— Скажите. Прошу вас. Он уже стоял ко мне спиной.

— Ниндзя.

Его голос донесся точно издалека. Я пожелал ему удачи, но не думаю, что он меня услышал. Собравшись с силами, я побежал через джунгли.

Док Дирфорт сидел и разглядывал остатки своей яичницы, словно там скрывалось его прошлое. Кожа на его высоком лбу блестела от пота. Николас снова услышал тяжелое тиканье часов на стене.

Док Дирфорт поднял голову; его глаза выражали усталость.

— Я об этом никому не рассказывал, даже своему командиру, даже жене. Я рассказал тебе, Николас, потому, что уверен: ты поймешь. — Его взгляд стал теперь тревожным и испытующим.

— Значит, вы знаете.

Дирфорт даже не кивнул — страх был в его глазах.

— Что вы собираетесь предпринять?

— Предпринять? — Док Дирфорт был искренне удивлен. — А что я должен предпринять?

— Я догадываюсь, какие чувства вы к ним питаете, — пояснил Николас.

— К одному из них, — поправил Дирфорт.

— Они все похожи.

— Правда?

— Все дело в обучении. Их тренировки даже более суровые, чем у самураев. Это традиция.

— Странно, что традиция уживается с... чудовищным хаосом, который они сеют.

— Я об этом никогда не думал, но, пожалуй, вы правы.

— Я хочу, чтобы ты наказал его, Николас. — Док Дирфорт отодвинул тарелку с остывшей яичницей. — Только ты можешь это сделать. Полиция...

— Да, они бессильны.

— ... ничего в этом не понимает. Это большая удача, что ты оказался рядом. Ты об этом не дyмaл?

В небе не было ни облачка. Хромированные детали автомобиля так блестели, что Николасу пришлось надеть темные очки.

Он выехал из городка, остановил машину в переулке возле своего дома и подобрал свежий номер “Таймс” на крыльце возле двери. Небрежно просмотрев заголовки, он спустился на пляж.

Двери в доме Жюстины были за крыты, но газеты уже не было. Он поднялся по засыпанным песком ступенькам.

— Ее нет дома.

Николас обернулся. Из-за угла выходил Кроукер. В измятом коричневом костюме, с приспущенным галстуком, он выглядел так, будто не спал несколько ночей.

— Машины тоже нет.

— Что вы здесь делаете, Кроукер?

— Давайте прогуляемся. Они пошли к пляжу.

— У вас не совсем подходящий костюм, — заметил Николас.

— Ничего. Мне нравится, когда в туфли набивается песок. Это напоминает мне о детстве. Я всегда оставался летом в городе. Денег на развлечения не было, и мы забавлялись тем, что включали пожарные гидранты.

Прибой яростно обрушивался на песок. Из переносного радиоприемника вырывалась оглушительная музыка диско, гудящий бас и бесконечная дробь ударных.

— Нас было семеро в семье. Не знаю, как моему старику удавалось сводить концы с концами. Но летом, один раз в месяц, он обязательно подзывал меня к себе, перед тем как уйти на работу. “Иди сюда, Льюис, — говорил он. — У меня кое-что есть для тебя”. Отец давал мне денег, которых хватало, чтобы съездить на Кони-Айленд и купить мороженое. Он знал, что я люблю купаться. “Обещай мне одну вещь, — повторял он всякий раз. — Ты возьмешь с собой полотенце. Не хочу, чтобы мама волновалась. Договорились?!”

Люди с громким смехом бежали в воду. За линией прибоя, на волнах появлялись и снова исчезали головы купальщиков. К ним приближалась женщина в купальном костюме, с ярким полотенцем, небрежно наброшенным на плечи. Николас подумал о Жюстине: куда она могла уехать?

— Да, мы с песком старые друзья.

Женщина подошла ближе. Она была очень красива. Ее длинные волосы сверкали на солнце. Когда женщина прошла мимо, Кроукер зажмурился и посмотрел на небо.

— Вчера я выкинул Элис из дома. Николас молча смотрел на него. Кроукер неуверенно улыбнулся, но в его глазах не было радости.

— Ну, это было не совсем так. Она и сама хотела уйти. Да. Нам обоим стало невмоготу. — Лейтенант опустил руки в карманы брюк. — Обошлось сравнительно тихо. Она с этим справится. Знаешь, — Кроукер пожал плечами, — это проходит...

Они остановились как по команде. Море подбиралось к их ногам. На песчаном холмике лежала темная кучка водорослей.

Кроукер посмотрел на свои туфли, наполовину засыпанные песком, потом поднял глаза.

— Ник, Винсент убит. Его нашли вчера вечером. — Лейтенант не сказал где. — У него была сломана шея.

Николас сделал глубокий вдох и сел на песок. Он обнял колени руками и уставился куда-то в море.

— Ник...

Николас чувствовал, что его мозг цепенеет. Он вспомнил, как Док Дирфорт рассказывал о боли. Это уже слишком. Сегодня был день похорон Терри и Эй.

— Господи, — прошептал он. — Господи. Кроукер присел на корточки рядом с ним.

— Ник, — сказал он мягко, — я не мог поступить по-другому. Я не мог позвонить тебе по телефону.

Николас кивнул. Сквозь туман своих мыслей он понял, что лейтенант признает свою вину перед ним. Он мог бы не ехать в такую даль, а просто снять телефонную трубку и набрать номер. Николас вспомнил, что вчера Кроукер обедал с Винсентом.

— Ник. — В голосе Кроукера слышалось сомнение. Николас повернулся к нему, — Что происходит? Ты должен мне объяснить.

— Не знаю. Что вы имеете в виду, лейтенант? Я... послушайте, в этом замешан Томкин. Неделю назад он получил предупреждение от ниндзя. Я сам видел. Это не шутка. У него есть дела с крупнейшими японскими компаниями. Знаете, в большом бизнесе не очень-то церемонятся. Чем-то он им насолил. Словом, они послали к нему убийцу.

— Но так уже было несколько раз. Томкин не ребенок и не нуждается в твоей помощи. Николас покачал головой.

— Вы не правы. Без меня он труп.

— Но где логика? Две смерти здесь, еще три — в Нью-Йорке, и никакой связи с Томкином.

— Связь должна быть, — упрямо возразил Николас. — Убийца пытался даже запугать Жюстину.

И Николас рассказал Кроукеру о тушке, которую подбросили в кухню.

Какое-то время Кроукер молча смотрел на него. Ровный гул прибоя то и дело прерывался звонким смехом.

— А что, если это предупреждение относится не к Жюстине? Николас уставился на лейтенанта.

— Что вы хотите этим сказать?

— По-моему, больше нельзя отворачиваться от фактов. Думаю, предупреждение относилось к тебе. Николас резко засмеялся.

— Ко мне? Не говорите глупостей. Нет никаких причин...

— Должны быть причины, — серьезно проговорил Кроукер. — Смотри сам. Две смерти здесь. Терри и Эйлин. Теперь Винсент. Все сходится на тебе.

— Второго человека — убитого на пляже — я не знал.

— Да, но это случилось недалеко от твоего дома.

— Лью, здесь живет куча других людей.

— Но только у одного из них убили подряд троих друзей. Конечно, в этих рассуждениях была логика, но Николас знал, что логика не всегда ведет к правильному ответу. Он покачал головой.

— Я в это не верю. Как я уже сказал, у него нет никаких причин. Это дымовая завеса.