«козу», и из них полыхнули фотонные лучи. Сахор попробовал отвернуться, однако не смотреть на лучи было просто невозможно. Кроме ярко-голубого света, он не видел ничего, лишь чувствовал, как по зрительным нервам лучи проникают в его тело, пытаясь завладеть вегетативной нервной системой. Он понимал, что, как только это произойдет, Нит Нассам сможет полностью его контролировать.

Сахор пытался сопротивляться, но он еще плохо знал свое тело и не мог понять, что делать. Миллиметр за миллиметром фотонные лучи пробирались к цели. Сахора охватила дрожь, еще секунда — и все системы перестанут ему подчиняться. Времени на обдумывание почти не оставалось.

Что же делать? Паника охватила Сахора, гнев и страх отравляли сознание, не давая четко и ясно мыслить.

Четко и ясно.

Сахор попробовал отрешиться от гнева и страха перед приближающейся гибелью. Фотонные лучи двигались по зрительным нервам, а вместе с ними и всепоглощающее спокойствие. Он не думал, не надеялся, ничего не ждал…

На прозрачном фоне бесконечной пустоты мелькнул какой-то образ, и Сахор по-новому взглянул на гэргона. Что же с ним такое? Ну конечно же! Он проследил за траекторией фотонных потоков в обратном направлении и сразу понял, что следует предпринять.

Бывший Нит подключился к фотонным потокам и многократно увеличил их силу. Как вздувшаяся река, вышедшая из берегов, потоки понеслись в обратном направлении.

Нит Нассам закричал, а яркий голубой свет потух. Ослепленный Сахор едва дышал, зато он, наконец, был свободен! Почувствовав прилив сил, он бросился на гэргона. Это было огромной ошибкой. Нит Нассам ударил его полностью активированной фотонной перчаткой по щеке. Сахор задрожал и согнулся пополам, жадно ловя воздух ртом.

Гэргон схватил его за шиворот и швырнул через всю лабораторию. Сахор ударился о гороновую камеру, выпуклая поверхность которой спасла его ребра от перелома. Ноги дрожали, дыхание со свистом вырывалось из груди.

Сахор стоял, прижимаясь к стенке камеры, пальцы невольно коснулись приборной панели. С тех самых пор, как он вселился в тело Элеаниного сына, с тех пор, как он ввел гэргоновский компонент в цепь кундалианского ДНК, с тех пор, как он перестал быть Нитом, Сахор стал думать о новых научных открытиях. Он запланировал целую серию экспериментов над самим собой. Сейчас ему грозило расчленение, и Сахор решил пройти испытание, прекрасно понимая, что это может стоить ему жизни. «Лучше пусть будет так, — думал он, активизируя гороновую камеру, — чем Нит Нассам узнает все мои тайны».

— Что ты делаешь? — испуганно спросил Нассам, но, увидев, что делает его противник, инстинктивно отступил назад. — С ума сошел? Закрой дверцу, пока…

Гэргон не успел договорить, потому что Сахор вошел в камеру. Вся его жизнь, все, во что он верил, было поставлено на карту. Ученые, даже техномаги, не доверяют интуиции, предпочитая научный подход, основанный на теории и проверенный на практике. Гэргоны и вовсе предали интуицию анафеме, хотя отец Сахора всегда считал, что самые замечательные открытия были сделаны теми, кто умел верить в себя.

Нит Эйнон верил в себя, а сам Сахор с тех пор, как высадился на Кундалу, доверял интуиции целиком и полностью. Он считал, что сама Кундала направляет полет его мысли. Он был бесконечно благодарен планете, на которую в'орнны случайно наткнулись более ста лет назад во время путешествия по галактике. Он будет любить Кундалу, даже если придется умереть в гороновой камере.

Как только Сахор оказался внутри камеры, Нассам тут же захлопнул ее люк. Бывшему техномагу показалось, что он попал в собственный сон. Не было ни верха, ни низа, ни севера, ни юга, ни востока, ни запада. В гороновом потоке сливались пространство и время, начало и конец всего сущего. Эти категории существовали одна внутри другой, слоями, как зеркала, показывающие разные проекции одного и того же изображения. Сахор не чувствовал воздействия гороновых частиц. Под разными углами луч бесчисленное количество раз пересекал его тело.

Сахор понял, что не ошибался; он всегда знал, ради чего в'оррны прибыли на Кундалу. Кундала была ключом всех загадок, она миллионы лет ждала в'орннов, ждала его. Теперь он окончательно убедился в том, что подозревал с момента приземления. Кундала в отличие от других планет обладает собственным сознанием. Вполне возможно, что планета и есть олицетворение Великой Богини Миины.

Сахор открыл глаза и осмотрел себя. Какое-то время он видел сквозь кожу органы, сквозь органы — кости до самого мозга, в котором вились бесконечные кольца гибридного ДНК, благодаря которому он остался в живых.

Сахор нажал на какую-то кнопку на внутренней стороне люка и выбрался из камеры. Нит Нассам смотрел на него в немом изумлении. Сахор поднял руку, и в гэргона полетела гороновая стрела. Нит Нассам упал на колени, судорожно открывая и закрывая рот. Вот изо рта вытекла струйка желтоватого порошка — то, что осталось от зубов. Затем глаза побелели — радиация уничтожила зрачки и радужку. Тело обмякло, и гэргон замертво упал на бок.

Гуль Алуф по-прежнему была без сознания. Она ничего не видела, и Сахор собирался оставить ее в неведении. Он понимал, какую опасность она представляет, но чувства иногда оказывались сильнее его разума. Перед глазами стояло надменное лицо Производительницы, которая искренне верила, что он принадлежит ей душой и телом. Гуль Алуф считала, что ей дозволено все, и пользовалась своими познаниями в генетике, чтобы контролировать Нитов и подчинять их своей воле. Она тайком помогала Ниту Батоксссу, которого сама же и создала. И все-таки Сахор не мог забыть их безумные ночи, страсть и огненные поцелуи. Они вместе нарушали законы Товарищества, отключались от общей матрицы и творили такое, что могли считать себя полубогами.

Гороновый заряд рассеивался, как туман летним утром. Еще немного — и он исчезнет полностью. Можно ли увеличить его длительность и силу? А если провести в камере больше времени, то, может, заряд останется навсегда? Ответы на все эти вопросы предстояло найти позже. А сейчас у Сахора были дела поважнее.

Воспользовавшись состоянием Гуль Алуф, он решил до конца разобрать архив Нита Батокссса. Вставив бутон в прорезь, Сахор стал просматривать файлы. Даже при беглом осмотре стало ясно, что Нит Батокссс был буквально одержим Курганом и Терретттом Стогггулами. Ознакомившись с остальной информацией, Сахор испытал настоящий шок. Неужели это правда? Нит Батокссс манипулировал Терретттом Стогггулом на генетическом уровне. Бесконтрольный, плохо спланированный эксперимент. Неудивительно, что он не удался. Так какую же цель преследовал Нит Батокссс? Что он хотел создать?

— Вижу, ты неплохо справился без меня.

Услышав знакомый голос, Сахор обернулся, заранее зная, кого увидит.

— Отец!

Нит Эйнон осматривал поверженного Нита Нассама. Он так тихо вошел в лабораторию, что Сахор даже не услышал.

— Убит гороновым зарядом. Как интересно! — Нит Эйнон выглядел точно так же, как его запомнил Сахор, — высокий, худощавый, сиреневые глаза на тощем морщинистом лице ученого, искусно сотканная сеть из терциевых и германиевых схем над теменем.

— Гуль Алуф не говорила, что смогла тебя воскресить.

— Это был сюрприз. Похоже, он удался.

— Интересно, что она потребовала взамен?

Нит Эйнон нахмурился.

— Я благодарен за то, что ты сохранил мне жизнь. Но в теле тэя было очень тесно, я даже не мог как следует размяться.

— Ты не ответил на мой вопрос.

— Ты больше не Нит.

Сахору решительно не нравился этот разговор. Почему-то отец казался ему совершенно чужим.

— Что она с тобой сделала?

— Подарила жизнь, только и всего!

— Не верю! Я слишком хорошо ее знаю.

Нит Эйнон отмахнулся от слов сына.

— Можешь верить, во что хочешь. Ты всегда был таким. Единственное, чего хочу я, — остановить