Олив вошла в комнату как раз во время их разговора.
Но Микаэла не обратила на нее внимания.
— Спасибо, Майра, мы сумеем вас здесь с толком использовать.
— Да это просто потаскушка! — выплеснула миссис Олив накопившееся раздражение.
— Возможно, зато имеет большой опыт обращения с людьми, — возразила Микаэла. — Вы можете вымыть Хореса, — продолжала она, как только миссис Олив, не скрывая возмущения, удалилась, чтобы ввести в курс дела нового добровольца — выздоровевшую тем временем Эмили. Доктор дала девушке таз для мытья и губку.
Майра взяла эти принадлежности и стала с какой-то беспомощностью вертеть их в руках.
— Простите, доктор, я должна… хм… ну, вы понимаете… помыть его всего? — спросила она смущенно.
Несмотря на подавленное состояние, Микаэла почти незаметно улыбнулась. Она не приняла во внимание особую подготовку Майры, доверяя ей это задание.
— Нет, — сказала она с полной определенностью, — только грудь и спину.
Прежде чем уйти, Микаэла еще раз обернулась. Майра уже села на край кровати Хореса и расстегнула ему рубашку. Она начала вытирать губкой лоб и грудь больного. И Микаэла должна была признать, что Майра действовала более умело, чем все женщины, выхаживавшие больных до нее. Когда Микаэла после очередной бессонной ночи прилегла на короткое время в своей комнате, она заметила, что в окно уже пробивается утренний свет. Колорадо-Спрингс еще спал, и площадь, на которой вчера возбужденная толпа требовала, чтобы Лорен Брей, как обычно, открыл свою лавку и торговал без ограничений во времени, была обманчиво спокойна. Именно Салли удерживал разъяренных людей, которые накинулись на его тестя. И хотя это не касалось Микаэлы, она надеялась, что сварливый старик когда-нибудь наконец оценит по справедливости предупредительность Салли.
Последние двенадцать часов были для доктора особенно тяжелыми. Казалось, эпидемия достигла пика, но кто мог это знать точно? Этой ночью в госпиталь приплелся и Джейк Сликер — недуг заставил его признать врачебное умение Микаэлы, чего она никак не ожидала. Но утром она вдруг ощутила странную тяжесть в собственном теле. Ей казалось, что мышцы подчиняются ей только по принуждению, а боли в ногах мешали при ходьбе. Поднявшись по лестнице, она вынуждена была остановиться на минуту и распустить шаль, чтобы переждать легкое головокружение и вдохнуть немного свежего воздуха, прежде чем она войдет в комнату к Брайену.
Колин сидела у кровати братишки и гладила его руку. Наверное, девочка просидела здесь всю ночь. Она хотела предупредить девочку, что сиделке тоже необходимо отдохнуть, но в этот момент новый приступ головокружения заставил ее прислониться к стене. Микаэле стоило усилий сохранить ясность мысли.
