проникнуть в монастырь Пяти Твердынь, не разбудив силовые ручьи.
Взгляд Варды был достаточно сильным и все же не таким, как казалось самому архонту. Впрочем, Джийан, памятуя об истинной сущности архонта, намеренно отступила, чтобы он подумал, будто ее парализовало. Варда ударил колдунью, потом снова и снова и, осмелев, схватил за голову, чтобы она не шевелилась. Затем по нежной коже Первой Матери заскользили грубые пальцы и губы соромианта. Белый глаз впился в Джийан, и, ощутив его растущую власть над собой, она поняла, что пора действовать. Варда явно наслаждался победой, и, почувствовав возбуждение архонта, Джийан развела ноги, чтобы отвлечь его внимание.
Одновременно она сорвала кинжал с пояса Варды и резко ударила оружием о порфировую колонну. Джийан тщательно рассчитала угол удара, понимая, что второго шанса не будет. Кончик лезвия откололся, и, настроившись на пульсацию порабощенных духов, волшебница воткнула сломанный кинжал в волшебный глаз архонта.
Раздался дикий вопль. Варда неистово бился, вертелся, кусался и царапался. Но Джийан и не думала отпускать рукоятку кинжала. Наоборот, она старалась погрузить его как можно глубже в глазницу, чтобы порабощенные духи смогли проникнуть в тело архонта. Варда отбивался, пока не полыхнуло зеленое пламя и некромант не начал корчиться в агонии. Архонт кричал, зеленое пламя обожгло Джийан, и, тем не менее, она не выпустила рукоять. Энергия духов неудержимо двигалась к мозгу. Наконец зеленое пламя погасло, а тело Варды осталось неподвижно лежать на каменном полу. Стало тихо, а потом Джийан услышала едва уловимый шепот. «Спасибо тебе!» — прошелестели призрачные голоса.
Воспользовавшись замешательством Кристрен, Оруджо вывел ее из храма. Лил дождь, и очертания белых башен превратились в расплывчатые пятна. Вдохнув свежий аромат травы и листьев, Кристрен начала приходить в себя. Оруджо ударил ее в висок, и когда она упала ему на руки, вытащил на середину сада. Порывистый ветер швырял в них холодные капли. Ардинал крепко прижимал к себе девушку, а она и не думала вырываться.
— Ты же умер, — шептала Кристрен.
— Ну, это вряд ли, — рассмеялся Оруджо.
— Ведь я там была! Я видела, как ты упал.
— Ты поспешила с выводами, — продолжал улыбаться Оруджо, — ты видела, как я падал…
— Высота же была огромной…
— Да уж, это больше походило на полет! Как ты и предполагала, я упал на дно кальдеры, переломав руки и ноги. Хотя на самом деле все спланировал заранее. Мне нужно было попасть в кальдеру Оппамонифлекса в присутствии свидетеля, причем надежного, который рассказал бы о моей гибели Куриону. — Он пожал плечами. — А кто справился бы с этой ролью лучше тебя, Кристрен?
— Но ведь ты был его любовником и моим другом.
— Совершенно верно. Не стану утверждать, что мне не нравилось ваше общество, хотя, если честно, интереснее было хранить наш секрет и играть определенную роль. Я ардинал Синтайра. Впрочем, ты, наверное, уже сама догадалась, правда?
— Ты шпионил за Курионом все это время? Притворялся, что его любишь?
— Я никогда не притворяюсь, Кристрен. Именно поэтому мне так легко все дается. — Оруджо покачал головой. — Не нужно ненавидеть меня. Я этого не вынесу.
Кристрен угрюмо молчала.
— Ты должна понять, мне все известно. Я знаю, что Церро дал тебе жезл, чтобы передать Куриону.
— Один из тех, что ты нашел на дне кальдеры Оппамонифлекса? Почему ты не умер?
— Ты меня ненавидишь…
— Ты должен был умереть, как умер бы любой другой, кто падает с такой высоты.
— Я отвечу на все твои вопросы. Помнишь, какой пиджак был на мне в тот день?
— Конечно, бирюзовый.
— Его сшили женщины из нашего храма. Пиджак раскрылся, — Оруджо развел руки в стороны, — как парашют, который превратил падение в полет, и я приземлился прямо в объятия Абраси.
— Значит, тебе нужен жезл.
— Признаюсь, Курион меня страшно раздражал. Бедный я, несчастный, мне пришлось приспосабливаться. Лишь сейчас я начинаю понимать, насколько уникален был твой брат. Равно как и ты. — Оруджо провел ладонью по щеке Кристрен. — Теперь это уже не важно, просто присоединяйся ко мне!
— Присоединиться к тебе? Ты и твои друзья соромианты пытались выследить нас и убить.
— Я тут ни при чем! Я не похож на других, Кристрен. Я пытался найти тебя раньше остальных.
— Ты ничем от них не отличаешься. Такой же двуличный, одержимый жаждой власти и злой.
Оруджо покачал головой.
— Только я смогу тебя защитить. Со мной тебе не нужно будет бояться. Поверь мне, Кристрен.
— Почему я должна тебе верить?
— Теперь, когда Курион мертв, ничто не связывает тебя с прошлым. Дай мне руку, и мы вместе исчезнем. Никто не будет знать, что с тобой случилось.
— Я буду знать.
— Думаешь, мне нравится то, что делают соромианты? Думаешь, я причинил бы тебе боль? Жизнь, которую я предлагаю, будет достойна твоих способностей. Пойдем со мной, и ты ни о чем не пожалеешь.
— Я доверяла тебе, а ты лгал.
— Послушай, — Оруджо склонился над ухом Кристрен, — ты единственное, что связывает меня с Курионом. Я дорожу его памятью.
— Тогда почему ты его предал?
— Это ты должна понимать как никто другой. Разве нельзя любить и ненавидеть одновременно? Разве нельзя испытывать противоположные чувства? Нас учат мыслить рационально, разбираться в своих чувствах и держать эмоции под контролем. Но изредка эмоции вырываются и отказываются подчиняться рассудку.
Вспомнив свою любовь к Куриону и Миннуму, Кристрен промолчала.
— Ты когда-нибудь испытывала нечто подобное? Я — да. — Оруджо держал девушку за плечи, и теперь это больше походило на объятие, скорее любовное, чем дружеское. — Давай отправимся на остров Висячий Скелет. Ты так мне нужна! Я хочу взять тебя в жены, заботиться и защищать. Память о Курионе навеки нас свяжет.
Дождь затих. Прозрачные капли на листьях больше напоминали росу. Сад окутал туман, пряча пять белых башен. Теперь даже храм казался далеким и нереальным.
— Почему я должна верить, что тебе нужна я, а не жезл?
— Курион мертв, Кристрен. Значит, твоя миссия закончена. Что тебя держит здесь, среди кундалиан?
Девушка молча смотрела в глаза Оруджо.
— Не отдавай мне жезл, Кристрен. Можешь даже не говорить, где ты его спрятала. Я понимаю — для того чтобы завоевать твое доверие, нужно время. Позволь доказать, что все мои слова — истинная правда. Прислушайся к своему сердцу — это все, о чем я прошу.
— Назови хоть одну причину, по которой я могу тебе доверять?
— Таких причин нет, Кристрен, и ты прекрасно это понимаешь. Единственное, что я могу сказать, — прошлое ушло, а будущее целиком зависит от нас.
Кристрен нерешительно кивнула:
— Хорошо. Я дам тебе шанс, хотя не ожидай, что все произойдет слишком быстро.
— Я не жду ничего подобного. Напротив, я очень ценю твое доверие. А теперь нам пора.
Оруджо взял Кристрен за руку, и только они повернули к воротам, как из тумана появилась женская фигура. Кто-то настойчиво звал девушку по имени.
— Джийан! — оборачиваясь, воскликнула Кристрен.
— Куда ты идешь? — прокричала волшебница.
