достал пистолет с магазином, осмотрел. Патроны новые, бронебойные 7Н21, с торчащими вперёд из плоских головок остриями сердечников. Неплохо, можно броники дырявить.

«Сто пятый» лишним не будет, и шесть магазинов к нему на трупе, но с этим ничего нового. А вот в специальном кармане хранился ночной монокуляр, и на шлеме убитого размещалось съёмное крепление под него. Тоже может пригодиться, даже очень. Я стащил крепление, снял свой шлем и переставил каркас из синтетических толстых ремней на него. Село как влитое, словно всегда там было. Сами поносим, очень пригодится.

Затем открыл карман для документов на разгрузке убитого. Там действительно нашлось какое-то закатанное в пластик удостоверение с фотографией. На фото был убитый, это даже сейчас нетрудно было заметить. Справа было написано имя: Бородулин Станислав Николаевич. Сверху, под уже известным мне логотипом, было отпечатано: ЧОП «Фармкор-Безопасность». Ну, вот и всё понятно. Теперь уже никаких сомнений, кто это такие. И заодно понятно, откуда деньги на такую экипировку, потому что ни в какой армии всё это и не снилось бы.

— Сергеич, полюбуйся. — Я протянул через плечо добытое удостоверение личности.

Сергеич прочитал, повертел в руках, хмыкнул, вернул запечатанный в пластик прямоугольник с фотографией мне.

— А кто же сомневался. Только помимо того, что они нас должны ловить, они тут в каждую помойку лезут, тебе не кажется?

— Именно так мне и кажется. Зачем это им?

— Трудно сказать.

Все остальные «эсэсовцы» имели похожие документы, одинаковое оружие, «Грачи» и «сто пятые», все повально с коллиматорными «белками», которым мы тоже очень обрадовались — у этого прицела рамка такая, что вообще ничего не закрывает. Целых шесть «сто пятых», которые я забрал все до единого. А ещё я заберу один из ПКМБ, установленных на «Воднике», и рацию «Северок-К», за что тоже спасибо. Кстати, а как сам «Водник» поживает?

Поживал «Водник» плохо, к глубокому нашему сожалению. Сквозь двигатель вездехода пролетели пули из КПВТ, развалив все его внутренности, так что с машиной можно было прощаться. Совсем он не поживал, в общем, равно как и его водитель, убитый прямо в кресле и забрызгавший своими мозгами из разлетевшейся головы всю приборную панель. Запах в салоне стоял, как в мясницкой. Зато он нас оделил ещё одним «сто пятым» и ещё одним «Грачом».

Насчёт запасного боекомплекта я не обманулся. В салоне машины нашлось три ящика «пятёрки» для автоматов, в которой мы уже не нуждались и сразу решили отдать всё крестьянам, и два с половиной ящика девятимиллиметровых для пистолетов. Немало. Не «Водник», а просто мешок с подарками. Личный состав уже вперегонки цеплял кобуры с «Грачами» на ремни. Это уже пистоль серьёзный, не ПМ.

А затем я наткнулся на командирскую сумку, в которой была целая куча карт с пометками, какие-то аэрофотоснимки, что-то ещё, и самое интересное — мой портрет под прозрачной крышкой, а рядом с ним портреты всего семейства Дегтярёвых. Вот и сомневайся, за нами эти «эсэсовцы» гоняются или нет?

Больше ничего стоящего в «Воднике» не было, хоть я и повздыхал на все лады. Классная машина, нам бы такую. Да где взять? Была вот одна, да и ту Сергеич из своих пулемётов раздолбал.

Блуждающих трупов в поле уже не было, а крестьяне с них разбогатели на два немолодых ПК, но, как и всё остальное, в отличном состоянии. Всё оружие было или после заводского ремонта, или совершенно новое, хоть и лохматых годов выпуска. Одни карабины СКС начала пятидесятых годов чего стоили. Этой банде достался склад постарше, видать, чем банде покойного Крапа, карабинов у того не было, только автоматы.

В КамАЗе нашлось тоже немало всего полезного. Куча ящиков с патронами, два РПГ-7 с кучей гранат, которые, видимо, бандюганам было лень с собой таскать, вот и возили в кузове. Нашёлся даже НСВ «Утёс», разобранный, с запасным стволом, тоже бог знает какого года издания, ни разу не выстреливший, весь в пушечном сале. К нему куча патронов, несколько тысяч, неснаряженные ленты и даже машинка для их снаряжения. Интересно, зачем они этот «Утёс» с собой таскали? Думали, случится бой и они его тогда от пушечного сала очистят, соберут и ленты заодно набьют?

В общем, деревня разжилась оружием, но взамен поимела великую головную боль в виде скорого возвращения противника, причём пылающего жаждой мести.

— Смываться вам надо, — сказал я тому мужичку, который взял на себя обязанности главного.

При нём уже крутился мощного телосложения молодой мужик в джинсовой куртке, с автоматом на плече, на манер личного телохранителя. Оказалось, племянник, зовут Колей, служил десантником в Чечне в первую войну. Затем работал на железной дороге машинистом и переехал жить в город, в тот самый Горький-16, в который нам и надо было. Когда началось всё, приехал в деревню за дядькой, да так и застрял здесь. Но был там до последнего момента.

Мы наконец познакомились. Мужика, за которым приехал Коля, звали Петром, и был он в прошлом директором школы, располагавшейся в соседнем селе. Затем школу закрыли, но Пётр уезжать из деревни не стал, благо сам коренной вяльцевский. А тут и Катастрофа подоспела.

— Что делать думаете? — спросил я его. — Банда вернётся, с бронёй и в большой силе. Не удержитесь против них.

— Знаю, что не удержимся, — кивнул Пётр. — Уходить надо, только куда? И с чем? Дорога всё равно бандами перекрыта, по ней не прорваться. По грунтовкам тоже далеко не уйдёшь, разве что в соседнее село. У нас имущество, техника пока есть, скот.

— А технику бандиты не отбирали? — спросил Сергеич.

— А зачем им? — удивился Пётр. — Техники у них прорва с военных складов, наша им не нужна. Главный, что с ними был, когда они в первый раз к нам приезжали, так и сказал, мол, платите нам едой, самогонкой и девками, а больше мы ничего не тронем. Если бы не девки, то всего этого могло и не быть, мы же не больные с голой пяткой против шашки.

— Значит, грузовики у вас есть?

— Есть несколько, — кивнул Пётр. — Как не быть? Но у нас ситуация, сами знаете какая. Дорога тут всего одна, на Нижний. Ещё железка в ту сторону, и всё. Прорваться не сможем. Вы как сюда добрались?

— Да нам-то что? Мы напрямик пёрли, по лесу, — ответил я.

Пётр понимающе кивнул. Затем повернулся к племяннику, спросил его:

— Коляш, а ты что думаешь? Чего молчишь?

— Думаю, что надо нам в партизаны подаваться, — пробасил тот, голос у него был как из бочки. — Уходить в лес. И понемногу пешим порядком кочевать к Нижнему.

— А как со стариками быть? Как они по лесу двести с гаком вёрст пройдут? Да двести с гаком — это по прямой, а все триста с тем же гаком не хочешь?

Я снова развернул трофейную карту, пробежал взглядом по отметкам, сделанным покойным «эсэсовцем» Бородулиным. А ведь здесь явно обозначены все опорные пункты и гарнизоны бандитов в этой части области. И карта хорошая, генштабовская, такая же, как и у нас. И все основные пункты дополнены аэрофотосъёмкой. Капитально.

— А железка теперь стоит? — поднял я голову. — Бандиты поезда не гоняют?

— Не, не гоняют, — ответил Коля. — Зачем им? Как всё началось, так железнодорожники культурно пути освободили, подвижной состав на запасные пути убрали. Путь должен был целым остаться, контактная сеть разве что обесточена.

— А чтобы маленький состав собрать и с места стронуть, сколько тебе времени надо?

Коля потыкал пальцем в карту, в станцию, обозначенную как «ст. Павлюково», сказал:

— Отсюда вообще ничего не надо. Там пустых платформ на запасной путь полсотни загнали, да так и оставили вместе с маневровым. При мне было, своими глазами всё видел. Отцепить десяток или сколько там нужно, и в путь. И подойти к станции можно прямо от нас по грунтовке, необязательно на трассу лезть. Лес там вплотную подходит.

Коля уже явно понял, к чему я клоню, Пётр же прислушивался к разговору со всё возрастающем вниманием.

— Коль, а до Нижнего, если стрелки переключить, угнать вас в какой-нибудь тупик не выйдет?

— Здесь до Нижнего один перегон, двести десять верст, — ответил Коля. — Ни одной стрелки, дуй себе