переплетенных трав.

– Как вы посмели! – вскричала государыня Касия, оборачиваясь.

– Вы сами приказали мне прийти!

– Я ждала вас три часа назад!

– Что мне было делать тут три часа назад? – возразил Идасси. – Когда женщина приглашает мужчину в свой дом на ночь, она приглашает его играть не в шарады, а в совсем другую игру.

– Мальчишка, – сказала государыня, – тебе нет восемнадцати, что ты понимаешь в других играх?

– Сейчас покажу, – ответил Идасси, расстегивая шелковую куртку.

И бог знает, что бы он расстегнул еще, – а только в этот миг до слуха его донесся легкий шорох. Идасси мгновенно обернулся и отдернул занавес в углу комнаты, которым на ночь занавешивали статую бога Бужвы. В закутке, за статуей, сидел тот самый чиновник, которого прочили на место в потайных покоях, и был этот чиновник без башмаков и верхнего кафтана.

Идасси расхохотался.

– Шарея, прогоните этого нахала! – вскричала государыня.

Идасси развернулся и всадил чиновнику кулаком под подбородок так ловко, что бедняжка чуть-чуть не откусил себе кончик языка. Чиновник было поднял руку, защищаясь, но Идасси одной рукой схватил его за локоть, а затем поднял ногу и изо всей силы ударил чиновника под ложечку. Чиновник согнулся, отлетел к стене, и непременно бы упал, если б не зацепился рукавом за ветвистый светильник, вделанный в оконную раму. Послышался треск рвущейся ткани, пламя светильника заколебалось, – но, когда рукав чиновника окончательно порвался, он уже немного пришел в себя и, держась за светильник, замотал головой.

– Идасси! Ни с места! – вскричала государыня, видя, что варвар опять собирается бить своего соперника.

Идасси оглянулся. Он с трудом соображал, что делает. Душа его дрожала от бешенства, как в бою, когда человек перекидывается в медведя или трехглавого волка. В глаза ему бросился белый нож с костяной ручкой, – этим ножом государыня надрывала негодные указы. Идасси схватил нож ручкой вперед, раскрутил и кинул. Чиновник хрипнул, выпустил светильник и сполз на пол.

Государыня с криком ужаса метнулась к чиновнику.

– Шарея, Шарри! – закричала она, щупая руками красное пятно, расплывающееся вокруг костяной ручки. – Великий Вей, – выпрямилась государыня, – вы его убили!

– А зачем он прятался в вашей спальне? – отвечал маленький варвар.

Государыня вдруг всплеснула руками и расхохоталась. Идасси стоял, опустив голову и понемногу приходя в себя. Он очень хорошо знал, что всякое убийство в империи карается топором и веревкой и что единственный способ спастись – это как-то укрыть преступление от глаз власти. Но тут преступление было совершено, так сказать, на глазах власти, такой власти, которой слушались даже боги, – и укрыть его не было никакой возможности. И в то же время что-то подсказывало Идасси, что, возможно, это убийство на самом верху власти карается гораздо меньше, чем кража капустного кочана на рынке.

Может, этот завитой наглец еще жив?

Идасси наклонился над чиновником: тот уже не дышал. Государыня подошла и встала рядом. Идасси слышал ее взволнованное дыхание, но ему показалось, что она взволнована не убийством.

– Унеси его! – сказала государыня.

– Куда?

– Куда хочешь. Я не желаю, чтобы по дворцу ходили слухи, что в моей спальне зарезали человека.

Государыня подала Идасси башмаки и кафтан чиновника, и тот молча одел и обул мертвеца. Нож он вынул, обтер о платье покойника и положил на место. Государыня подала ему плащ Шареи, и Идасси обернул плащ вокруг мертвеца, изнанкой наружу, – с лицевой стороны плащ был расшит серебряной нитью и блестел бы в темноте. По счастью, нож Идасси попал точно в сердце, и крови из чиновника вытекло очень мало.

Идасси поднял закутанное тело чиновника с пола. Государыня стояла рядом, в легкой юбке и белой кофточке, едва прикрывавшей ее белое стройное тело. От нее пахло горным шиповником и парным молоком. Идасси вдруг бросил труп, повернулся к государыне и жадно впился в ее губы. Та вскрикнула, а потом уперлась ручками в его широкую грудь и стала отталкивать варвара. Идасси выпустил женщину, подхватил мертвеца – и был таков.

Спустя немного времени после ухода Идасси государыня Касия позвала к себе начальника дворцовой стражи Аверию.

– Я сегодня позвала господина Шарею, чтобы продиктовать ему несколько депеш, – сказала она, – но его не оказалось на месте, и я вспомнила, как мне говорили, будто он крутит любовь с некоей замужней дамой. Это преступление, когда чиновники манкируют обязанностями и разрушают семьи. Обыщите, пожалуйста, весь сад и особенно следите за стенами. Я не знаю, кто эта дама, и вдруг господину Шарее захочется ночью уйти в город?

Аверия повернулся, чтобы идти исполнять приказание, но государыня вдруг окликнула его:

– Погодите. Ни в коем случае не говорите, что это я послала вас на поиски.

– Я могу поднять стражу в учебный обход, – предложил Аверия.

– Так и сделайте.

Стражник побежал исполнять приказание, а государыня села на постель, уронила руки на колени и задумалась.

Скоро Идасси схватят с мертвецом на руках. Государыня была уверена, что маленький король ласов никогда не проговорится, где именно он зарезал Шарею, и никогда не узнает, что это государыня отрядила стражу на поиски.

Почему, почему она не позвала стражу, когда убийца был еще в ее опочивальне? Но нет, это был бы слишком большой скандал.

Зачем лишний раз позорить себя? Все равно, как только Идасси схватят с трупом Шареи, будет ясно, что несчастный чиновник убит молодым варваром из ревности. Государь немедленно возненавидит Идасси, и Идасси станет безопасен.

Нет, казнить его нельзя, это было бы слишком большим подарком варварам. Что ж, можно сослать Идасси в Иниссу или Чахар – пусть маленький король служит там в управе по сырам и творогу…

И тут государыня Касия ощутила острую боль при мысли о том, что Идасси будет сослан. Как сослан? А вечера? Опять слушать надоевшего, изленившегося Руша? Смотреть в холодные глаза молодого толстого Чареники, который на память знает каждую клетку в государственном балансе? Боже мой, боже мой, как страшно быть императрицей! Неужели это значит – не иметь права быть женщиной?

На рассвете Идасси вошел в спальню Даттама. Колдун проснулся почти мгновенно и сунул руку под подушку, где у него, верно, что-то было припрятано, но потом узнал маленького варвара и поднялся с постели, волоча за собой расшитое травами одеяло и щурясь спросонья.

– Что это у тебя в мешке? – спросил Даттам.

– Свежее пособие по анатомии, – сказал Идасси.

С этими словами Идасси вытряхнул из мешка на ковер чиновника, которого прочили на место в тайных покоях.

Был уже час Меда, когда Идасси, прикорнувший в спальне Даттама, проснулся. Яркий утренний свет пробивался сквозь тяжелые вишневые шторы. Идасси с трудом вспоминал вчерашнее.

Труп Шареи… Да… сначала он хотел зарыть его в дальнем углу императорского парка… Но потом откуда-то взялась ночная стража, парчовые куртки стали перекрывать дороги, Идасси пришлось прятаться с покойником по кустам…

Потом – путь в город… Потом он вместе с Даттамом раздел покойника и отнес его куда-то вниз, в лабиринты подвалов. Потом Даттам отослал Идасси и сказал, чтобы тот ни о чем не беспокоился. Идасси послышалось, что за стенкой подвала гудел огонь, и это показалось ему странным: зачем разводить огонь среди лета? Не иначе как за стенкой Даттамова подвала есть дырка прямо в ад…

Идасси раскрыл глаза пошире и увидел, что в спальню входит Даттам.