Издали слышался колокольный звон. Эхом разносясь по белокаменным коридорам и садам Плывущей Белизны, он призывал к молитве. В этом звуке было что-то родное, и слезы навернулись на глаза конары Инггрес.

Глаза! Они не слиплись, как у Перрнодт. Открыв их, Инггрес увидела прямо перед собой красивое мужественное лицо Наватира. Она попыталась заговорить, однако язык стал тяжелым и не слушался.

— Молчи, — шепнул Наватир. — Ты в Плывущей Белизне. Все в порядке.

Внезапно, словно вернувшись из царства снов, конара Инггрес поняла, что лежит, закутанная в накидку Наватира, на его сильных руках. Она чувствовала запах его тела — смесь мускуса и специй — и несколько секунд жадно вдыхала этот упоительный аромат. Голова конары покоилась на сгибе его руки, и она повернулась, чтобы потереться щекой о руку Наватира. Она лежала, наслаждаясь спокойствием и теплом. Накидка и тепло тела Реккка были как бальзам, быстро залечивавший раны, нанесенные щупальцами. Вспомнив Перрнодт, ослепленную, со склеенными глазами, Инггрес содрогнулась.

— Все в порядке, — шептал Наватир. — Ты дома, в безопасности.

По монастырю, побеждая неуверенность и тьму, разносилась молитва рамахан, радостная песнь, превозносящая свет Миины. Конара Инггрес закрыла глаза, позволяя Наватиру качать себя, будто маленькую девочку. В голове не было ни единой мысли, а тело безостановочно дрожало, словно она перенесла тяжелую болезнь.

— Зачем ты это сделала? — мягко спросил Реккк. — Зачем так рисковать? Надо было сначала со мной посоветоваться.

Конара слабо улыбнулась.

— Прости меня, — хрипло прошептала она и не узнала собственный голос. Казалось, говорит кто-то другой. — Я не привыкла, что в монастыре есть мужчина.

Наватир усмехнулся и прижал ее к себе.

— Тебе пришлось со стольким справиться в одиночку. — Инггрес чувствовала его дыхание — свежее, как весенний ветерок. — Не побоялась взять на себя такую ответственность! Без тебя Хоролагггия и демоны легко завладели бы монастырем. Восхищаюсь твоей отвагой и настойчивостью!

Преисполненная благодарностью конара зарыдала.

— Не плачь, — прошептал неправильно понявший ее Наватир.

Сильные мозолистые пальцы аккуратно вытерли слезы со щеки конары. От этого нежного прикосновения Инггрес почувствовала то, о чем много раз грезила во сне. Внутри стало влажно и горячо, мышцы бедер конвульсивно сокращались. Соски затвердели, как маленькие камешки, с губ сорвался сладостный стон, и конара сжала зубы, чтобы не закричать от удовольствия. Длинные ресницы затрепетали, и Инггрес вцепилась в руку Наватира побелевшими от напряжения пальцами.

— Конара Инггрес, ты в порядке?

— Да, — прошептала она, — конечно, — и до крови закусила нижнюю губу. Конара была в полном смятении. Задыхаясь от волнения, она стыдилась того, что испытала, считая себя предательницей. Теперь Инггрес понимала то, что так долго скрывала от самой себя. Она любит Наватира. Ее сердце и душа, разум и тело принадлежат ему. Конара проклинала собственную слабость и бессилие. И все же она понимала, что страсть придется как-то контролировать, ведь она одновременно любила Первую Матерь и знала, как она близка с Наватиром. Конара Инггрес скорее бы умерла, чем вмешалась в их отношения.

Пытаясь выбраться из объятий Наватира, настоятельница начала брыкаться. Инггрес понимала: еще секунда, и она не сможет бороться со своими чувствами. Но Наватир принял ее попытку освободиться из его объятий за проявление страха и еще крепче прижал к себе.

Завернутой в полуорганическую мантию Наватира, вдыхающей аромат его тела конаре Инггрес было так хорошо, что она стала жалеть себя.

«Пресвятая Миина, — молила Инггрес, — разве я не была твоей самой верной слугой и не трудилась ради того, чтобы защитить то, что твое по праву, и распространять слово твое?»

Великая Богиня ответила, ее голос раздавался в самом сердце конары:

«Ты ждешь награды за то, что была сильной, благочестивой и святой? Разве это само по себе не награда? Неужели ты считаешь, что счастье можно купить? Подумай о трудах своих, дитя, твоя миссия еще и не началась».

Этот ответ, словно холодный душ, привел конару в себя.

— Наватир, я в порядке, — уверенно проговорила она. — Пожалуйста, отпусти меня.

— Ты уверена? — Лицо Наватира выражало сомнение.

— Да.

Он бережно поставил настоятельницу на ноги и принес чашку сливового чая. Конара Инггрес с удовольствием глотнула дымящийся напиток.

— Если тебе лучше, то, может, расскажешь, что увидела в опале?

Инггрес рассказала, как после разговора о восстании соромиантов поняла, что не сможет спасти монастырь в одиночку. Она показала Наватиру список обителей, ни в одной из которых не осталось рамахан, кроме Верхнего Окна в горах Кунлунг.

— Но Око Айбала нашло меня, прежде чем я смогла вступить с ними в контакт.

— Я боялся, что вслед за Перрнодт ты тоже захочешь отыскать рамахан. — Наватир сидел, сложив руки на коленях. — Правда, это было бы слишком глупо, а тебя глупой не назовешь.

Каждый раз, когда конара смотрела на руки Наватира, ее охватывала сладкая истома.

— Откуда ты узнал про Око?

— Леди Джийан уже с ним сталкивалась, — проговорил Реккк, — и я почувствовал, что теперь оно ищет нас. Я решил тебя предупредить, постучался, а ты не открыла. Когда я вошел в кабинет, то увидел тебя с этим. — Разжав пальцы, Наватир показал на опал. — Казалось, ты не замечаешь ничего вокруг. Почувствовав, что Око уже близко, я понял, что ты в опасности.

— И как, ради Кундалы, тебе удалось меня спасти?

— Вот что мне помогло. — Он показал на мантию. — Перрнодт было уже поздно спасать, а вот тебе повезло.

— Ничего не понимаю, — пробормотала конара Инггрес.

— Я и сам только учусь ею пользоваться, — признался Реккк. — Мантия соткана из драконьей крови и умеет двигаться между мирами. Словно спасательный круг она вернула тебя ко мне.

«Вернула тебя ко мне». Конара Инггрес прекрасно понимала, что имел в виду Реккк, и ей стало больно.

— Хочу кое-что тебе рассказать, — начала Инггрес. — Когда Око меня нашло, тот, кто его контролировал, наложил Связывающее заклинание. Пытаясь читать мои мысли, он вскрывал мой мозг, словно орех.