было более чем достаточно, чтобы спалить танкер.

– Хорошо, – сказал Магомед-Гусейн.

Со времени их знакомства прошло более двенадцати лет, и с тех пор Магомед-Гусейн стал депутатом ЗАКСа, директором морского порта и одним из друзей Ниязбека. Они поговорили минут десять, обнялись, и Магомед-Гусейн уехал. Кстати, он прихватил с собой рюкзак долларов.

После того, как Магомед-Гусейн уехал, Ниязбек вернулся в сейфовую комнату и там долго стоял около Гамзата. Он не бил его и ничего не говорил, и Гамзат тоже не мог ничего сказать, потому что рот у Гамзата был залеплен скотчем. Ниязбек постоял, а потом повернулся и вышел.

В республике ходило много слухов о причинах окончательного разрыва Ниязбека с семейством Аслановых, но полную правду знали только пять человек. Ниязбек, Гамзат, его отец, прокурор республики Камиль Махриев да еще охранник Гамзата Шапи.

Все началось за полгода до президентских выборов, когда Гамзат Асланов взял в «Аварнефтегазе» сто тысяч тонн нефти под реализацию, продал, а деньги не вернул. «Аварнефтегаз» тогда крышевал человек по имени Тимур, и он был очень недоволен.

Гамзат прибежал за помощью к отцу.

– А что Ниязбек? – спросил отец.

Гамзату не хотелось признаваться, что Ниязбек запретил своему шурину обращаться к нему с какими- либо просьбами, и он сказал:

– Так этот бандит-то и украл половину! А теперь все хочет списать на меня!

К этому времени прежний президент надоел Кремлю и народу хуже горькой редьки, и многие вспоминали, как хорошо было в республике при первом секретаре Ахмеднаби Асланове. Ахмеднаби понял, что если он станет президентом, то никто не будет придираться к его сыновьям, и решил стать президентом.

Спустя две недели после регистрации кандидатов Гамзат Асланов пришел на соболезнование к родственникам и встретил там Ниязбека. Он отвел его в сторону и попросил поддержать отца. В обмен на поддержку он обещал Ниязбеку «Аварнефтегаз».

– Это ваши дела, а не мои, – отказался Ниязбек.

– Послушай, Ниязбек, – сказал Гамзат, – директор «Аварнефтегаза» завел на меня уголовное дело! А ведь я потратил эти деньги на выборы!

Ты потратил эти деньги до выборов, – ответил Ниязбек, – и я даже знаю, как зовут ту московскую сучку, на которую ты их потратил.

– Послушай, ведь Тимур – человек президента. Если мы проиграем выборы, Тимур сотрет нас в порошок, а меня и вовсе убьет.

– Если он тебя убьет, я найду сестре мужа получше, – ответил Ниязбек и ушел.

Вот прошло еще две недели, и, вернувшись как-то домой, Ниязбек застал там Айзанат. Айзанат и Фарида вместе варили варенье из черешни, а у ног их дети Ниязбека играли с детьми Гамзата. Ниязбек обнял сестру и ушел в гостиную, и Айзанат зашла вслед за ним.

– Ниязбек, – сказала Айзанат, – я никогда тебя ни о чем не просила, но сейчас я заклинаю тебя нашими родителями и твоими племянниками! Помоги Гамзату! Он не спит целые сутки, а вчера к нему приходили от Тимура и просили десять миллионов долларов, а он давно потратил эти деньги на выборы!

– Не думаю, – сказал Ниязбек.

– Тимур его убьет! – сказала Айзанат.

– Сомневаюсь.

Айзанат поглядела на него и сказала:

– Я не хочу другого мужа. Я люблю Гамзата больше собственной души, и если он умрет, я умру тоже.

Ниязбек долго молчал.

– Хорошо, – сказал наконец Ниязбек, – можешь передать Гамзату, чтобы он больше не волновался. И чтобы он больше не подсылал ко мне тебя.

Спустя три дня Тимур отправился в агитационную поездку по республике. Он призывал народ голосовать за прежнего президента, к которому он был очень близок. Они ехали на двух десятках черных джипов, и у них с собой были оружие и избирательные урны, в которые они собирали бюллетени для предварительного голосования. Предварительное голосование проходило так: люди Тимура приезжали в село, сгоняли всех на площадь и там предлагали предварительно проголосовать. От такого предложения трудно было отказаться, потому что каждую урну сопровождали два автоматчика.

Недалеко от станицы Смелая к поезду присоединился еще один джип. Джип прошел двадцать километров и остановился вместе со всеми на въезде в станицу. После этого дверца джипа раскрылась, из нее строевым шагом вышел человек со «Шмелем» и всадил этот «Шмель» в джип Тимура.

Сгорело к черту все: и джип, и оружие, и Тимур, и, разумеется, урны с досрочными бюллетенями, которые ехали вместе с Тимуром. Огнеметчик нырнул в джип, и тот припустил назад и в гору, на смотровую площадку, расположенную чуть повыше станицы.

Там джип бросили и сожгли, а пассажиры его улетели на вертолете.

В следующую агитационную поездку отправились люди Ниязбека, и так вышло, что в результате этой поездки восемьдесят процентов населения республики досрочно проголосовало за президента Асланова.

Вечером на следующий день после выборов на даче Гамзата праздновали победу. Все уже изрядно перепились, когда охрана сообщила о приезде гендиректора «Аварнефтегаза», того самого, который ходил под крышей Тимура и который возбудил на Гамзата уголовное дело.

Директор был русский нефтяник лет шестидесяти, и он никогда бы не возбудил этого дела, если бы Тимур в кабинете не приставил пистолет к его виску. Сейчас Тимура не было, и директору было очень страшно.

К тому времени, когда директор приехал на дачу, в банкетном зале оставались только пятеро: сам Ахмеднаби Асланов, прокурор республики, Ниязбек да еще Гамзат со своим охранником по имени Шапи. Гамзат был очень пьян, и когда он увидел директора, он засмеялся и шагнул ему навстречу.

– Ну что, – сказал Гамзат, – доигрался? Вот эта сволочь пыталась возбудить на меня заказное дело. Как вы думаете, что с ним сделать?

– Я думаю, его надо уволить, – сказал Ахмеднаби Асланов, – а на его место поставить Ниязбека.

– А я думаю, что его надо посадить, – сказал прокурор Махриев.

Один Ниязбек ничего не сказал.

Тут директор стал просить прощения и протянул Гамзату бывший с ним «дипломат». Гамзат бросил дипломат на пол, тот раскрылся, и оттуда вывалились пачки долларов. Но Гамзату этого было мало. Он вынул ствол и заставил директора стать на колени. Директор стал на колени и снова попросил прощения, и Гамзат заставил его поцеловать свой ботинок. Директор поцеловал Гамзату ботинок, и тогда Гамзат решил окончательно напугать его. Он украдкой выщелкнул обойму из ствола, а потом на глазах у всех снял предохранитель, приставил пистолет ко лбу стоящего перед ним на коленях человека и спустил курок.

В следующую секунду грохнул выстрел.

Гамзат вынул обойму, но он был пьян и забыл проверить досланный в ствол патрон.

Директор рухнул на пол. Голова его была разворочена, как ударившийся об асфальт арбуз. Пачки из «дипломата» были заляпаны кровью и мозгами. Ниязбек одним ударом выбил у Гамзата пистолет. Прокурор и президент республики обратились в соляные столбы.

– Ты что натворил? – закричал Ахмеднаби Асланов.

– Он хотел меня ударить! – закричал Гамзат. – Это была самооборона! Правда, Камиль Сайгидович?

Прокурор республики очнулся и сказал:

– Какая, к черту, самооборона? Ты что, хочешь провалить результаты выборов? Этого трупа нет. Нет трупа, нет и преступления.

– Очень хорошо, – сказал Гамзат, – Ниязбек, ты слышал? Избавься от трупа.

Ниязбек молчал, глядя на Гамзата. Пистолет, отнятый у президентского сына, по-прежнему был в его руках. Несколько секунд всем присутствующим казалось, что Ниязбек сейчас выстрелит. Потом аварец взял со стола салфетку, тщательно вытер ствол и бросил его на пол.