резню, например — это запросто.

Кстати, состав «уродов» пополнили небольшим количеством уголовников из числа «сотрудничающих с режимом», превратившихся в смертников в своих освобождённых зонах. За свою нынешнюю безопасность они были готовы на всё, никаких ограничителей у этих нелюдей уже не существовало.

Для повышения палаческой квалификации Ерёменко стал посылать группы «уродов» вместе с бандитами участвовать в карательных налётах на деревни, которые позволяли себе усомниться в праве бандитов обдирать их как липку, и на этом малопочётном, но полезном поприще «уроды» проявляли себя достойно, действуя изобретательно жестоко и совершенно безжалостно.

Ерёменко не зря столько времени уделял созданию этого отряда из помойных по сути своей людей. Грядущая немилость у Пасечника вырисовывалась отчётливо, а наличие такого подразделения давало возможность выкрутиться, если, случись, дела пойдут совсем плохо. Можно будет превратиться в самостоятельную единицу на территории, контролируемой Центром, например. Или просто сбежать, на худой конец, и обосноваться где-то ещё. Или, чем чёрт не шутит, заменить собой Пасечника. Это сейчас все эсбэшники преданы лично ему, а вот «новые уроды» преданы уже Ерёменко, например.

Была у этого и оборотная сторона. Резко ухудшились отношения с вояками в отряде. Если те поначалу никаких эмоций не проявляли и тот же личный состав Камышовской колонии резали вполне спокойно, то по мере нарастания степени зверства в поведении новых подопечных Анатолия появились трения. Бывший спецназовец из «внутряков», капитан Циммерман, рыжий здоровила из казахских немцев, командовавший силовиками в отряде Ерёменко, сказал тому прямо, чтобы держал «уродов» отдельно от основных сил, а буде кто из них покажется на глаза военным, то пусть пеняет на себя: хорошо ещё, если просто пристрелят.

Пришлось перевести «уродов» с десятком эсбэшников, ими командовавших, в отдельный лагерь, разместив на постой в деревне Малые Овраги, при этом ослабив и без того не слишком великую группу своих сотрудников. «Уроды» же притащились в деревню со всеми чадами и домочадцами, и эта несчастная деревня не обезлюдела лишь потому, что почти из каждого дома были взяты заложники. Ерёменко даже сочувствовал жителям, понимая, в какой переплёт они попали, оказавшись в соседях с такой невероятной мразью, которую он сумел собрать в отряд.

Но отряд и был именно отрядом, а не бандой головорезов. Абсолютного подчинения Ерёменко добился, взяв себе в замы бывших начальника и помрежа из Камышовской зоны, а те в свою очередь ввели в отряде дисциплину самую что ни на есть драконовскую. Трое первых нарушителей оной были повешены с такой оперативностью, что личный состав обалдел. Причём всех повешенных держали неделю в петле, давая возможность их товарищам полюбоваться, как казнённые теперь в посмертной злобе пытаются из петли вывернуться.

Бандиты перекрыли главную дорогу от Нижнего к Горькому-16 многими заслонами, и каждый из них получил размноженные фотографии Крамцова и Дегтярёвых. Однако вскоре Ерёменко обнаружил, что большинство бандитов, пообещав на словах заняться поиском беглецов, делать этого вовсе и не собираются. У всех были другие заботы — как укрепить свою власть, как не быть скинутым с трона конкурентом, как крепче взнуздать крестьян в своём районе. В общем, не до ерёменковских забот им было. Да и сам Крап, на словах вроде бы даже подчинявшийся Анатолию, чем дальше, тем больше забивал на потребности своего вроде бы начальника, а тот чем дальше, тем яснее понимал, что держать Крапа в подчинении ему нечем. Тот был уже на своей земле и был на ней хозяином. А «фармкоровские» всё больше и больше становились на этой земле гостями. Нежеланными.

Сегодня Ерёменко нанёс Крапу визит, как он решил — последний. По результатам он собирался принять окончательное решение, как действовать дальше. Оставить всё как есть и искать беглецов самостоятельно или провести какую-нибудь акцию устрашения для местных банд, заставив их задуматься, стоит ли игнорировать просьбы?

Игнорировать они их тогда точно не будут, но вот как именно не будут — с этим сложнее. Может быть, сочтут, что проще сотрудничать, а может, и наоборот, начнут всеобщую войну с ним. И тогда шансы его отрада будут очень невелики, несмотря на прекрасную выучку бойцов и оснащение. Подавляющий численный перевес тоже штука серьёзная.

Общение с Крапом оставило конкретное впечатление: от Анатолия вежливо отмахиваются и предоставляют ему возможность решать свои проблемы своими же силами. Крап был вежлив, дружелюбен, напоил и накормил, продемонстрировал из окна своего кабинета (да, он и кабинетом обзавелся) экзекуцию, когда четырёх беглых заложников, трёх мужчин и женщину, скормили мутантам. Тех, тоже в прошлом людей, держали в большой клетке с дверью-шлюзом, куда и заталкивали поочередно жертвы. Зрелище собирало толпу зрителей из бандитов. Даже делались ставки, кто сколько продержится против двух обезьяноподобных мёртвых тварей.

Затем последовали уверения в вечной дружбе, но по глазам своего собеседника Анатолий видел, что слова так и остаются словами. Тот даже не старался придать своему лицу мало-мальски уважительное выражение, говорил скучно, явно не пытаясь выглядеть убедительным. В общем, Ерёменко покинул бывший хлебозавод в мрачном настроении. Решения, что же делать дальше, пока принять не мог, хотя было горячее желание на хлебозавод напасть и самокоронованного местного царька отдать на растерзание своим «уродам». У тех тоже сарай с мутантами в деревне имелся, хорошие идеи быстро подхватываются на местах.

На минирование дороги у нас ушло не больше часа, недаром мы подготовили всё заранее. Ползком, в «лохматках», в темноте, мы были не видны с вышек, а подступы к крепости никем не патрулировались, что, в общем, и понятно по нынешним «зомбиопасным» временам. Но прожектора светили сюда исправно, поэтому периодически приходилось замирать, сливаясь с окружающим ландшафтом. До ворот было метров пятьсот, заметить нас было очень сложно.

Трубу под дорогой набили тротилом. С нашей стороны выкопали лунки и усадили в них «озээмки». А вот дальше поступили хитро — от ослабленной предохранительной чеки каждой из «лягух» протянули по леске, к которой привязали большую картонную коробку — в кюветах валялось много мусора, строители не слишком утруждали себя тем, чтобы увозить его подальше от хлебозавода. А затем я очень аккуратно удалил из взрывателей боевые чеки. Теперь, если выдернуть предохранитель, мина сработает ровно в тот момент, когда будет перерезан металлоэлемент замедлителя, при нынешней погоде — минут через десять приблизительно. И всё живое в радиусе тридцати метров будет поражено визжащими, летящими с огромной скоростью металлическими роликами, а их в мине ни много ни мало, а целых две тысячи четыреста.

Затем насупила очередь «монок». Их установили на противоположной стороне уже самого шоссе, привинтив крепёжные кронштейны к деревьям. Мины нацелили в сторону дороги, каждая из них была прикрыта массивным стволом дерева от ударной волны и осколков фугаса в трубе. Их снарядили такими же электродетонаторами, как и фугас, с начинкой от игрушечных джипов. Вывели антенны, приклеив их скотчем к стволам сосен. Ну и «на десерт» защитили подступы к своей позиции тремя растяжками, которые прекрасно укрылись в высокой траве. Ещё три комплекта растяжек оставили для отрыва от погони.

Вся наша команда разместилась в стороне от «монок», дальше по шоссе, тремя группами — левее, по центру и правее. С этих мест хорошо просматривалось место засады, и мы могли вести по противнику перекрёстный огонь. Тройка в составе пулемётчика Сергеича, снайпера Маши и Кэмела с РПГ-7 залегла правее, Большой со мной и Татьяной был в центре, причём я вооружился трофейным РПД, а остальные ушли на левый фланг.

Случись воевать, с каждого направления по противнику мог работать как минимум один пулемёт и один снайпер, а при плохом для врага раскладе эта мощь утраивалась. Расстояние до противника в месте засады не превышало ста метров, так что они будут у нас как на ладони. Конечно, лучше бы устроиться подальше, но тогда нет уверенности, что сработают дистанционки от детских игрушек. А на ста метрах нас даже может чем-нибудь стукнуть, что прилетит сюда после взрыва в трубе. Поэтому всем строжайше было указано во время взрыва укрываться ещё и за стволами деревьев.

Ждать пришлось примерно до полудня. С самого утра из ворот вышли бригады рабочих, вновь