– Я должен вам напомнить, что авторские права на сценарий принадлежат «Манон», и если при монтаже мы обнаружим изменения, то не возьмем фильм. Нас связывает с вами четкий контракт, и в этом пункте я буду тверд.

– Ну конечно, конечно, – испуганно блеет Джеф, – наше агентство обязуется включить в ролик все, что мы вам сегодня показали.

И так без конца, час за часом. Близится вечер. А ты сидишь и протоколируешь их бредятину усердно, как служебный секретарь – летописец современного кошмара. Ибо данное собрание отнюдь не мелочь в истории Третьей мировой войны.

– Добавить в сценарий наречие «жадно». Это совершенно необходимо.

– А нужны ли нам все тридцать секунд? Разве нельзя поджать планы и уложиться в двадцать?

– О'кей, мы их урежем, но учтите, при этом возникнет ощущение скомканности.

– Мы постараемся быть предельно краткими.

– Если только IPSOS нас не завернет на тестировании, можно ужаться и до двадцати.

– Заменить в сценарии «жадно» на «неодолимо». Так мы придадим ему оттенок возвышенности. Это крайне важно. Я просто настаиваю…

– Нужно, чтобы это был продукт, который НЕОДОЛИМО притягивает покупателя. Напоминаю вам, что перед широким показом ролик пройдет через фокус-группу. И если наше предварительное тестирование не даст однозначно положительных результатов, фильм выбросят в корзину.

– Итак, господа, я зачитываю проект: «Потребление продукта. Открыв баночку „Мегрелет“, женщина съест его с неодолимым наслаждением и с помощью ложки».

– Октав, может, хватит острить?

– Недурно было бы снять девушку идущей с продуктом в руке…

– Ну нет! Это абсолютно исключено! «Мегрелет» – это вам не бродячий йогурт!

Ты записываешь каждое их слово, ибо это слишком правдиво, чтобы быть прекрасным.

– Давайте перейдем к натуре: слово за Тони.

– Ми осмотреть много домов вокруг Майами и находить масса варианти: ошень откритие, или с большой сад, или более современни, вот, смотреть эти фотографии с просторни веранда, или еще можно снимать традиционни ферма в южни стиль, да-а-а?

– Тони, последний слово за тобой, – говорит Энрике. – Какая твой рекомендасьон?

– Я полагать, что хорошо классически дом и крильцо впереди; для тебья это будет о-о-ошень beautiful, я так думать. Не надо делать скучни клип, да-а-а?

– Если ти о'кей, то и я о'кей.

– Вернемся к съемкам самого продукта.

– Необходимо, чтобы этот йогурт вписался в окружающую среду… как бы это сказать… ну, типа баночка «Мегрелет» в траве, чтобы подчеркнуть идею природы.

– Это вроде бы продукт-забава, но в то же время несущий в себе мощный заряд здоровья.

– Наша главная и конечная ценность – любовь, – заключает Дюлер. – Наши клиенты покупают не йогурт, а любовь (вот что наверняка понравится Тамаре, думаешь ты). Мы продаем им не йогурт, но материнское молоко! Именно поэтому наша фирма world-wide. Любовь правит миром. Мы обязаны мыслить как истинные world-wide. И действовать как истинные world-wide.

Внезапно без стука входит Филипп. Он просит не обращать на него внимания и продолжать, но обсуждение начинают снова, только теперь прения время от времени прерываются трезвоном мобильника, который Филипп и не подумал вырубить.

– Это женщина в полном смысле слова. На ней грубые джинсы, майка с длинными рукавами – понимаешь, к чему я веду? Нужно с первой же минуты внушить зрителю ощущение эдакой небрежной элегантности.

– В общем, Шарон Стоун, только брюнетка и помоложе.

– А вы уверены, что какая-нибудь занюханная мадам Мишю из Валансьена узнает себя в этой особе?

– Обрати внимание: она типичная миддл-класс, только fun.

– Не очень-то у нее европейский вид.

– Мы сами ничего не имеем против североафриканцев, но есть риск, что наша целевая аудитория не отождествит себя с нею.

– Ну и ничего страшного! Да, у нее вид уроженки Юга, но это отвечает современной тенденции; сейчас в моде смуглая матовая кожа, как у Инес Састр, Дженнифер Лопес, Сельмы Хайек или Пенелопы Крус.

– Сельма Хайек – это кто?

– Энрике отсмотрел восемьдесят девушек и сказал, что она фотогеничнее всех.

– И она полностью соответствует духу этой торговой марки – раскованная, чувственная, именно то, что надо для «Мегрелет».

– Да-да, он будет magnifica!

– Very cute!

– Сельма Хайек – это кто??

– И вы правы, она прекрасно передает эмоции в кадре.

– Я не против поддержать этот выбор, но только после повторных проб.

– «Атмосфера загородного дома, спокойная, но динамичная. Трава должна быть зеленой с желтоватым (по-южному) оттенком. Звуковое оформление естественное, поют птицы».

– Надо будет потом добавить стрекот цикад.

– Сельма Хайек – это кто???

– Это красотка из модных «латинос».

– Ее снимок был на обложке английского «Vogue», в сентябрьском номере.

– Не знаю такой.

Стилистка, уже на грани истерики, раскладывает по столу пар двадцать солнечных очков, чтобы клиент выбрал те, которые Тамара водрузит себе на макушку. После двадцатиминутного обсуждения решено все их привезти на съемки, чтобы выбрать нужные прямо на месте (то есть решено пока ничего не решать).

– Теперь музыка: нам прислали кассеты пятеро исполнителей. Прослушаем?

Демо-версия 1:

– Слишком продвинутая.

Демо-версия 2:

– Слишком тяжеловесная.

Демо-версия 3:

– Слишком кичевая.

Демо-версия 4:

– Слишком замедленная.

Демо-версия 5:

– Слишком вульгарная.

«Просить музыкантов переделать музыкальный фон» – записывает продюсерша.

– Лично я против съемок с нижней точки во время дегустации продукта. Боюсь, фигура девушки получится деформированной. Я предпочел бы что-нибудь более классическое в соответствии с концепцией бренда.

И вот тут-то Чарли, улучив момент, выигрывает у меня обед в «Апиции»:

– Вы находите это анксиогенным? Но ведь ролик можно миноризировать.

Гендиректор Филипп встает и, перед тем как покинуть собрание, обращается к продюсерше:

– Браво, Мартина, прекрасно организовано, великолепная работа… а что, ты здесь новенькая? Тогда, надеюсь, тебе понравится у нас в «Россе»! Марк молодец, что нанимает таких асов, как ты.

– Филипп, меня зовут Моника, и я работаю здесь уже пять лет! – отвечает дама с холодностью, в данном случае вполне оправданной.